Адвокат, доктор юридических наук Анатолий Кучерена вступил в дело актера Павла Устинова (напомним, суд приговорил его к 3,5 года лишения свободы за вывих плеча силовику). Почему он стал защищать Устинова? Удастся ли оправдать актера? Каковы перспективы других фигурантов «московского дела»? Кучерена ответил на наши вопросы.
фото: en.wikipedia.org
По ходатайству адвоката прокуратура уже инициировала перед Мосгорсудом рассмотрение изменения меры пресечения.
«Если за дело взялся Кучерена, это значит, что «наверху» хотят урегулировать конфликт и признают неправоту силовиков», — считают некоторые эксперты.
Анатолий Кучерена, и правда, юрист высочайшего уровня, детально знающий, как законы действуют в российских реалиях. Но он кроме того сам — видный общественный деятель, был членом ОП, ныне председатель Общественного совета МВД.
Перечисление его регалий и постов займет немало места (Кучерена даже являлся членом Комиссии при Президенте РФ по предварительному рассмотрению кандидатур на должности судей федеральных судов, а также президентской Комиссии по вопросам кадровой политики в правоохранительных органах). А еще он представлял интересы таких лиц, как экс-агент ЦРУ и СНБ, перебежчик Эдвард Сноуден.
— Столько разговоров сейчас по поводу того, почему вы взялись за это дело. Есть даже версия, что вас в Кремле попросили. А как на самом деле было?
— Ко мне обратились актеры и общественные деятели. Много звонков было именно (и только) с их стороны. Ну вот, к примеру, позвонили Алексей Гуськов, Гарик Харламов. Ну и, конечно, Константин Райкин. Ему сложно вообще было бы отказать. Но дело даже не в этом, а в том, что в какой-то момент я понял: не могу в стороне остаться.
— Вы лично знакомы с Константином Райкиным?
— Нет, только по телефону общались. Я получил письмо за подписью Райкина и Полянкина как руководителей Высшей школы сценических искусств (театральная школа Константина Райкина), которую окончил Павел Устинов. Они официально просили принять их предложение вступить в дело в качестве адвоката.
Сразу скажу, что прежний защитник никуда не делся, мы будем работать вместе.
— Неужели не давили на вас как на человека, возглавлявшего общественные советы многих силовых структур? Вам не звонили с «обратной» просьбой: не браться это дело?
— Нет, таких звонков не поступало. И я надеюсь, что не поступит.
— Вы сами не считаете, что это дело политическое?
— Не думал об этом. Не хочется лезть в политику — я этим не занимаюсь. И хайп ловить мне нечего — в моей жизни без этого много дел. Повторюсь, я взялся по двум причинам: потому, что не смог отказать общественным деятелям и артистам, и потому, что сам посчитал себя обязанным «включиться».
— А вы смотрели видео, которое отказался посмотреть судья Криворучко?
— Я ознакомился с ним частично. До трех утра занимался изучением материалов. Первый шаг, который я сделал, — подготовил документы, чтобы изменить меру пресечения. Прокуратура Москвы уже поддержала мое обращение. По моему ходатайству она инициировала в Мосгорсуде рассмотрение вопроса об изменении меры пресечения. Я бы настаивал на подписке о невыезде.
— Но это ведь практически невозможно — чтобы человека, которого суд первой инстанции приговорили к реальному сроку, до апелляции взяли и выпустили из СИЗО!
— Приговор в отношении Устинова, напомню, не вступил в законную силу. Апелляция будет 23 сентября, но я не жду этой даты. По закону до рассмотрения апелляции человека могут оставить на свободе. Суд имеет право это сделать.
— Прокуратура о таком, мягко говоря, нечасто просит. Сработал ваш авторитет?
— Я не стал бы перетягивать одеяло на себя. Уверен, что прокуратура и без меня бы увидела, что есть возможность изменения меры пресечения на более мягкую, не связанную с помещением в СИЗО. Надо было, чтобы кто-то обратился к ней с таким ходатайством. Важно, чтобы это было грамотно оформлено. А я человек опытный, знаю, как и что делать.
Завтра будет принято решение судом. А сейчас я зайду в СИЗО №4 («Медведь»), чтобы встретиться с Павлом Устиновым.
— Устинов, как выяснили члены ОНК Москвы, содержится в камере с прогнившим полом, где тусклое освещение и мало свежего воздуха. Попросите, чтобы его перевели в другую?
— Я первым делом спрошу у него самого сейчас про условия содержания. Не исключено, что ему уже поменяли камеру по ходатайству ОНК.
— На чем вы будете делать акцент, когда дело актера будет рассматриваться в апелляционной инстанции? На незаконности обвинения? На слишком большом сроке?
— Я это пойму, когда изучу все доказательства, которые суд первой инстанции исследовал. Сейчас мне важно, чтобы Павла выпустили на свободу.
— За дела других фигурантов так называемого «московского дела» возьметесь?
— Думаю, что нет. Просто времени и сил не хватит на все.
— А что посоветуете защитникам других участников «московского дела» — Константина Котова, Кирилла Жукова?
Я их дел не знаю. Но в любом случае советую не бояться действовать резко и дерзко, к примеру, в части жалоб на избрание меры пресечения. У меня были громкие дела, которые удалось выигрывать только потому, что когда выгоняли в одну дверь, я заходил в другую. Только профессионализм позволит облегчить участь тех, кто считает, что преследуется незаконно.
