До выборов главы ДНР и депутатского корпуса еще месяц, а в Донецке уже взрывы прогремели, и слышны высказывания о том, что грядущее волеизъявление вряд ли будет прозрачным и альтернативным.
Пока эксперты и политологи оценивают шансы кандидатов на пост руководителя республики, жизнь в «сердце Донбасса» — Донецке — идет своим чередом.
Какая она — эта жизнь на территории, открытой только для России и ЛНР, такой же самопровозглашенной республики? И смогут ли решить социальные проблемы региона те, кто 11 ноября придет на смену легендарному лидеру ДНР Александру Захарченко?
Корреспондент «МК» провел один день в Донецке.
В 2015 году, когда я впервые приехал в Донецк после начала «антитеррористической операции», как ее называют киевские власти, автомобилей с ДНРовскими номерами можно было сосчитать по пальцам. Это те водители, которые безоговорочно признали независимость своего края и новую полувоенную власть, не опасаясь выставлять на всеобщее обозрение свои политические предпочтения.
Сегодня почти все машины (наверное, каждые 8 из 10) имеют ДНРовские регистрационные знаки: по точному образу и подобию российских. Три цифры и три буквы, только вместо номера региона у них — латинская аббревиатура DPR.
Казалось бы, такая массовость и есть та самая лакмусовая бумажка, по которой можно судить о приверженности дончан идеям отделения от Киева.
Но не все так просто.
Как поясняют сами автолюбители, наличие республиканских номеров является обязательным для всех. Но с ними можно ездить только в пределах ДНР, ЛНР (Луганскую народную республику) или в Россию — по заключенному соглашению Москва их признает официально. Правда, у водителя при этом должен быть украинский техпаспорт на машину и российская страховка ОСАГО. ДНРовская страховка стоит порядка 650 рублей за автомобиль экономкласса, российская около 8 тысяч рублей, ее можно оформить прямо на пограничном с Ростовской областью пункте Успенка.
Поскольку таких средств у жителей республики нет, то они, как правило, ограничиваются поездками внутри своей республики.
Украинские номера на бамперах сохранили те, кто по каким-то причинам часто посещают территории, подконтрольные Киеву. Там номера ДНР (как, впрочем, и в других странах) не признаются. Но при этом все водители обязаны иметь ДНРовские номера — пускай даже в багажниках.
* * *
Если не знать о событиях 2014–2015 годов, когда в Донбассе громыхала война от темна до темна, то сегодня ни за что не подумаешь, что Донецк прошел через жесткие боевые столкновения. Город очень чистый и красивый, такое впечатление, что улицы моют шампунем. Ни соринки. Людей и автомобилей полно, как в довоенные времена. Многие из тех, кто спасался от артобстрелов в России или в других регионах Украины, вернулись в родные края.
Работают все магазины и рынки, возрождаются бизнес и общепит. В общественном транспорте, который довольно старый, не протолкнуться, битком. Хотя автобусы и троллейбусы ходят часто. В троллейбусах периодически передают объявление: военный комиссариат приглашает на воинскую службу по контракту мужчин от 18 до 55 лет. В том же общественном транспорте можно встретить таких уже не молодых мужчин в камуфляжной форме.
Вообще, присутствие ополченцев в городе заметно. Они, конечно, строем не ходят и оружия на улицах с собой не носят, но чувствуется, что город на чеку.
Как рассказывают дончане, служба в ополчении сегодня — единственная доступная возможность хорошо зарабатывать. Тем, кто изъявил такую готовность, сразу начинают выплачивать 20 тыс. рублей в месяц. Дальнейший рост зарплаты зависит уже от специальности, навыков, должности, близости к линии фронта. А в некоторых местах она совсем рядом, например, между ж/д станциями Ясиноватой (ДНР) и Авдеевкой (Украина) не будет и километра.
Работу «на гражданке» найти очень сложно.
Крупные предприятия — а именно они основа экономики Донбасса — или стоят, или работают с перебоями. Машиностроение, уголь, металлургию вернуть к жизни не так просто, как магазинчики или кафешки.
Сырье для производства, как правило, поступает из Украины, а дороги для транспорта перекрыты, пути отрезаны. Готовая продукция из Донбасса раньше в основном шла в Самостийную, а теперь и ее там не принимают: экономическая блокада.
Доходит до абсурда. Чтобы донецкий уголь, в котором нуждается Украина, попал до адресата, из ДНР он едет сначала в Россию, через нее в Белоруссию, а уже потом в Украину. В Ригу, так сказать, через Горловку.
В самой Горловке, где гремели ожесточенные бои за господствующую высоту, я не был, но рассказывают, что там следы боевых действий еще сохранились. Руины и на месте донецкого аэропорта, на подъездах к нему блокпост, посторонним вход запрещен.
* * *
Специально поехал на железнодорожный вокзал Донецка. К чемпионату Европы по футболу в 2012 году построили новое современное здание из стекла, бетона и стали, на ж/д магистрали были запущены современные поезда и электрички. При боевых столкновениях вокзал пострадал незначительно (в отличие от аэропорта) его оперативно отремонтировали, теперь он снова гордость шахтерского края.
Вокзал — место, где всегда спешат, — открыт для пассажиров, в нем даже работает касса. Но он абсолютно… пустой, ни души. Я вошел в огромное здание и стало страшновато, как в фильмах Стивена Кинга. Шаги отдаются гулким эхом от высоких стен, в огромном зале вообще нет света.
Дежурящие на площади ополченцы с автоматами пояснили, что в Донецк не ходят ни поезда, ни электрички — повреждено железнодорожное полотно. Но ж/д связь поддерживается с крупной узловой станцией Ясиноватая, она под контролем ДНР. Хотя редкие электрички оттуда останавливаются не в самом Донецке, а в пригороде.
На центральных улицах Донецка в глаза бросается обилие билбордов с портретами Александра Захарченко и цитатами из его выступлений. Я думал, что они появились после трагической гибели главы республики, как дань памяти. Жители пояснили, что щиты появились уже давно и с гибелью народного лидера никак не связаны.
— Но тогда это культ личности! — удивился я.
— Никакой это не культ личности, — активно возражали жители города. — Мы все очень любили Захарченко. Он был наш, из народа, к нему можно было просто подойти на улице, он общения с нами не избегал. А билборды — его поздравления дончан с Днем шахтера. Горняки бы очень обиделись, если бы не было таких щитов вдоль дорог.
Так отвечали практически все мои собеседники.
По правде говоря, такое объяснение мне кажется не очень убедительным. Ведь все говорили именно так, хотя вполне искренно.
В любом случае нужно признать, что Александр Захарченко здесь был признанным лидером. Рассказывают, что однажды к нему пришел бизнесмен с крупной суммой денег, которые хотел передать (наверное) на восстановление Донбасса.
— Выдайте ему камуфляжную форму и отправьте на месяц служить в ополчение, — распорядился Захарченко. — Пусть знает, как достаются деньги простым людям!
Может, это легенда, но у руководителя ДНР действительно был имидж защитника простых людей. После столь харизматичного лидера, его соратникам в противостоянии с Киевом будет непросто завоевать такое уважение земляков.
Кстати, в середине сентября никакой агитации или информации о предстоящих 11 ноября выборах главы самопровозглашенной республики в Донецке я не увидел.
Из двух донбасских республик ДНР считается (или она сама себя так считает) старшей среди равных. В Донецке создан крупный медицинский центр, где лечение и реабилитацию проходят не только ополченцы, но и сугубо штатские. Причем те, которые проживают на территории Донецкой и Луганской областей, подконтрольных… Киеву.
«Это на Украине считают, что мы оккупированная зона, — говорят жители. — А мы считаем оккупированными города и поселки на Донбассе, где стоит украинская армия. Оказываем медицинскую помощь их жителям наравне с военнослужащими».
* * *
Но что скрывать — в помощи нуждаются и жители ДНР. Зарплата мизерная — 8–10 тысяч рублей в месяц. Но и эту работу еще попробуй найди! Если есть какая вакансия, то из всех претендентов берут тех, кто служил в ополчении, это железное в республике правило. В России, кажется, тоже есть закон, что продвигаться по служебной лестнице в первую очередь должны те, кто честно отслужил в рядах российской армии. Только вот банкирами и топ-менеджерами они почему-то не становятся и особых преимуществ в конкурсах не имеют.
Я походил по рынкам. Картофель 20 рублей килограмм (неделю назад в Москве покупал по 14 рублей), а хорошие клубни и больше 30. Свинина 300, говядина 350, краковская колбаса 340. Куры еще недавно были 100–110, сейчас 140, окорочка 200 рублей…
Дешевый только проезд на общественном транспорте по городу — на автобусах 11 рублей, на трамваях и троллейбусах 3 рубля. Хотя литр 95-го бензина на АЗС 52–55 рублей.
Как выживать на 10 тысяч, если, допустим, в семье работает только один человек? Многие ездят за продуктами на Украину, где они гораздо дешевле. Но ветеринарный режим в последнее время стал строже. Сало, свинину и свиную колбасу заворачивают сами ополченцы: в Самостийной часто вспыхивают эпидемии свиной чумы.
— Экономим в большом и малом, — вздыхает домохозяйка средних лет. — Недавно вот сделала холодец, его ели четыре дня. Он обошелся в 300 рублей. Купила суповую курицу, она дешевая, 67 рублей, говяжьи суставчики, они меньше 100 рублей, а нужны, чтобы холодец хорошо схватился… Если нормально питаться, на семью из трех человек нужно минимум 15 тыс. в месяц. Нам удается укладываться в 8 тыс. Покупаю субпродукты — крылышки, желудочки, шейки… Квартплату, ЖКХ не платим, нечем…
В арсенале у домохозяек и другие бытовые хитрости. Копеечный чай «Майский» смешивают с чуть более дорогим сортом — и уже полноценное семейное чаепитие. Куриные сердечки перекручивают в мясорубке и делают «настоящие» котлеты. Домашние даже не догадываются — из чего, уписывают за обе щеки.
Еще пару лет назад существенным подспорьем для жителей ДНР была гуманитарная помощь от украинского (и донецкого) олигарха Рината Ахметова. Ежемесячно все пенсионеры получали продовольственные пакеты со всякой снедью. Крупы, макароны, тушенка и даже недорогие конфеты… Наборы были не ахти какие, но их хватало и старикам, и детям, траты на питание были гораздо меньше.
Потом «Правый сектор», запрещенный в РФ, заблокировал перевозку гуманитарных конвоев Украины в ДНР. И помощи такой сегодня нет. Она осталась только инвалидам, отвечающим еще двум условиям. Инвалиду должно быть больше 80 лет. И он должен получать пенсию меньше 2,8 тыс. рублей в месяц.
Рассказывают, что наборы эти очень хорошие, но получателей-то всего ничего…
* * *
Пенсия в ДНР — тема совершенно отдельная. Ведь она часто является единственным средством существования всей семьи, где еще есть и дети, и внуки.
Пока подавляющее число стариков перебиваются на материальную помощь, которую им выплачивает республика. После недавнего повышения — в среднем 3,5–4 тыс. рублей в месяц.
Чтобы получать полновесную украинскую пенсию, старикам ДНР необходимо зарегистрироваться в качестве беженцев из «сепаратистской территории», временно проживающих в Украине.
Для этого из Донецка нужно приехать в соседние города, подконтрольные Киеву: Мариуполь, Курахово, Волноваха, Димитров…
— Мне дали телефон человека в Донецке, который поможет мне зарегистрироваться беженкой, — рассказывает одна бабушка. — Встретились, за услуги я ей сразу заплатила 5 тыс. рублей, такая такса. Она дала адрес в Курахово, где хозяйка меня зарегистрирует, что я якобы проживаю у нее.
С этого момента у всех донецких стариков начинается длинная эпопея с пересечением границ, досмотром вещей, фейс-контролем, регистрацией и, разумеется, стоянием в очередях.
По идее, все эти неудобства окупятся сторицей, ведь если благополучно пройти все инстанции, то Украина должна выплачивать не только текущие пенсии, но и компенсировать долги за период с 2014 года. Это ого-го какой куш.
Итак, пенсионеры ДНР едут к границе с Украиной, там сначала проходят блокпост ополченцев, затем перемещаются в «серую зону». Это территория, на которой разведены враждующие стороны — ДНР и ВСУ.
Автобус, рассказывает бабушка, ходит редко, а народу полно, в очереди стоишь 2–3 часа. Приехали на украинский блокпост.
— Там меня встретила женщина, у которой я якобы снимаю койку как беженка. С ней отправляемся в собес, где я пишу справу (заявление), что временно проживаю в Курахово, хозяйка лично подтверждает мои слова. Потом едем в пенсионный фонд, опять заявление, фотография, подтверждение свидетельницы…
При этом на украинской территории все прекрасно знают, что соискатели на полновесную пенсию — никакие не беженцы, живут они в ДНР, от которой получают мизерную матпомощь.
Очереди в инстанциях огромные, чтобы оформить дела, старикам часто приходится оставаться на ночь в общежитии (230 рублей).
Если всю дистанцию благополучно прошел, то через 58 дней все нужно повторить сначала – блокпосты, «серая зона», фэйс-контроль… Процедура неприятная, но необходимая, ведь за эти 58 дней пенсионер может и умереть. После этого тебя уже по-настоящему зарегистрируют, если, конечно, не случится форс-мажор и, допустим, не потеряются документы. Тогда все нужно начинать сызнова.
Отношение к жителям ДНР на украинской территории, по рассказам пенсионеров, терпимое, но не более того. Там считают, что «кашу заварили» ДНР и Россия и пенсионерам лучше помалкивать, если их политические взгляды не соответствуют общепринятым на Украине. А уж в официальных местах лучше пустить слезу, повздыхать о том, как плохо живется «на оккупированной территории».
В общем, моя собеседница говорит, что зарегистрировалась она еще в июне прошлого года, а украинскую пенсию в первый раз получила только совсем недавно. Разумеется, с очередной поездкой в Курахово, куда на открытый счет ей переводят деньги из пенсионного фонда.
Речь о том, чтобы получить компенсацию за 4 года вообще не идет, хорошо, если будут платить хоть ежемесячную…
Трудно судить об общем политическом настрое населения в городе. В большинстве мне встречались люди, которые по-прежнему, как и 4 года назад, верят в Россию и президенту Путину, что жить самопровозглашенные республики вместе с Россией будут одной семьей.
Но их социальные проблемы, даже по сравнению с началом конфликта на Донбассе, заметно возросли, покупательная способность населения падает.
Кому решать эти проблемы? Новым властям ДНР или России?
