За сутки до начала внеочередной конференции Союза биатлонистов России (СБР) президент организации Владимир Драчев объявил о своем уходе с поста. Денис Косинов подводит итог двухлетней работе Драчева во главе отечественного биатлона.
Личная гонка, как форма соперничества
Немного истории. Впервые гонка преследования была включена в программу чемпионата мира по биатлону в 1997 году. И были ж времена! Выиграл ту гонку Виктор Майгуров, вторым финишировал Сергей Тарасов, третьим стал Уле-Эйнар Бьёрндален. Кто бы знал, что за этой первой медалью чемпионатов мира юного норвежца последуют еще 44! Но это так, слову. А четвертое место занял тогда Владимир Драчев. И вот спустя двадцать лет все они (кроме Бьёрндалена, разумеется) оказались в составе правления СБР. Что ж, это понятно.
Прежде в биатлоне практиковались только гонки с раздельного старта, а единственным контактным видом программы была эстафета, соревнование командное. А тут вдруг – личное преследование. Эдакая охота всех на всех. Каждый сам за себя, человек человеку волк и прочие заклинания эгоистов. Моментально стало понятно, кто чего стоит в такой жесткой схватке. И надо ли удивляться, что Драчев, Майгуров и Тарасов через некоторое время добрались до руководящих должностей. Борьба за власть – весьма контактная разновидность соперничества.
Биатлонист Драчев оказался готов к такой борьбе. Управленец Драчев – тоже. Стал главой района в Ленобласти, затем депутатом Госдумы. На конференции СБР в 2018 году перед выборами президента фаворитом считался Майгуров. Но Драчев успел скооперироваться с теми людьми, от которых во многом зависело мнение делегатов, и победил. Биатлон в чистом виде, не правда ли? Отстал – не проблема. Рискнул на спуске, в подъем отсиделся за чьей-нибудь спиной, в повороте слегка оттёр соперника, сбив того с темпа и, главное, не промахнулся на рубеже, вот и весь секрет. Это крайне сложно, но на коротком отрезке времени, по пути к ясной конечной цели, лишь такая тактика и работает.
Вот только борьба за власть – совсем не то же, что использование власти. Борясь за власть, знаешь, что участвуешь в кратком процессе, и очень скоро будет (или не будет) очевидный результат. Получив власть, осознаешь (или, увы, не осознаешь), что участвуешь в процессе куда более долгом. И видимого результата не будет никогда. Никогда! Промежуточные результаты – да. Но не окончательные. Ведь нельзя достичь горизонта. Власть – средство, а не цель. Не то, чтобы это понимали все властители, скорее, наоборот…
В общем, Драчев со своей биатлонной властью не справился. И даже не удержал ее. Более того, вызвал неудовольствие (мягко говоря) большей части российского биатлонного сообщества. И неэффективностью, и непоследовательностью, и многочисленными примерами расхождения слова с делом. Но всё же кое за что следует поблагодарить Драчева. В первую очередь – за полную ясность, внесенную в вопрос о жизнеспособности отечественного биатлона.
Что касается ясности, то ни один из прежних руководителей СБР, даже Александр Тихонов, не был так откровенен в высказываниях. Это, знаете ли, способствует ясности. Более того, не раз и не два обжегшись на публикациях своих не вполне продуманных реплик, Драчев не уходил в подполье, в котором любит отсиживаться большинство наших спортивных чиновников. Нет, он не стал, уподобившись коллегам, общаться со СМИ посредством пресс-релизов, содержательных не более, чем дистиллированная вода. Он продолжал говорить самым живым и непосредственным слогом.
Например, после появления «письма ветеранов биатлона», в котором Драчева призывали уйти в отставку, президент СБР выразил свое отношение к авторам цитатой из Ильфа и Петрова про «старые валенки дворника, которые стояли в углу и воздуха тоже не озонировали». Один из тех, кому адресовалось это сравнение, даже собирался подавать в суд на Драчева. А сам он на следующий день сгоряча заявил коллегам (тогда еще коллегам) по правлению, что больше слова не скажет этому журналисту.
К журналисту, между прочим, претензий быть не могло. Интервью шло под запись, и Драчев это знал. Но кого из наших ранимых начальников останавливали такие соображения? Однако Драчев оказался выше столь мелкой обиды и в дальнейшем охотно продолжил общение с человеком, про которого другие сказали бы, что «он меня подставил».
Драчев вообще не из тех, кто не терпит чужого успеха. Тот же самый журналист в 1996 году оказался в Ижевске на тренировке сборной России, главным балагуром которой был как раз Драчев. Стрельба у биатлонистов в тот день, как на грех, не шла, и Владимир предложил юному репортеру попробовать самому попасть хоть разок в мишень с расстояния 50 метров. Мол, это тебе не шутки шутить и не языком трепать. И когда все мишени были закрыты (каким-то чудом, не иначе), Драчев больше всех восторгался происшедшим, нисколько не чувствуя себя униженным.
И потому в течение двух лет журналисты могли в любой момент получить комментарий президента СБР по любому вопросу. Частенько совершенно непродуманный, но абсолютно искренний комментарий. Драчев даже соглашался на почти что прямые публичные дебаты с оппонентами. Во время чемпионата мира телевизионщики устроили некое подобие такой полемики между Драчевым, сидевшим в комментаторской кабине, и Дмитрием Васильевым, находившимся на рубеже. Васильев весьма недвусмысленно выражался в том смысле, что президент СБР работает плохо, а Драчев на это реагировал! Сложно назвать еще хотя бы одного руководителя всероссийской спортивной организации, который пошел бы на такое.
А самое интересное, что вслед за Драчевым такие же открытые комментарии стали давать и другие руководители СБР. Тот же исполнительный директор союза Сергей Голиков безо всякого стеснения заявлял в конце 2019 года, что нужно срочно созывать внеочередную конференцию, поскольку Драчева надо гнать как можно скорее. Да и ранее начальство СБР не скрывалось даже в самых острых ситуациях. Например, когда в августе 2019 года возник конфликт по поводу договоров членов сборной с СБР, и Драчев, и Голиков, и первый вице-президент Алексей Нуждов высказывались довольно откровенно. А вот из спортсменов приходилось вытаскивать комментарии клещами.
Таким образом, сложилась вполне ясная картина того, что происходило в руководстве СБР, как эти люди друг к другу относились, и чего они, собственно, достигли. Что ж, будем называть вещи своими именами. Достигнуто дно. Может, это и неплохо. Во-первых, понятно, что глубже некуда. Во-вторых, можно оттолкнуться и попытаться всплыть.
Драчев и его команда
Итак. Начиналось всё с того, что новое руководство СБР провозгласило наведение порядка в союзе. В первую очередь, порядка финансового. Ни у Драчева, ни у вице-президентов СБР не было зарплаты, аппарат сократили, практику командировок доброй дюжины бездельников на этапы кубка и мировые чемпионаты прекратили. Провели аудит. И так далее. Драчев, Нуждов и Голиков представлялись нерушимой триадой, пытающейся – по своему разумению – нормализовать процесс управления российским биатлоном, а члены правления выглядели их верными соратниками.
Правда, чуть ли не сразу после избрания Драчева произошел громкий скандал, связанный с приемом на работу некоего Владислава Тулаева, выложившего в соцсети незабвенный ролик про то, как он будет красиво парковать свой «мерин» возле здания ОКР, уходить в закат и пальчиками шевелить не меньше, чем за 150 в месяц. Надо отдать должное новой команде, закатный мечтатель мгновенно исчез из СБР, но, как говорится, осадочек остался.
И это был лишь первый из многочисленных промахов. Была история со спонсорским контрактом, заключенным между СБР и крупной букмекерской конторой. Контракт сулил СБР большие деньги, но оказалось, что правилами IBU такие спонсоры не допускаются к размещению на международных турнирах. Были истории с проваленной логистикой, от плохо спланированных поездок до пропущенных сроков продления лицензии на тренировки с оружием. Не говоря уж об опозданиях на старт из-за несвоевременной подготовки лыж. И так далее.
Но всё это до поры до времени объяснялось искренним желанием нового руководства работать только с теми, кто не пытается красть и при этом может толково трудиться. А таких мало, вот рук и не хватает. И менеджер всего один на восемь различных сборных, и бюджет скуден, и тому подобное.
На пост главного тренера сборной лично Драчевым был приглашен Анатолий Хованцев. Заслуженный специалист отлично устроил свою жизнь в Финляндии, и вернуться в Россию согласился только после долгих уговоров. Он слишком хорошо помнил, чем закончился его предыдущий опыт работы с российской командой. Но Драчев пообещал ему полнейшую независимость, в первую очередь, в определении состава спортсменов и тренеров. Кроме того, Хованцеву было поручено разработать единую стратегию подготовки основного, резервного, юниорского и молодежного составов, чтобы обеспечить ротацию, повысить конкуренцию и в конечном итоге поднять результаты наших биатлонистов.
И Хованцев согласился. Несмотря на ропот тренерского сообщества, он взял тренером в мужскую команду 23-летнего Артема Истомина, впечатлившись программой, присланной молодым соискателем. Учредил систему чисто спортивного отбора на первые этапы кубка мира и IBU, какой не было много лет. Прямо-таки честную и беспристрастную, благодаря чему, в частности, в сборной появилась Маргарита Васильева, давно уже ни о какой сборной не помышлявшая. Правда, мы все заем, чем это закончилось для Маргариты, так и не разобравшейся в системе коммуникации с антидопинговыми службами. Это ведь тоже зона ответственности руководства СБР, не так ли.
Да, происходящее нравилось далеко не всем. Тот же Александр Тихонов, поддержавший Драчева на выборах, очень скоро развернулся на 180 градусов и принялся хаять новую команду руководства СБР за профнепригодность. Впрочем, Александр Иванович, как персонаж Гоголя, вообще мало кого хвалит. Но нашлись и другие критики. Что ж, это тоже казалось наблюдателям хорошим признаком. Если старые ругают новых, значит, и впрямь что-то меняется. Вопрос лишь, в какую сторону меняется, в лучшую или в худшую. И для ответа на этот вопрос оставалось дождаться выполнения предвыборных обещаний президента и его команды.
Проблемы и обещания
Проблемы были такие. Во-первых, слабые результаты сборной. Во-вторых, временное отстранение СБР из IBU после великого множества допинговых скандалов. В-третьих, очевидная бедность союза, который при том же Прохорове по понятным причинам не испытывал недостатка в деньгах. В-четвертых, полнейшая оторванность СБР от трудностей и чаяний регионов. В-пятых, укоренившаяся десятилетиями структура отношений в российском биатлоном сообществе, которое существовало по принципу гонки преследования. И так далее, и так далее, и так далее.
Драчев, конечно, не заявлял, что прямо сейчас наши биатлонисты начнут всё выигрывать. Так не бывает. Но вот восстановить СБР в IBU и привести в биатлон деньги он обещал. Тем более, РУСАДА было временно восстановлено в своих правах. А это был важнейший критерий восстановления СБР. Начались встречи рабочей группы СБР и IBU, и пункты дорожной карты потихоньку вычеркивались.
Но вот с деньгами не задалось. Через год после выборов по инициативе Нуждова СБР раскрыл свой бюджет. Доходная часть его составляла 128 миллионов рублей, из которых почти половину вносил «Газпром», а пятая часть приходилась на выплаты от IBU за успехи наших спортсменов. Зато расходы на аппарат сократились раз в десять. Увы, на данный момент новых спонсоров не прибавилось, IBU не платит, а совсем наоборот. Да и «Газпром» пока приостановил сотрудничество с СБР.
Что до регионов, то Драчев объехал очень много биатлонных городов и отовсюду привозил рассказы о встречах с местным руководством, выражавшим готовность поддержать биатлон в своем регионе. И даже критики попритихли, поскольку деятельность команды Драчева выглядела хоть и небезошибочной, но последовательной. Так прошел первый год. Но едва начался второй, как всё рухнуло.
Драчев и не его команда
Коротко говоря, выяснилось, что Драчев не умеет договариваться даже с единомышленниками. Более того, раздражает их тем, что говорит одно, а делает другое. И единомышленники стали превращаться в противников президента СБР. Так возник острейший конфликт между Драчевым и Голиковым, которого президент сам же и пригласил на должность исполнительного директора. Разругались они, естественно, из-за денег, которых в кассе союза вопреки обещаниям Драчева не прибавилось. Опустим подробности, но конфликт был острейший. По словам Виктора Майгурова, «чуть ли не на ножах».
Не сдержал свое слово президент и перед Хованцевым. Обещал не вмешиваться в работу главного тренера, но перед началом сезона-2019/20 лично внес изменения в состав сборной на декабрьские этапы. А потом по ходу сезона еще не раз давал Хованцеву те или иные указания. Даже Нуждов, не любящий выносить сор из избы, выступил со словами о том, что ему стыдно за президента СБР, который совершает такие безответственные поступки.
У рабочей группы по восстановлению СБР тоже дело не клеилось. IBU требовал всё больше денег, а тут еще и РУСАДА погорела на материалах московской лаборатории. Что до регионов, то участие в чемпионате страны всего лишь 80 мужчин и 60 женщин никак не свидетельствовало о подъеме биатлона в провинции. Ну и критики снова активизировались. Ведь одно к одному, говорили они.
И в результате сложилась уникальная для нашего спорта ситуация. Сборные выступали плохо, за исключением Логинова. Бюджет СБР лопнул, в нем образовалась дыра размером в 30 миллионов рублей. Нечем было платить жалованье сотрудникам, не из чего было доплачивать спортсменам и тренерам. Ни о каком восстановлении СБР и речи не шло. А тут еще выяснилось, что по уставу союза у президента практически нет власти. Всё решает правление, о котором в прежние годы ни в одной федерации никто и не вспоминал. И в этом правлении Драчев, поддерживаемый только Сергеем Чепиковым и Сергеем Тарасовым, остался в меньшинстве.
Но уникальность состояла даже не в этом печальном наборе фактов, а в том, что и Драчев, и Нуждов, и Голиков, и Майгуров, и все остальные ключевые фигуры продолжали открыто обсуждать беды СБР! У той же ВФЛА было не допроситься комментариев, скажем, по делу Лысенко. А тут – пожалуйста! Все знали всё. Ну, или почти всё. Поняв, что миром дело не кончится, Драчев ринулся в бой.
Например, стал говорить о том, что правление – это какая-то ерунда, раньше всегда хватало решений президента. Ему отвечали – читайте устав. Правление рекомендовало на должность главного тренера Валерия Польховского, Драчев добился того, что Минспорт не утвердил данную кандидатуру. Ему ответили – ладно, пусть, но должность главного оставили вакантной. Начал рассказывать о том, как плохо работал аппарат СБР, возглавляемый Голиковым, при попустительстве членов правления. И по этой причине, естественно, надо это правление разогнать. Ему ответили решением правления о созыве внеочередной конференции, и это решение поддержал министр Олег Матыцин.
Последняя попытка нанести удар была связана с созданием «рабочей группы по изучению документов СБР», учрежденной распоряжением Драчева. 9 июля должна была пройти пресс-конференция по итогам этого самого изучения, но за несколько часов до начала Драчев отменил мероприятие, сославшись на высокую загруженность. А утром 10 июля он объявил, что в связи с возросшей законотворческой нагрузкой в Госдуме вынужден оставить пост главы СБР и пожелал своему преемнику удачи, хотя еще сутками раньше заявлял, что будет бороться за свое президентство.
Вот так, не через четыре, а всего через два года после избрания Владимир Драчев ушел. Истинный спринт. Или все же гонка преследования? Бог с ними, с метафорами. Важно, что этого кратчайшего срока хватило для окончательного понимания – наш биатлон в нынешнем виде скорее мертв, чем жив. И не надо думать, будто его убил Драчев. О нет! Драчев лишь не сумел вылечить тяжелого пациента, что, конечно, не красит бывшего спортсмена и нынешнего депутата. Зато диагноз определился со всей несомненностью.
Итак, внеочередная конференция СБР 11 июля изберет президентом Виктора Майгурова. Больше некого, других кандидатур нет. Вопрос о доверии Драчеву с повестки снят автоматически, останется выбрать нового главу. Но кроме Майгурова желающих не нашлось! Может статься, что Майгуров не наберет большинство голосов, и тогда у СБР не будет президента вообще. Маловероятно, но не в этом суть. Еще раз – других кандидатов нет. И это самое показательное во всей истории.
В нашем биатлоне полным-полно сильных личностей. В том числе с богатым спортивным прошлым, солидным управленческим опытом и высоким личным авторитетом. Это и Дмитрий Васильев, и Павел Ростовцев, и Анна Богалий, и Максим Кугаевский, и тот же Валерий Польховский, и многие другие. Антон Шипулин, например. А что? Это было бы в духе времени.
Но никто из них не выдвинул свою кандидатуру. О да, у Васильева свой бизнес и работа в федерации биатлона Петербурга, у Ростовцева дел по горло в Красноярском крае, где он министр спорта, остальные тоже не сидят без дела. Но неужели никому из них не хотелось бы стать во главе СБР и навести в биатлоне порядок? Да хотелось бы, на то они и успешные люди с высокими амбициями. Но стартовать с самого дна – кому ж такое понравится? Разгребать то самое – кто к такому стремится? Наконец, получить по инерции всё то, что не успели кинуть в Драчева – к чему такая перспектива?
А Майгуров все равно в деле, и уже давно. Он работал в СБР при Прохорове, и при Кравцове, и при Драчеве. Ему, что называется, терять нечего. И он на примере Драчева убедился в том, что поднимать биатлон, портя отношения с партнерами и не держа слово перед сообществом, не получится. Так можно только тонуть, даже если душа полна самыми благими намерениями. Ведь скверных намерений у Драчева не было, уж это точно. Просто дорожка, вымощенная таким образом, ведет в известном направлении.
Драчев, что называется, своим телом прощупал все мыслимые ямы и кочки этого пути. И проделал это всего за пару лет. Он предъявил ярчайший образец того, как НЕ НАДО делать, и что получается, если всё же упорствовать в своих заблуждениях. И сделал это абсолютно открыто, не оставив наблюдателям никаких сомнений. За это, пожалуй, спасибо президенту-спринтеру.
Осталось понять, а КАК НАДО? Что ж, это теперь вопрос не к Драчеву. Он финишировал.
