В СИЗО «Лефортово» одновременно объявили голодовку сразу трое заключённых по громким делам. Для легендарного изолятора подобное — нонсенс (голодают здесь крайне редко, и за последние шесть лет правозащитники припомнят всего пару-тройку случаев). Среди протестующих — обвиняемый в подготовке к теракту автор канала на YouTube Юрий Корный, подозреваемый в госизмене экс-сотрудник штаба черноморского флота Леонид Пархоменко и бывший глава Серпуховского района Александр Шестун. Самая большая пытка для тех, кто объявил голодовку в знак протеста, — видеть, как рядом постоянно кто-то ест. Чувствовать запахи, слышать хрусты… Именно поэтому голодающих в СИЗО всегда помещают в отдельные камеры. Это правило действует везде, но только не в «Лефортово». А ещё только здесь отказавшимся от пищи заключенным не дают публично озвучить свои требования к следствию. Особенности голодовки в самом закрытом и страшном СИЗО страны — глазами правозащитников.
Лысый Александр Шестун (побрился тоже в знак протеста) исписал все руки чернилами. На запястьях, предплечьях, ладонях огромными буквами вывел «голодовка».
Это чтобы случайно не забыться и не начать есть, — объясняет он. Шестун из всех голодающих, можно сказать, «начинающий» — его акции протеста всего пять дней. Но даже за это время он сильно сдал, похудел, осунулся.
— Ни грамма пищи, только вода, — говорит бывший глава крупного подмосковного района. — Они отказались меня переселять в одиночную камеру, как обычно делают в таких случаях. А мой сосед — миллиардер Манаширов, так что холодильник забит бакинскими помидорами и прочей вкуснятиной. И он как специально ест с утра до вечера, меня уговаривает. Это пытка настоящая. Я ему даже в шутку сказал: «Ты прямо будто ведёшь внутрикамерную разработку».
Шестун выдвинул требования: изменение меры пресечения (за два месяца ареста следователь не был у него ни разу), допуск адвоката (больше чем за две недели нахождения в «Лефортово» защитник смог к нему пройти только однажды и то — после объявления клиентом голодовки) и расследования против тех высокопоставленных чиновников, которые грозились его посадить. Шестун уже похудел на 6 кг, но говорит, что пока чувствует себя нормально.
Начальник медчасти угрожает надеть на меня наручники и начать принудительное кормление, — рассказывает Александр. — Это законно?
На самом деле после голодовки украинского режиссера Олега Сенцова ФСИН официально объявила, что кормить принудительно можно только в случае, если стоит вопрос жизни и смерти, а человек находится без сознания, впал в кому и не может принимать решений сам.
***
Леонид Пархоменко голодает 19 суток. Его тоже отказались переводить в отдельную камеру.
— Я уже привык, чувства голода нет, вид еды и жующих мне безразличен, — говорит он. — Но сокамернику тяжело, ему неудобно есть при мне. Это пытка больше для него. Я когда на службе был, по трое суток случалось не есть и знаю, что такое голодные спазмы. Но после того, как при задержании «звезданули», я мало что чувствую…
Замначальника отдела режима «Лефортово» по фамилии Иванов прерывает разговор со словами: «Задержание не входит в условия содержания». Мы просим Пархоменко озвучить требования голодовки. Он пытается сказать, что все из-за давления следствия на его семью, но договорить ему Иванов не даёт. Беседу грубо прерывают, плачущего Пархоменко выводят. Мы так и не узнали, чего именно требует заключенный.
***
Юрий Корный голодает уже 30 дней. Когда в первый раз видела его во время голодовки, то шли 18 сутки, а прокурор (надзирающий за «Лефортово» сотрудник Генпрокуратуры) не приходил. По закону прокуратура извещается о голодовке сразу, видимо, у блюстителя закона было полно других забот. Прокуроры вообще мало жалуют здешних сидельцев вниманием. Те, наоборот, сетуют, что после прихода прокурора их ещё и наказывают (к примеру, за газеты под матрацем — их подкладывают, чтобы не так больно было спать на железной решётке кровати). Корный потерял, по его словам, уже 20 кг. Весь ужас его голодовки в том, что мужчина страдает ревматоидным артритом, «сидит» на сильных обезболиваюших. Эти лекарства и так разрушают печень, почки, а без еды они вообще потихоньку убивают. Дилемма: лезть на стенку от боли или заглушать ее лекарствами, которые угробят.
— Я здесь как в каменном гробу, — говорит Корный. — Они делают все, чтобы я не вышел отсюда. Понятно, что мы тут в особых условиях, но мы же люди! Адвоката как не было, так и нет. Что не попросишь — все «не положено». Лучше закопайте меня в землю!
Корный требует, чтобы его перевели в обычное СИЗО, провели курс терапии. Есть и требования к следствию, но их озвучить не дают.
Голодовки в «Лефортово» всегда были редкостью. Сами сотрудники шутили, мол, кормят тут хорошо, потому от еды никто не отказывается. В действительности не голодали «клиенты» «Лефортово» только потому, что смысла в этой акции протеста не видели. Сейчас же, видимо, они в полном отчаянии. Для них это единственный способ привлечь внимание общественности или… умереть, так сказать, выйти из «Лефортово» вперёд ногами, если уж по-другому никак. Видимо, чтобы прекратить бум голодовок, администрация и решила не селить протестующих в отдельные камеры. Пусть, мол, помучаются, глядя на жующих соседей. Закон, как ни печально, это позволяет, ведь в нем сказано, что голодающих размещают в одиночные камеры «по возможности». В Лефортово, где всего 190 заключённых, этой возможности изыскать не могут. А ещё там не спешат удовлетворять требования голодовки (что напрямую прописано в том же законе). Ни лечения, ни встреч с адвокатами, ничего другого, о чем просят люди, они, по сути, так и не добиваются. И все же желающих отказываться от пищи становится все больше. По данным ОНК, в ближайшее время объявят голодовку еще двое арестантов. Видимо, это последнее, что может противопоставить человек системе, которая перемалывает его жизнь.
