В последнее время вокруг сообщества «STOPкиднеппинг» кипят дикие страсти. Дошло до того, что участников проекта, вокруг которого объединились преимущественно мамы, лишенные возможности общения со своими детьми, причисляют чуть ли не к организованной преступной группировке.
Это громкое эхо семейных войн, которые экс-мужья, как правило, весьма состоятельные и влиятельные мужчины, объявили своим бывшим женам и тем, кто встал на их защиту.
«МК» решил прояснить ситуацию, расспросив активистов движения и тех, кому они помогают.
— Когда со мной все это случилось, я была совершенно одна. Не представляла, куда бежать и к кому обращаться. Если бы тогда, в 2012 году, у меня была такая поддержка, как «STOPкиднеппинг», моя дочь давно была бы со мной, — говорит основатель проекта Алина Брагина, чья история под заголовком «Нить Арианы» подробно освещалась в нашей газете.
Напомним: бывший гражданский муж Алины Григорий Казанский украл их общую дочь Ариану в возрасте 11 месяцев и, несмотря на 12 решений суда в пользу матери, так и не вернул.
За шесть лет лишь одна встреча с ребенком, которая больше напоминала эпизод из шпионского романа: в детском центре, набитом охранниками, Алине позволили наблюдать за дочерью на расстоянии, ничем не выдавая, что она родная мать…
Не видеть, как растет твоя любимая девочка, не провожать ее в первый класс. Есть лишь пара фотографий Арианы, одна из них сделана судебными приставами. Сегодня ребенок называет мамой чужую женщину.
— Однажды у меня появилась идея создания проекта, который бы бесплатно помогал мамам, оказавшимся в таком же положении, — рассказывает Алина. — Многие находятся в ужасающем моральном состоянии. Порой достаточно гадкого SMS-сообщения от бывшего мужа, чтобы полностью опустились руки. Кому-то нужны юридические услуги, кому-то — психологическая поддержка, кому-то — материальная. Мне повезло: у меня были машина и драгоценности, которые я продавала, чтобы нанять детективов и адвокатов, но к нам обращаются женщины, у которых вообще ничего нет. Им просто некуда идти с детьми. Без нашей помощи их быстро найдут бывшие мужья.
Парадоксальная ситуация: есть решение суда, но оно не исполняется. Судебные приставы отлично знают, как действовать, когда надо описывать имущество, но почему-то теряются, если приходится забирать ребенка у отца или у матери, попирающих права другого родителя. Кроме того, похитители часто скрываются с детьми, порой их приходится разыскивать в других регионах страны, а иногда за рубежом. Если вынужденное расставание затягивается на месяцы и годы, ребенок элементарно отвыкает от тех, кто подарил ему жизнь. Он не захочет идти к «чужим». Не отрывать же силой плачущего малыша, хватающегося за маму или папу!
Алина Брагина вспоминает, как они возвращали первого ребенка. Это была шестимесячная девочка, чья бабушка со стороны отца решила не отдавать ее матери.
— Мы приехали во время прогулки, мама подошла и взяла ребенка из коляски на руки. Мы просто стояли рядом. Одна она бы не решилась, это невероятно страшно. Ее трясло, будто на улице минус 30, а она в одной футболке.
Потом была Лейла Муружева из Ингушетии. У нее двое детей, которые по решению суда должны проживать с матерью, но решение не исполняется.
— Мы сидели несколько часов в Измайловском районном отделе судебных приставов, куда родственники бывшего мужа привезли ее сына и дочь. Когда психолог сказал Лейле: «Ты сегодня сможешь забрать только одного ребенка», мы взяли маму с дочкой в плотное кольцо и не дали никому к ним приблизиться. Они сели в машину, а представители отца пытались устроить погоню. Лейла до сих пор восстанавливает свою девочку, которую она не видела больше трех лет. У ребенка были вши, ожирение, хронический бронхит. Она не знала в 5 лет, что такое краски и пластилин, ее не кормили горячей едой…
Волонтеры сообщества рассказывают жуткие истории о том, как отцы силой отбирают детей. Девятилетняя дочка Анны Гринфельд из Санкт-Петербурга шла в школу с дедушкой, когда группа неизвестных, нанятая ее отцом, напала на пожилого человека. В считаные секунды девочку с травмой спины затащили в машину и увезли в неизвестном направлении.
Точно таким же способом похитили сына Марины Воронцовой, когда он с бабушкой шел по улице. Женщину ударили, мальчик упал на асфальт, но похитителей это не остановило.
— Эти случаи даже зафиксировали камеры уличного наблюдения, но уголовных дел нет, — констатирует Максимилиан Буров, адвокат и один из основателей проекта «STOPкиднеппинг». — Оправдание Следственного комитета в такой ситуации: мол, ребенка-то отдали папе. А Родиона Голубкова забрала мама, но уголовное дело возбуждено.
Слушаю личную историю Максимилиана и его старшего брата Ильи, которых тоже в раннем детстве оторвали от матери, и понимаю, что о семейных войнах он знает не понаслышке. Братьям было два с половиной и три с половиной года.
— Папа — переводчик, финансовый ресурс был на его стороне, а мама — кандидат в мастера спорта по биатлону, это помогло разрулить ситуацию. С нами работал психолог Борис Григорьевич Кравцов, который адаптировал в России достаточно спорные тесты Ройшаха для оценки психического состояния. Через год маме удалось нас забрать — она бросилась на колени перед охранниками, те не стали препятствовать. Чего только не делают отцы, чтобы вычеркнуть мать из жизни ребенка. Наша мама рассказывала, с какой болью слушала наш диалог с братом перед сном: «А эта женщина наша мама?» — «Не знаю, наша мама ведь умерла». Редкий отец может подменить собой мать. Как правило, самыми близкими людьми для детей становятся охранники и няни…
Мы говорим о наделавшей много шума истории Натальи Разумовской, когда мама, около двух лет не видевшая своих детей, вместе с волонтерами «STOPкиднеппинг» решилась на отчаянный поступок — операцию с использованием дымовой шашки. На дачный участок в Истринском районе Подмосковья Наталью подвез старший брат адвоката. Решили использовать мальчишеский спецэффект.
— Поскольку от мамы поступила информация, что детей в отсутствие отца вообще на улицу не выводят и они сидят взаперти, логично было применить подобный обман, — констатирует Максимилиан. — Такая дымовая шашка используется во время игр в пейнтбол или в страйкбол и вреда причинить не может, по уровню опасности даже бенгальские огни страшнее. К слову, саму Наталью с детьми потом выкуривали из дома с применением спецсредств…
Почти все мамы в таком положении становятся заложниками панического страха. Они боятся отцов своих детей, боятся жаловаться. Начинается безрезультатное хождение по инстанциям: в полицию, в опеку, к уполномоченному по правам ребенка. Одну маму, отчаянно нуждавшуюся в помощи, грубо отфутболили: «Сама виновата! Ты же не от изнасилования троих детей родила!»
* * *
— Нас обвиняют в том, что мы выполняем заказы, связанные с похищением детей у одного из родителей. За этим стоят известные нам отцы, которые объединились, чтобы уничтожить проект. Наша миссия как раз состоит в том, что мы никогда не отбираем детей. Мы помогаем их возвращать. Движение объединяет родителей, которые оказались бессильны в борьбе за родного ребенка, даже когда закон на их стороне. С нашей помощью уже 25 детей смогли вернуться к своим мамам, — говорит Екатерина Шумякина, которую несколько лет назад правозащитник Ольга Романова назвала милиционером, перешедшим на сторону народа. Сегодня Катя занимается частным сыском и активно участвует в проекте «STOPкиднеппинг».
Сейчас в работе порядка 50 случаев похищения детей. Причем, по словам основателей движения, они вступают в дело, только когда есть судебное решение.
— Некоторые вместо документов присылают откровенную липу, когда в определении суда не указаны ни фамилия, ни отчество ребенка. В таких ситуациях всегда отказываем, — отмечает Екатерина. — А в последнее время мы регулярно сталкиваемся с настоящими провокациями. На днях получаю сообщение: «Дали ваш телефон в Общественной палате. Пишет вам представитель пострадавшей мамы. Можно ли вернуть девочку пяти лет? Удерживает отец, не дает общаться. У мамы серьезный бизнес, она платежеспособна. Сколько это стоит?» Я ответила: «Вы ошиблись номером. Мы общественное движение».
О провокациях рассказывает и помощник адвоката Андрей Сиднев. К слову, именно его противники проекта назначили главным злодеем, повторяя на каждом углу, что он отсидел 16 лет за убийство женщины и бандитизм, хотя доподлинно известно, что Андрея оговорили, и люди, которых заставили дать на него показания, давно уже публично покаялись. «МК» рассказывал эту историю в статье «Ему приписали убийство: журналист отсидел полжизни за чужое преступление».
— То обращается женщина, которая хочет отобрать ребенка, чье место жительства определено с отцом, у бывшего мужа. Я даже отвечать не стал, потому что мы этим не занимаемся, — говорит Андрей. — То звонит мужчина: «Здравствуйте, я представитель клиентки, которой муж не отдает детей. У него много денег, хочу, чтобы вы силой забрали детей». Дал ему полную консультацию и предложил написать на сайт движения. Он повесил трубку. Те, кому действительно нужна помощь, ведут себя совсем иначе.
Матери, лишенные детей, абсолютно потерянные. У них отрешенный взгляд. Они пугаются, когда им объясняют: «У тебя есть все права. Это твой ребенок. Пойди и возьми его!»
— Они часто говорят о том, что не видят смысла жить дальше. Это страшно слышать от молодых женщин, — переживает Екатерина Шумякина. — У многих нет денег на адвоката. Сейчас я веду бесплатно дело Дины Юськив. У нее грудной ребенок, она в долгах, потому что адвокат кинула ее на 250 тысяч: взяла гонорар и скрылась. Последняя ситуация была 17 сентября, когда Дина с грудничком на руках пришла увидеться с дочкой от первого брака, и ее муж не разрешил шестимесячного ребенка положить на кровать, и малыш все время просидел в переноске. Маме даже не давали воды попить, а когда Дина вышла на лестничную клетку, бывший муж сорвал с грудного ребенка шапочку и начал топтать ее…
Большинство жертв семейной войны — мамы, но проект отнюдь не феминистский, он помогает как мамам, так и папам. Просто мужчины реже обращаются за поддержкой. Адвокат Буров сейчас представляет интересы Андрея Киселева, который обратился в рамках процесса по определению порядка общения с ребенком.
— Он никого отбирать не собирался, просто хотел общаться с сыном, который длительное время был от него изолирован, — делится мой собеседник. — Я присутствовал на исполнительных действиях, которые проходили в детской комнате кафе. К Андрею тянулся не только его родной ребенок, на нем буквально висли посторонние дети. А мама привезла с собой на эту встречу человек 10 сопровождающих, но сама влипла в телефон. Потом четырехлетний мальчик сказал: «Мама, иди, мы тебе с папой мешаем!» Значит, он привык к такой ситуации. Теперь благодаря значительному финансовому ресурсу нового мужа получаем еще и уголовное дело: «Киселев завладел автомобилем BMW и на нем скрылся с места преступления». А в показаниях свидетелей и в протоколе осмотра места происшествия совсем другая картина: в какой-то момент с переднего сиденья автомобиля выпали Киселев и Денисевич (новый муж), свидетель их разнимал, и они были доставлены в полицию. Вопрос: куда скрылся Киселев? По показаниям тех же свидетелей, на автомобиле уехала его бывшая жена.
* * *
Надежда Селютина, которую в самый тяжелый момент поддержал «STOPкиднеппинг», считает себя сильной, но в ее глазах застыла боль. Кажется, она совсем разучилась радоваться: война с мужем за детей вымораживает душу и надрывает сердце.
Своих девочек пяти и семи лет Надежда не видит седьмой месяц и не знает, где они находятся. Старшая дочь была записана в школу, но 1 сентября не пришла в класс.
В 2017-м Надежда приняла решение расстаться с мужем. Пока девочки были совсем маленькими, она на многое закрывала глаза, а однажды поняла, что семьи в глубинном понимании этого слова у них давно нет, хотя денег хватало и на отдых, и на одежду, и на хороший детский сад за 120 тысяч на ребенка.
— Мы оба родом из Екатеринбурга, в Москву переехали вслед за родителями мужа, когда его отец получил назначение в ОАО «Системный оператор Единой энергетической системы» на должность директора по правовым вопросам. Муж никогда не спрашивал у девочек, как прошел день, не гулял с ними. Мы жили в разных половинах большой квартиры, — признается Надежда. — Но, как только я решилась на развод, начался ад. Муж преследовал меня, закрывал в комнате и психологически уничтожал. Не раз грозил самоубийством и травился таблетками. На самом деле он мной манипулировал. Ведь если человек решил уйти из жизни, он делает это тихо.
Она рассказывает, как муж требовал, чтобы она письменно отказалась от всего совместно нажитого имущества. Зимой он выгонял ее из дома, отобрав ключи, телефон, паспорт и деньги, со словами: «Иди погуляй!». После очередного скандала Надежда отвезла детей на пару часов к свекрови, а когда вернулась за девочками, дверь ей никто не открыл.
Она делится жуткими воспоминаниями, как муж разбудил ее ночью, она зашла в ванную, а он стал бить ее ладонями по голове, чтобы не оставлять следов.
— Потом надел мне на голову полипропиленовый мешок… после этого стал мне брызгать в глаза гелем для душа. Полиция приезжала и уезжала. Однажды участковый дал совет уехать из квартиры. Вот только идти мне было некуда. В Москве у меня ни близких друзей, ни родных. Пришлось снять номер в гостинице на месяц.
Сейчас она живет на съемной квартире и ищет своих детей. Москва, Московская область, Санкт-Петербург.
— Я объезжала квартиры, где могли быть мои дети, но нигде их не находила. Случайно наткнулась на сайт «STOPкиднеппинг» и попросила о помощи. Они разместили фотографии моих детей в Интернете, приходили на суд, оказывали психологическую поддержку, потому что я находилась в таком состоянии, когда не можешь ни есть, ни спать. Ты понимаешь, что силы нужны для борьбы за детей, но чувствуешь себя беспомощной, потому что не знаешь, что делать. Я была в изоляции, и меня буквально спасало общение в чате, где мамы, которые прошли все эти этапы, делились своим драгоценным опытом, куда обратиться с заявлением. У нас ведь не занимаются розыском детей, если они находятся с кем-то из родителей. Мне говорили: «Дети с папой!». А он высылал фотографии затылков дочерей и писал: «Угадай, кто это?»
Она показывает скриншоты переписки, от которой стынет кровь. Нецензурные выражения, площадная брань, оскорбления — все это в адрес матери общих детей. А потом открывается настоящее дно человеческой низости:
— В три ночи он стал мне присылать SMS-сообщения, что ему позвонил мой папа и сказал, что моя мама ночью упала с лестницы в коттедже, сломала себе шею и умерла. Папа, мол, плачет и говорит, что это я ее довела.
Не помня себя от тревоги, она набрала номер отца и прокричала: «Что с мамой?!» Все было нормально. Но ночь ужасов на этом не кончалась.
— Потом он позвонил моему папе и сказал: «Приезжайте на опознание трупа Селютиной Надежды…» Папе скоро 70 лет…
Совсем недавно, 6 сентября, комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав Одинцовского муниципального района Московской области постановила признать виновным гражданина Селютина Данилу в совершении административного правонарушения.
За то, что он лишил детей общения с матерью, которая не имеет никаких сведений о местонахождении своих дочек, состоянии их здоровья, назначили наказание в виде штрафа в размере 2000 рублей.
«Скорее всего, мне придется забирать детей с судебными приставами», — тяжело вздыхает Надежда. Ей предстоит пройти еще несколько кругов ада.
— Мы не подменяем государственные органы, — объясняет мне Екатерина Шумякина. — Просто большинству родителей, которым приходится отвоевывать своих детей, чтобы начать действовать, требуется плечо для опоры. Мы — их последний рубеж. Если завтра наш проект прекратит свою деятельность, порядка ста мам окажутся брошенными на произвол судьбы, как лодочка в бурном море.
…На сайте Алины Брагиной детские пинеточки розового цвета, фотографии из прошлой жизни и рвущие душу слова: «10 декабря 2011 года Григорий Казанский увез нашу дочь Ариану Казанскую в неизвестном направлении. В тот день я умерла, и до сих пор меня нет, я не живу, я существую… без частички своей души, без куска своей плоти. Я не чувствую боли, у меня нет страха. Я живая, но я не живу вот уже более 6 лет».
Она верит, что однажды ее дочь узнает всю правду. Что скажет Ариана своему отцу, когда вырастет?
