Выходцы из комсомола сыграли важную роль в октябре 1964 года, когда Хрущева отправили в отставку. Но вскоре сами лишились должностей. Существовал ли «комсомольский заговор» против Брежнева?
Много лет назад, будучи студентом, я оказался вместе с родителями в санатории «Дубовая роща», где поправляли здоровье те, кто, говоря медицинским языком, жаловался на органы пищеварения. Санаторий был для начальства, поэтому все друг друга знали, встречали и провожали в соответствии с занимаемой должностью.
Но все лечившиеся в санатории начальники в упор не замечали одного из отдыхающих — немолодого уже человека в трикотажной рубашке с короткими рукавами. И не потому, что он никому не был известен. Совсем наоборот. Его-то знали все и каждый. Но, встретив в столовой или на дорожке, ведущей к источнику минеральной воды, те, кто постыдливей, отводили взор, остальные равнодушно скользили по нему взглядом, даже не делая попытки поздороваться.
Одинокий отдыхающий находился в опале. Решительно никто не желал оказаться рядом с ним даже в лифте или тем более сесть за один столик. А вдруг кто-то доложит о странном интересе к опальному политику? О чем это он с ним говорил? Прогуливался вместе… Зачем? Это что же, вызов Генеральному секретарю?!
Если бы он сменил Брежнева…
В роли санаторского прокаженного пребывал Александр Шелепин — бывший комсомольский вожак, бывший председатель КГБ, бывший секретарь ЦК и бывший заместитель председателя Совета министров СССР. Этого человека в пору его расцвета и стремительной карьеры за глаза называли Железным Шуриком — с намеком на Железного Феликса.
Шелепин вошел в историю как человек, организовавший осенью 1964 года свержение Хрущева.
Против Никиты Сергеевича выступили две влиятельные группы. Одна — члены Президиума ЦК КПСС Брежнев, Подгорный, Полянский, которым сильно доставалось от Хрущева. Вторая — недавние руководители комсомола Шелепин и Семичастный. На Шелепина ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола. А без председателя КГБ Семичастного выступление против первого секретаря ЦК в принципе было невозможно.
Когда Хрущева сняли со всех постов и отправили на пенсию, многие именно Шелепина считали самым реальным кандидатом на пост руководителя партии и государства. Влиятельные и весьма близкие к высшей власти люди уверенно говорили, что Брежнев — фигура слабая и временная, и скоро его сменит Шелепин.
Он был совсем другим человеком, чем Леонид Брежнев. И по характеру, и по взглядам, и по образу жизни. Если бы Шелепин возглавил страну, застоя, скорее всего, не было бы. Возможно, не было бы и перестройки. А следовательно, и Советский Союз бы не распался. Вся история нашей страны пошла бы иным путем…
В коротких штанишках
Мог ли Шелепин стать первым человеком в стране?
В комсомольские годы он вырастил целое поколение руководителей областного и республиканского уровня. Они стали секретарями обкомов, заместителями министров. В каждой области были выходцы из комсомола, уважительно относившиеся к Шелепину. Везде — друзья Александра Николаевича. «Комсомолята» с гордостью произносили: вот у нас растет Железный Шурик — он и сменит Брежнева…
Николай Месяцев, председатель Гостелерадио, бывший секретарь ЦК ВЛКСМ:
— Часто собирались у меня на даче. Но не было таких разговоров, что надо Брежнева свергать и ставить Шелепина. Я знал, что все это прослушивается или может прослушиваться. Я же сам в госбезопасности работал… Хотя были и среди нас дурачки, которые, поддав, вставали на стол и кричали: «Да здравствует Шелепин!»
Валерий Харазов, второй секретарь ЦК компартии Литвы, бывший председатель Ревизионной комиссии ВЛКСМ:
— «Комсомолята» ему и навредили. По пьяной лавочке говорили, что наш Железный Шурик скоро будет хозяином страны. А эти пьяные разговоры становились известны…
Неужели группа молодых руководителей, которая сплотилась вокруг Шелепина, не хотела получить возможность воплотить свои идеи на практике?
Владимир Семичастный:
— Нет, мы просто еще не созрели для того, чтобы брать на себя ответственность за государство. Рядом с членами Политбюро Микояном, Подгорным, Сусловым мы были комсомольцами в коротких штанишках. Нам на что-то претендовать было смешно…
Но Брежнев помнил, что операция с Хрущевым была проведена тихо и спокойно. Наверное, у Леонида Ильича возникала неприятная мысль: а вдруг Шелепин с Семичастным и нового первого секретаря захотят убрать, как убрали Хрущева?
Разговоры в Москве шли о том, что Шелепин и его друзья уже даже составили некий теневой кабинет министров, распределили должности. Член Политбюро и первый заместитель главы правительства Дмитрий Полянский остановил на сессии Верховного Совета Месяцева и ернически спросил:
— Ну как дела, член теневого кабинета?..
Знатоки кадровой кухни
Брежнева недооценили. Почему он взял верх в этой борьбе?
У Брежнева завидная биография: работал на заводе, воевал, прошел целину, был первым секретарем обкома, первым секретарем в Молдавии, Казахстане. Он наладил хорошие отношения с военными и промышленниками. А у Шелепина в послужном списке — комсомол, КГБ и Комитет партийно-государственного контроля. Не те должности, которые прибавляют друзей. Партийного контроля боялись больше, чем КГБ.
Шелепин строгий, по долгу службы суровый. А Брежнев — улыбающийся, симпатичный. Шелепин с его характером и решительностью внушал страх многим высшим чиновникам, вцепившимся в свои кресла. Им куда больше нравился Леонид Ильич с его основополагающим принципом: живи и давай жить другим.
Шелепин раздражал товарищей по партийному руководству разговорами о том, что члены Политбюро оторвались от масс. Крайне щепетильный, он не делал себе никаких поблажек. Ему сделали ремонт в квартире — он заплатил по счету. Члены Политбюро обиделись: в какое положение их поставил Шелепин! Что же, и им теперь за все платить?!
Николай Месяцев:
— Там были крупные мастера закулисной игры, знатоки кадровой кухни. Зайдешь в кабинет — стол пустой, ни одной бумаги, будто нет в государстве дел. А они по телефону орудуют: этого надо убрать, того назначить, третьего загнать куда-нибудь подальше. Вот они постепенно и вытащили из-под Шелепина все властные структуры…
Бывший член Политбюро Вадим Медведев вспоминал, как, перебравшись из Ленинграда в столицу, он обнаружил, что в центральных органах власти, в правительстве и аппарате ЦК, поразительно мало москвичей. Тон задавали напористые провинциалы из разных кланов. Это было не случайностью, а результатом продуманной кадровой политики.
Брежнев не любил столичных жителей, потому что среди них оказалось много сторонников Шелепина. На ключевые должности Брежнев расставлял тех, кого знал много лет и кому доверял. Не забывал старых знакомых, помогал им. Вообще обладал завидным даром поддерживать добрые отношения с нужными людьми, и они ему преданно служили. Он стал вводить в руководство новые фигуры — в противовес «комсомольцам» Шелепина.
Леонид Ильич был внешне доброжелателен, но с особой брежневской хитростью разогнал «комсомольскую» команду.
Не жалели потом?
Брежнев сменил министра внутренних дел: Вадим Тикунов прежде был заместителем Шелепина в КГБ. Поставил во главе МВД своего давнего приятеля Николая Щелокова.
Перестал быть генеральным директором ТАСС Дмитрий Горюнов, бывший главный редактор «Комсомольской правды». Он встречался с компанией бывших комсомольских работников. Доброхоты советовали встречаться пореже. Горюнов не прислушался — и поехал послом в Кению.
Агентством печати «Новости» руководил еще один бывший член бюро ЦК ВЛКСМ и главный редактор «Комсомольской правды» военных лет Борис Бурков. Он тоже считался близким к Шелепину человеком, поэтому его убрали из АПН.
В один день распустили отдел международной информации ЦК, которым руководил Дмитрий Шевлягин, потому что в его составе было много «комсомольцев». Шевлягина отправили послом в Алжир.
Человек тридцать-сорок из окружения Шелепина разослали кого куда — большей частью послами в малозначимые, но далекие государства.
Позиции Шелепина сильно ослабли, когда его друг и соратник Владимир Семичастный в мае 1967 года потерял пост председателя КГБ. Политическая карьера Семичастного закончилась, когда ему было всего 43 года. Другие в этом возрасте еще стоят у подножия Олимпа и зачарованно смотрят вверх. Он не верил, что все кончено, и назад возврата нет. Но его услали в Киев, и путь в Москву ему был закрыт.
После этого Брежнев перевел Шелепина из ЦК в профсоюзы. Но и в профсоюзах Шелепин Леониду Ильичу мешал. Снял его с должности, вывел из Политбюро.
Может, Шелепин и Семичастный зря приняли участие в свержении Хрущева? Им было бы лучше, если бы он остался. Не жалели потом?
Владимир Семичастный говорил мне:
— Нет. Хрущев к нам хорошо относился, он даже не поверил, когда ему сказали, что мы с Шелепиным участвовали. Но дело не в этом. Обстановка в стране была такая, что нельзя было больше этого терпеть. Мы ошиблись с Брежневым.
