Виновницы и одновременно жертвы семейной трагедии, три сестры Хачатурян, убившие отца, уже больше месяца на свободе. 27 сентября суд выпустил их из СИЗО, избрав новомодную меру пресечения — запрет определенных действий. Девушки живут в обычных квартирах, но должны следовать правилам. Следуют ли? Пыталась ли хоть одна из сестер сбежать? Чем вообще занимаются Хачатурян и не угрожает ли им опасность (скажем, со стороны родни убитого отца)? Зачем к дому одной из девушек подъезжала «скорая»?
Обо всем этом и в целом о том, как исполняется мера пресечения в отношении сестер Хачатурян — наша беседа с заместителем директора ФСИН России Валерием Максименко.
— Валерий Александрович, ФСИН контролирует соблюдение меры пресечения сестрами?
— Конечно. Этим занимаются две наши уголовно-исполнительные инспекции — Москвы и Московской области. Обвиняемые проживают раздельно. Младшая из сестер Хачатурян – Мария – в Москве с матерью, а Ангелина и Крестина у родственников в Московской области (на одной улице, но в разных домах).
Инспекторы следят за тем, чтобы девушки между собой не общались, поскольку это запрещено судом. Кроме того сотрудники инспекций контролируют соблюдения других прописанных судом запретов: выходить в ночное за пределы жилого помещения, отправлять и получать любые сообщения, использовать все виды средств связи, интернет и так далее.
— И как? Нарушали сестры какие-то из этих запретов? Не пытались сбежать?
— Нет, ни одна не пыталась не только сбежать, но даже ни разу не выходила из квартиры после 21.00. На сегодняшний день официально заявляю, что, поскольку нарушений, установленных судом запретов не установлено, то поводов для ФСИН ходатайствовать перед судом об изменение меры пресечения нет. Девушки совершенно адекватны, понимают, что могут снова оказаться за решеткой. Они также осознают, что внимание общества приковано к ним, любое их действие может скомпрометировать и как-то повлиять на будущий приговор.
— Им разрешены прогулки с утра до вечера, верно? То есть сестры дни напролет гуляют?
— Я бы так не сказал. Девушки предпочитают сидеть дома. Исключение составляет только Мария — она часто прогуливается с собакой.
— Извините, но инспекторы ходят за ней следом? Чтобы не упустить из виду?
— Нет, конечно. Никто за ней и за другими сестрами не следит как в детективах. Инспекторы периодически приходят с проверками и фиксируют — где застали девушек, за каким занятием. Так вот, старших сестер почти всегда находят дома, а младшую в парке или на придомовой территории.
— Чем девушки занимаются дома?
— Читают в основном. Мария Хачатурян увлеклась рисованием. Наши инспекторы уверяют, что рисует она просто замечательно, как будто бы для нее это своего рода арт-терапия. Мария, пожалуй, больше других была потрясена случившимся. В условиях СИЗО трудно было оказать ей психологическую помощь, но психолог ее навещал много раз. А на воле она не только рисует, но и смотрит кинокомедии, что способствует восстановлению психики. Вообще все девушки смотрят телевизор, им разрешено даже пользоваться компьютером, но без выхода в интернет.
— Интересно, а как бы вы отследили — выходят они в сеть или нет? К тому же они могу взять телефон или планшет своих родственников, с которыми живут, и воспользоваться интернетом с их помощью.
— Тут во многом приходится полагаться на их ответственность. Они могут не только у родных, но и у соседа взять планшет, чтобы выйти в сеть. Но, повторюсь, девушки достаточно разумные. Они понимают, что им посчастливилось, что вообще это практически беспрецедентный случай, когда обвиняемые в столь тяжком преступлении находятся на свободе. Так зачем им рисковать? Ну, увидят их недруги, что на страничках, скажем, «Вконтакте» появится записи от их имени, их фотографии. Что сделают? Сообщат нам или в полицию.
— Как себя чувствуют сестры?
— Две старших — хорошо. Проблемы со здоровьем только у Марии. 2 октября для младшей сестры по месту жительства вызывали скорую медицинскую помощь в связи с головной болью и рвотой. 11 октября девушка была обследована врачами на дому. А 1 ноября Мария вместе матерью посетила медицинскую организацию для прохождения обследования (МРТ).
Общий настрой обвиняемых удовлетворительный. Ведут себя непринужденно, идут на контакт, но без чрезмерной доверчивости. В общении с посторонними держатся настороженно. Возможно это связано с тем, что наложен запрет делать заявления, обращения, сообщения, комментарии в связи с уголовным делом через СМИ. А кто может гарантировать что посторонний человек, спросивший про дела, — не журналист? Кстати, были случаи попытки журналистов взять интервью у матери обвиняемых в лифте по месту проживания. Женщина испытала стресс, скрываясь от репортеров.
— Случаев агрессии со стороны родственников убитого отца не было? Они ведь даже на телеэфирах ее демонстрировали…
— Не зафиксировано. Скажу также, что от обвиняемых и их законных представителей обращений к сотрудникам уголовно-исполнительных инспекций по вопросу предоставления им дополнительной защиты не поступало. Так что они, видимо, чувствуют себя более-менее в безопасности.
— Кто кормит девушек в их «домашнем плену»?
— Питанием сестер занимаются мама и бабушка. Они закупают продукты и занимаются приготовлением пищи. Насколько я знаю, сестры и сами сейчас учатся готовить разные блюда — времени у них для этого достаточно.
— А как же учеба?
— Тут могу сказать опять-таки только про младшую. В целях получения возможности продолжить обучение Мария в настоящее время закреплена за 11 «б» классом ГБОУ г. Москвы «Школа №1000» по индивидуальной форме обучения, составлен график занятий на 2018-2019 годы. Думаю, когда суд вынесет решение и будет понятна судьба старших сестер, можно будет говорить об учебе в техникуме или вузе. Если вдруг им дадут реальный срок, то в женских колониях есть возможность получить высшее образование по нескольким специальностям, включая юриспруденцию и психологи.
