В пятницу в Керчи весь день продолжались следственные действия после трагедии. Сотрудники СКР изучали здание колледжа, общались с теми, кто может пролить свет на обстоятельства трагедии. Нам стали известны детали показаний сотрудников судоремонтного завода в Керчи, где летом этого года убийца Владислав Росляков проходил производственную практику.
18 октября на керченский Судоремонтный завод «Залив» пожаловали следователи. Правоохранители изъяли документацию из отдела кадров и пообщались с начальником отдела Ольгой Сидориной, мастером 6-го цеха, где проходил практику Росляков — Валерием Чернаем и его подчинённым — электромонтёром Валерием Севастьяновым, который на протяжении двух месяцев шефствовал над студентом.
В администрации завода силовикам передали все бумаги на Рослякова, а именно — направление на практику (он пришёл на завод 4 мая, через день после того, как ему исполнилось 18 лет), характеристику, ведомости и даже больничный лист студента (два дня он не приходил на работу из-за ОРЗ). На производстве керченского стрелка охарактеризовали, как «исполнительного и дисциплинированного». Прогулов и нарушений за ним зафиксировано не было. Он всего пару раз отпрашивался у мастера на консультацию и собрание в колледже.
С первого дня студента определили в 6-й цех, где работают электромонтёры. Одновременно с Владиславом практику проходили шестеро студентов, они были в разных цехах. Вот что рассказал следователям электромонтёр Валерий в чьём непосредственном подчинении был Росляков.
— Обычный парень. Всю практику провёл со мной в мастерской да на кранах. Сумку с инструментами мою таскал, подавал инструменты. Я ему рассказывал теорию, показывал методы устранения различных поломок. Он хоть и делал, что я говорил, но особо интереса у него не было. Вопросов почти не задавал, был замкнутый, о себе не рассказывал.
По словам монтёра, он несколько раз спрашивал Рослякова об отношениях с другими студентами, так как свободное время те проводили вместе, а Владислав к ним на перекуры не ходил.
— Все перерывы он проводил за играми в телефоне за столом в мастерской. Одевался обычно, как вся молодёжь — в джинсы, футболку и кроссовки. На разговоры не выходил. Ни на одной смене не обедал. Я его спросил, что в буфет не сходишь? А он говорил, что экономит и поест дома.
Смена на заводе начинается в 7 часов утра. Росляков приходил за 15 минут до начала и уходил по гудку в 16.00. На вопросы о том, были ли какие-то пропажи на заводе, все сотрудники в один голос отрицали то, что студент мог что-то вынести с производства. Всю практику он приходил и уходил «пустой» — был без сумки, кроме мобильника ничего с собой не брал.
Более того, на заводе все потенциально опасные материалы хранятся на общем складе, доступ к которому имеет ограниченное количество лиц — мастера, начальники и кладовщики. Чтобы что-то оттуда получить, необходимо обратиться к кому-то из этих людей и тогда сотрудникам «выписывают» материалы. Росляков с такими заявлениями не обращался, да и права на это не имел. А за время практики ни он, ни его куратор с какими-либо элементами, которые могли бы использоваться в изготовлении СВУ, не работали.
