Кто должен защищать права заключенных?
Странный вопрос, скажет читатель. Адвокаты, правозащитники… Ах да, еще прокуроры. Ведь недаром прокуратуру называют «оком государевым». А поскольку осужденные граждане у нас пока не лишаются автоматически российского гражданства, их — точно так же, как и простых смертных, — нельзя бить, унижать, лишать человеческого достоинства.
Странно только, что все эти прописные истины многим чиновникам неведомы.
Лично я в этом убедилась в очередной раз на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ. Вообще спецсовещание СПЧ было посвящено печальным событиям в ярославской и брянской колониях, где сотрудники избивали (а в Брянске инспектор и вовсе задушил) заключенных. Пригласили туда и представителя прокуратуры.
Как выяснилось, зря пригласили.
Служитель закона так и не смог назвать, сколько случаев прокурорского реагирования касалось незаконного применения силы и спецсредств по отношению к заключенным. Может, потому что таких случаев просто нет?
Руководитель «Комитета против пыток» Игорь Каляпин рассказал, как в Оренбургской области осужденные строили особняк одному из руководителей тюремной системы. Так вот сами арестанты, их родные и даже простые жители обращались в прокуратуру, присылали видео, на котором сотрудники избивают отказывающихся работать на стройке «хозяина».
Что сделали в прокуратуре? Да ничего. Не передали в Следственный комитет, не назначили проверку. Просто положили жалобу под сукно.
Другой пример, хрестоматийный. В случае с осужденным Макаровым, избитым в ярославской колонии, прокурор направил материалы в СК, но не обжаловал отказ в возбуждении уголовного дела. А по жалобам других заключенных и вовсе не проявил ни малейшего рвения.
А некоторые случаи прокурорского «рвения» достойны Салтыкова-Щедрина. Представьте: у заключенного старый, дырявый матрац. Спать на таком невозможно — болит спина, решетки впиваются в тело. Находчивый арестант подкладывает в матрац газеты. Затем приходит с проверкой прокурор. И что, вы думаете, он делает? Устраивает головомойку администрации СИЗО: замените, мол, матрац?
Ничего подобного. Он требует… наказать заключенного!
Словом, надежда на прокуратуру пока слабая. Поэтому правозащитники засучив рукава сами предложили ряд важных мер по защите прав зэков.
Самое страшное — это, конечно, пытки. Казалось бы, лучшая «микстура» от них — тотальное видеонаблюдение. Руководство ФСИН и не спорит: необходимо срочно оборудовать видеокамерами «слепые зоны», а также все одиночные камеры, ШИЗО и ПКТ (сейчас только 45% из них имеют «видеоглазки»). Но когда доходит дело до финансов, впору за голову хвататься. По примерным подсчетам, потребуется не меньше 40 тысяч видеокамер, около 30 тысяч видеорегистраторов, 5 тысяч новых сотрудников (на должности операторов). И 16 миллиардов (!) рублей на все это. И спасет ли тотальная видеофиксация от пыток? Члены СПЧ отметили любопытную деталь: особенно часто жалуются заключенные в тех регионах, где плохо живут сами сотрудники ФСИН. В качестве примера привели Мордовию. В местных колониях тюремщики получают мало, жилья у них нет и т.д., вот и «отрываются» на осужденных. Уполномоченный по правам человека во Владимирской области (напомним, там в последнее время были массовые протесты против пыток) предложила законодательно разрешить посещать колонии работникам аппарата уполномоченного. Тем самым она как бы сняла с себя часть вины за ситуацию в колониях, за то, что не вмешалась вовремя: «У нас 16 учреждений, расстояния между ними огромные».
В качестве, так сказать, профилактических мер СПЧ предложил введение обязательной месячной психологической реабилитации сотрудников, регулярные исследования на полиграфе на предмет жестокости и агрессии, а также анонимное анкетирование заключенных. В каждой колонии предполагается установить звуконепроницаемые кабинки с телефоном прямой связи с ФСИН России, чтобы арестант мог пожаловаться.
Еще одна колоссальная проблема — перенаселенность камер. Эксперты в один голос заявляют: до тех пор, пока у нас не сократится число арестантов, побороть преступность за решеткой будет невозможно. Особенно это касается СИЗО с их большим превышением лимитов. Потому СПЧ ходатайствует о внесении изменений в законодательство, запрещающее изоляторам, у которых нет свободных мест, принимать новых заключенных, если те не обвиняются по особо тяжким статьям. Исключение также составят случаи, когда конвой привез арестанта в СИЗО из другого города.
— Большая часть осужденных у нас за наркотики, — заметил заместитель главы ФСИН Анатолий Рудый. — Предлагаю ввести заместительную терапию, чтобы наркоман законно получал дозу и не шел воровать и грабить. Тогда тюремное население уменьшится.
