Самые «небанальные» избирательные пункты в Единый день голосования 9 сентября расположились в СИЗО и психиатрических клиниках. Мы выяснили, как голосовали сидельцы «Лефортово» и пациенты психиатрической больницы им. Алексеева (бывшая Кащенко, так до сих пор ее и называют в народе). Кто испортил бюллетени? Зачем саботировали выборы? Обо этом — в материале нашего обозревателя, которая посетила эти места в качестве члена ОНК Москвы.
«Миллиардер» Дмитрий Захарченко и Александр Дрыманов ощутили праздник
Нынешние выборы развеяли миф о том, что в столичных СИЗО сидят в основном приезжие. Ничего подобного! Треть московских заключённых, как оказалось, имеют право голоса на выборах мэра, соответственно, получается, что у трети — столичная прописка. В «Лефортово» таких сидельцев почти 50 (из двухсот имеющихся).
Поскольку все они персонажи известные, то каждый такой ВИП-голос, как говорится, на особом счету. А восемь заключенных накануне выборов написали письменный отказ. Что такое? Почему?
В списках «отказников» неожиданно оказался «киллер №1», лидер самой страшной преступной группировки последнего времени Аслан Гагиев, на счету которого, по версии следствия, около 60 убийств. «Неожиданно» — потому что Гагиев уроженец Осетии, и большинство инкриминируемых ему преступлений совершал там. Кто бы мог подумать, что Гагиев — москвич…
— Москву он в будущем все равно вряд ли увидит, ему грозит пожизненный срок, — говорит один из сотрудников следственной бригады.
Еще один отказавшийся — участковый Алексей Житнюк, арестованный по подозрению в сотрудничестве с иностранной разведкой. Алексей не голосовал, поскольку решил отказаться от российского гражданства в пользу украинского. И вроде как тому есть обоснование в Уголовном кодексе: по статье «шпионаж» суд дает меньше срок, чем по статье «госизмена». Дело Житнюка имеет гриф «совершенно секретно», но его близкие все время повторяют: «Что такого суперсекретного мог знать самый обыкновенный участковый?». Вопрос остается актуальным.
Отказался голосовать Георгий Фомиченко, попавший в «Лефортово» по громкому делу о госизмене, где фигурантами проходят сотрудники ФСБ и лаборатории Касперского. Вообще именно обвиняемые в шпионаже и госизмене чаще всего отказывались голосовать на нынешних выборах.
Но не они одни. Твердую позицию по этому поводу выразил арестованный по обвинению в коррупционных связях с «вором в законе» Шакро экс-сотрудник Следственного комитета РФ Алексей Крамаренко и криминальный авторитет Юрий Пичугин.
Иная позиция у «миллиардера», экс-полковника МВД Дмитрия Захарченко.
— Я голосую с 18 лет и ни разу выборы не пропускал, — говорит Дмитрий Захарченко. — Все время свой голос отдаю за партию власти и ее представителей. Костюм, как Гайзер (экс-губернатор Коми Вячеслав Гайзер был единственным заключенным в костюме и белой рубашке на прошлых президентских выборах — Авт.) надеть не могу. Как вообще тут можно костюм хранить? Не постирать, не отгладить. В автозаке едешь в антисанитарных условиях, газетку на сиденье стелешь. Надо у Гайзера выяснить, как ему удается быть при параде? А вообще у меня сейчас два главных праздника — выборы и грядущее 65-летие отца, который на домашнем аресте. Жаль, поздравить не смогу…
Экс-зам главы ФСИН РФ Олег Коршунов голосовал почти по-байкерски (он на воле был байкером, ездил на работу на мотоцикле) во всем черном, в том числе в стильной черной майке.
— За Собянина он! — выдает секрет экс-глава столичного Следственного комитета Александр Дрыманов.
— Не верьте ему, — парирует Коршунов. — Он не может знать, придумывает. Сам не голосовал между прочим.
— А мне не дали, у меня прописки московской нет, — признается Дрыманов. Еще одна неожиданность: в прошлом главный следователь Москвы не был даже прописан в столице. Как бы то ни было, оба — Коршунов и Дрыманов — решили отметить день выборов, устроив в камере генеральную уборку.
На фоне Коршунова, голосовавшего бодро и весело, были и те, кто шел к урне молча. Среди них арестованный за торговлю «стволами» лидер неонацистов, гендиректор фирмы «Тульское оружие». Молодой человек был мрачен и печален, не поздоровался с членами избирательной комиссии, не проронив ни звука, взял бюллетень.
Экс-замглавы Росграницы Борис Хайтович, получивший недавно 8 лет колонии, был напротив разговорчив. По его признанию испортил бюллетень:
— Я сделал его недействительным. Вот как надо говорить. А то мне еще одно взыскание наложат. Мне на днях за прокурора досталось. Пришел тут в камеру сотрудник Генпрокуратуры, стал требовать занавеску убрать, которая туалет хоть как-то закрывает. Кстати, когда унитазы нормальные появится в «Лефортово»? Сидишь на этой чаше как обезьянка. В общем я прокурора назвал одним словом. Его посчитали нецензурным. Они, видимо, «МК» не читают — у вас была статья, что официально признаны нецензурными четыре слова. Я сказал другое. Буду оспаривать свое взыскание и вашу статью приложу.
— А вы заметили, какой у нас номер избирательного участка? — говорит на прощание сотрудник СИЗО. — Тройка, семерка, туз!
Под тузом он почему-то подразумевал «01». Но в любом случае порадовало, что в «Лефортово» читают Александра Пушкина, наделившего эти три карты особыми магическими свойствами в «Пиковой даме».
«Возбуждение пациентов купировали заранее»
— Женское отделение — к выходу, — звучит в психиатрической клинической больнице № 1 им. Алексеева (Кащенко). — Не торопимся, не галдим. Можно брать друг друга за ручки. Но вот трогать за другие места не надо.
На территории «Кащенко» один из самых больших избирательных участков. Вокруг корпусов ездит полицейский патруль, чтобы в случае чего поймать беглецов. Но бежать в день выборов никто не собирается. Может, потому, что возбуждение пациентов заранее купировали медицинскими препаратами.
— Вы зайдите в палаты, посмотрите, убедитесь, что у нас в принципе никого не привязывают, — предлагает замдиректора. — Наручников в больнице не держим, смирительных рубашек тоже нет. По закону разрешена мягкая фиксация, но мы ее не применяем. Возможности современной медицины таковы, что ничего, кроме препаратов, и не требуется.
В палатах остались самые сложные пациенты, которым трудно самим пройти в актовый зал, то есть на избирательный участок. Но право голоса они не потеряли: к ним принесли урны.
— Признанных судом недееспособными у нас мало, а все остальные могут по закону голосовать, даже находясь на лечении, — объясняет доктор.
Пациенты в цветастых халатах и пижамах тем временем идут на избирательный участок.
А вот и он. Вход в шарах, внутри все в цветах (кстати, выращенных тут же, в теплицах на территории больницы, которая занимает 29 га). Сцена и весь актовый зал украшены так, будто тут будут проводить церемонию бракосочетания. Звучит музыка. Обитатели больницы топчутся в растерянности от всей этой красоты. Но ведут себя тихо.
— С 8 утра я тут, — говорит наблюдатель Даниил Шмулов. — Проголосовало уже 400 человек. Никто пока ни на кого не бросался, сильно не шумел. Эксцессов не было.
И тут один клиент громогласно возвестил: «За Собянина!» и вскинул вверх трясущуюся руку. На него зашикали. Еще одна девушка не может сдержать эмоций, тараторит о чем-то. Санитарка ее прерывает. А та в ответ: «Я не вами интересуюсь. Я, может, вот этой картиной больше, чем вами, занята».
В клубе, где разместился избирком, и правда завораживающе красивые картины на стенах. А еще тут огромная статуя мыслителя и гигантский портрет Владимира Путина.
— У нас в палате свой Путин даже есть, — говорит один из пациентов.
— Меня не ознакомили с программой всех кандидатов! — повышает голос больной в цветастой пижаме. Ему на это что-то объясняют и провожают к урне. Кстати, ширм тут нет.
— Кабинки открытые, чтобы мы могли видеть, что там делает пациент, — объясняет начальник избирательного штаба.
Эмоциональный накал то поднимается, то снижается. Но в целом избиратели Кащенко скорее в спокойном состоянии. Проголосовали — и так же, стройными рядами пошли обратно в палаты.
— Электорат устал и хочет в кроватку, — заметил по дороге один парнишка, улыбнувшись так зловеще, что стало не по себе.
