Олимпийская чемпионка в синхронном плавании Мария Шурочкина в интервью специальному корреспонденту Веронике Гибадиевой рассказала о разумном риске, роли акробатки и лучшем отдыхе, который организует себе после победы на чемпионате мира в Кванджу.
— Маша, для вас это уже четвертый чемпионат мира. Впечатления от первого помните? Страшно было?
— Конечно. В моей жизни вообще не было соревнований, перед которыми мне не было бы страшно. Я уже всех ощущений уже не помню , но… первый чемпионат мира в сборной врезался в память! Было очень страшно, и одновременно я гордилась тем, что выступлю в команде, что меня увидят мои родители, близкие, друзья, которые будут смотреть трансляции по телевизору. Эта мысль меня грела и мотивировала, но, главное, хотелось оправдать ожидания всей страны. Это была Барселона, 2013-й год и, надо сказать, в Испании вообще хорошо относятся к нашему виду спорта. Так что дебютный чемпионат мира в Испании — это здорово. Мне там было хорошо, комфортно психологически. Конечно, трибуны болели за Испанию, наших болельщиков, по сравнению с Казанью, было немного. Но, в любом случае, любовь к Испании, мощь стадиона — все это давало невероятные эмоции.
— В вас сразу увидели акробатку? Как вообще ими становятся в синхронном плавании?
— Моя мама — мастер спорта по спортивной гимнастике — предложила мне заниматься акробатикой и сама меня тренировала: учила держать спину, технически правильно выходить на прыжок… так я и освоила первые элементы. Я маленького роста, легенькая, и мне эта роль очень подошла. Постепенно мои возможности заметили все. Ну и Татьяна Николаевна (Покровская) решила попробовать меня в роли акробатки, хотя в сборной уже была Саша Пацкевич. Так вышло, что и на свой первый чемпионат мира я тоже должна была акробаткой ехать, но за полтора месяца случилась проблема со здоровьем, я попала в больницу и в итоге меня убрали с поддержек. Хорошо, что в команде была замена.
Быть акробаткой — очень ответственно, ведь любая твоя ошибка отражается на команде, и если что-то не получается, то снимают баллы со всей сборной. И хотя я люблю делать поддержки, вы не представляете, сколько на это уходит нервов. Ответственность просто колоссальная.
— Вы и в жизни любите рисковать?
— Считаю себя рисковой в разумных пределах (смеется). Если я чувствую влечение к чему-то такому, что меня страшит, стараюсь перебороть свои страхи, сделать тот или иной поступок, который принесет положительный результат, будет полезным для тебя.
— Например?
— Подойти к какому-нибудь человеку, который является для меня примером. Иногда люди для меня — это что-то страшное, я боюсь начать первой общение с ними… Тут необходимо пересилить себя и просто заговорить. Это нужно для моей закалки: вот я подошла, поговорила, переборола свой страх… Или прыгнуть с двухсотметровой тарзанки, это невероятный адреналин! Но вот прыгать без парашюта с самолета я бы точно не стала… скажем так, я за полезный риск.
— Хайдайвинг — это полезный риск?
— Честно говоря, я этот вид спорта не очень одобряю, хотя понимаю, что для него нужно быть невероятно устойчивым психологически — малейшая недоработка может стоит тебе жизни.
Травмы от сомнений и ногтей
— Акробатки чаще других травмируются?
— Обычно травмы случаются, если ты недостаточно хорошо разогрелась, размялась — из-за холодных мышц, на которых нельзя делать такую жесткую, резкую работу. Однажды я травмировалась, когда вдруг передумала делать элемент. То есть начала делать, но из-за внезапной неуверенности руки подставила, хотя раньше всегда хорошо с этим элементом справлялась. Как результат — травма, полученная из-за сомнений.
— Какие самые распространенные травмы у синхронисток?
— Царапины (смеется). Некоторые девочки любят красивый маникюр, оставляют длинные ногти. Я раньше тоже этим грешила, трудно было себя от этого отучить, но теперь так не делаю. Сейчас сама пытаюсь направить девчонок на «путь истинный» (смеется). Очень уж много на мне царапин: вот, ногу будто ножом порезали, а на самом деле это просто были чьи-то ногти (смеется).
Если серьезно, вид спорта у нас не такой опасный, просто нужно хорошо разминаться и заботиться друг о друге. Ну а самое незащищенное место, наверное, всё-таки позвоночник — много времени проводим вниз головой, в неестественном положении для человека.
— На Кубке Европы в Санкт-Петербурге меня впечатлил один момент: вы были очень расстроены, но когда вся команда вышла к журналистам, тоже подошли, встали сзади и отстояли все интервью в миксте. В принципе, это даже было необязательно — там было много девочек, готовых ответить на вопросы, но было заметно — иначе вы не можете. Это спортивная закалка, самодисциплина или основы воспитания?
— Воспитание. Это моя команда, и я должна быть с ней, что бы не происходило. Даже если есть какие-то проблемы, нужно держаться, обязательно вместе. Вот я и продержалась, а потом уже отошла в угол, разрыдалась, поговорила с кем-то из близких… К сожалению, я действительно тогда была расстроена, свои личные задачи не выполнила. Слава богу, что у нас есть кому взять на себя ответственность, дать интервью, ну а я просто была с командой в тот момент. Считаю это важным.
— Татьяна Николаевна сказала, что в этом олимпийском цикле многие лечились, кто-то брал перерыв, а вы выступали на всех соревнованиях и это непросто. Ощущается ли накопленная усталость?
— Наверное, да… и усталость эта больше психологическая. Физически восстанавливаться мы хорошо умеем, а вот когда голова «устает», прийти в норму гораздо тяжелее. Поэтому обязательно поеду в отпуск после чемпионата мира.
— Что для вас отдых?
— Природа.
— Горы или море?
— Первое, что меня ждет — это горы. Иду в поход с друзьями, и это будет дикая природа, минимум людей и максимум природы. Стараюсь чаще уходить одна, чтобы была только природная оболочка и я. Вот это мой лучший способ восстановления, прекрасная возможность привести мысли в порядок.
— Минимум людей? Как же вы выдерживаете одних и тех же людей на Круглом? Я даже не про команду, а в принципе. Ведь там постоянно одни и те же лица, одна и та же обстановка.
— А вот выдерживаю (смеется). Горжусь этим, ведь для меня важно постоянно менять ситуацию, в которой нахожусь — должны быть новые люди, обстановка. Понятно, что у каждого есть лучшие друзья, друзья детства, дом, котором мы живем, но помимо этого нужно постоянно искать что-то новое… В спорте это трудно. Нас всегда окружают наши коллеги, тренеры. Мы постоянно коммуницируем, и в основном на тему работы. Но знаете, это очень хорошая школа. Школа хотя бы в том, что и в одних и тех же людях, и в самой себе ты находишь что-то новое, какие-то новые черты. У каждого свой характер и для меня это возможность научиться понимать других людей.
— Что помогает с этим справляться? Музыка, кино, книжки?
— Музыка. Вот, была на концерте классической музыки, слушала “Времена года” и, если честно, это унесло меня совсем в другой мир. Забыла на короткий период времени, что у меня впереди главный старт сезона. Музыку обожаю. Стараюсь ходить в театр. Если говорить о балете, то, скорее, это должно быть в стиле модерн… Например, очень люблю постановки Бориса Эйфмана.
— Есть мечта увидеть какую-то конкретную постановку?
— Хочется однажды выбраться в США и увидеть, как играют любимые актеры на сцене. Не в кино, а именно в театре.
— Кто у вас любимый актер?
— Я очень люблю Аль Пачино. Он начинал карьеру в театре, в кинематограф попал, можно сказать, случайно и до сих пор продолжает играть в театральных постановках. Я бы хотела попасть на одну из них.
— Какую профессию хотелось бы освоить после спортивной карьеры?
— Это могло бы быть что-нибудь творческое. Актерство, например. Начала бы с курсов, чтобы оценить как чувствую себя в этом — нравится мне это или нет. Вообще, много идей, которые пока не воплощены, на них нужно время.
— В своих программах как вы работаете над проявлением эмоций? У вас была совершенно особенная программа “Молитва”. Эмоционально это была тяжелая задача?
— Знаете, на Олимпиаде мы уже об этом не думали, все пошло изнутри. Сама музыка, предыстория — сработали все составляющие. И хотя эмоционально это был непростой образ, команде прекрасно удалось его донести.
— С какой программой в этом плане тяжелее всего работать?
— Например, образ шаманов донести не так уж легко. Должна чувствоваться угроза, такая гипнотическая. Татьяна Николаевна порой говорит: “Я в вас шаманов не вижу! Вы не шаманы, вы — никто!”. Жёсткости и агрессии во взгляде иногда не хватает… во взгляде, в частности.
— В Рио была ваша первая Олимпиада.Какое было соотношение ожиданий и реальности?
— У меня вообще особых ожиданий не было, иллюзий тоже, но когда я оказалась там, у меня крышу снесло. В какой-то момент я даже забыла, что мы приехали соревноваться! Я вроде как недавно об этом мечтала и — вот оно! Старшие девчонки нас усмиряли, видели, что мы все на эмоциях. Минусов как таковых я не запомнила, хоть была и зеленая холодная вода, и флаги российские пропадали… постоянно что-то происходило, не все было на лучшем уровне, но я была счастлива, что оказалась на Олимпиаде, а остальное уходило на второй план. Думаю, что в Токио, дай Бог, все будет хорошо, я там выступлю и буду на все точно так же реагировать (смеется).
— После золота в “Русском доме” было after party, на котором выступала ваша сестра (певица Нюша — прим.)
— Это был особенный момент для меня. Она очень занята и до этого приезжала на мои соревнования только в Казань… Но тут — Олимпиада! Это ведь был главный момент в моей карьере, мы выиграли золото и рядом была моя семья: мама, папа, сестра, даже бабушка прилетела! Это что-то особенное. Папа приехал только ради меня. И хотя он не фанат спорта, я видела слезы счастья в его глазах… за меня. Естественно, присутствие моей семьи стало лучшим подарком.
— Вы думаете о своем будущем после спорта?
— Я стараюсь об этом думать, но не готовлюсь (смеется). Есть мысли о том, чего хочу, но человек я переменчивый, сегодня хочу одного, завтра — другого. Да и сейчас сложно о чем-то думать — голова забита только предстоящими соревнованиями.
[rssless]
По материалам: rsport.ria.ru
[/rssless]
