Число осужденных, получивших билет на волю благодаря новому закону «день за полтора» (день в СИЗО за 1,5 в колонии) стремительно растет. По данным ФСИН, на 10 августа их было уже около 400. Часть освободившихся не просто добрались до дома, но и устроились на работу. А главное, никто из них повторно на преступление не пошел.
Официально первым, кто обрел свободу, стал житель города Обнинска Калужской области Виктор Ковалев. Обозреватель «МК» разыскала счастливчика, чтобы выяснить, как он проводит вольное лето, которое подарил ему новый закон.
34-летний Виктор попал за решетку в сентябре 2014 года. К тому времени он перебрался из Обнинска в Москву, завел семью. Дела шли неплохо: организовал совместный бизнес с женой по пошиву кожгалантереи. Но черт дернул заняться еще подработкой в сетевой фирме. Как раз из-за нее он стал фигурантом уголовного дела.
По данным следствия, в компании помимо прочего продавали поддельные удостоверения для охранников. В общем, обвинили Ковалева в мошенничестве.
— Я оказался в Бутырке, в камере на 30 человек, — рассказывает Виктор. — Условия непростые. Свежего воздуха не хватает, постоянный шум… Ты все время в замкнутом пространстве, а это тяжело дается. Прогулка раз в день, а дворик похож на бетонный стакан. От недостатка движения дряхлеешь на глазах. Но только бы это.
Стены в камере цвета никотина, две трети арестантов спят по очереди — кто днем, кто ночью. Туалет один на всех. Зимой в камере было как на улице — грелись все вокруг тена (нагревательного элемента от стиральной машинки), как вокруг костра. Летом духота, и два вентилятора не спасают.
— Весна, выходит, самое комфортное время для обитателей СИЗО?
— Наверное. Как только теплеет, слышен звук разбивающихся стекол — узники не выдерживают. Чтобы официально расстеклить тюрьму (снять рамы, оставив только решетки) нужна пара недель.
— Много камер поменяли?
— Достаточно. Был в «маломестках» на 4 человека, но они не намного лучше. Там можно или лежать, или стоять, а ходить не получится. Так что условия в СИЗО действительно хуже, чем в колониях, и закон очень справедливый. Можно было бы даже засчитывать день за три. Я провел в изоляторе до приговора год и два месяца.
— Надеялись, что примут закон и это непростое время зачтется?
— Про закон я слышал с первого дня заключения. В СИЗО все только и говорят, что о нем да об амнистии. Но отнесся скептически. Все это казалось сказкой, ведь столько лет законопроект не принимали.
— А после приговора куда отправились по этапу?
— Мне дали 4 года колонии. Но я остался в Бутырке, в отряде хозобслуги. Там совсем другие условия. Небо и земля. Я мог передвигаться по территории, выполнял разные работы. Был санитаром в медчасти, раздатчиком пищи в «кошкином доме» (психиатрической больнице Бутырки).
В СИЗО есть большой красивый храм, куда я ходил. Когда прежний алтарник освобождался, он попросил меня за храмом присматривать.
— И вы стали алтарником?
— Да, а когда я в свою очередь освобождался, передал полномочия другому осужденному.
— По УДО выйти не удалось?
— Нет. Это не так просто, как кажется. Суды не очень хотят принимать такие решения.
— Вы сами написали ходатайство о перерасчете на «день за полтора»?
— Да, но с подачи ФСИН. Нам всем сказали, чтобы мы писали. Так получилось, что я подал первым заявление, и Тверской суд Москвы его удовлетворил. Самим перерасчетом занималась ФСИН. Жаль, что закон не приняли хоть немного раньше, я бы давно освободился. Но все равно застал летние деньки (а так бы мне вышел срок только осенью). С 27 июля уже дома.
— Что первым делом сделали на свободе? Бросились в объятия супруги?
— Жена меня не дождалась. Перестала даже письма писать спустя месяцев пять моего заключения. Это, как я понял, обычное дело…
Меня отец встречал у ворот СИЗО, так что поехали с ним в Обнинск, а там застолье. Пригубил спиртного и понял, что радости это больше не доставляет. За решеткой отвык, и слава богу. Зато пошел на рыбалку! С друзьями встретился, которых столько лет не видел. Каждый день гуляю на природе. Сейчас пытаюсь устроиться на работу.
