Ходить по несметным сокровищам и даже не пытаться нагнуться, чтобы их поднять. Скажете, невозможно? Однако именно это происходит в Забайкальском крае, где давно открыты суперкрупные месторождения ценнейших полезных ископаемых, включая серебро, медь и ванадий, но до сих пор добывается лишь каменный уголь. А сваленные в кучи и брошенные сульфидные руды более десятка лет размываются дождями, отравляя окрестные реки вплоть до Северного Ледовитого океана. С такими печальными вестями вернулась со своей базы под Читой экспедиция, организованная Русским географическим обществом и Российским фондом фундаментальных исследований и посвященная 100‑летию Российского государственного геологоразведочного университета им. Серго Орджоникидзе МГРИ-РГГРУ.
Огромные месторождения на севере Забайкальского края открыты уже давно, сказал «МК» руководитель экспедиции, ведущий научный сотрудник Института геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии РАН Бронислав Гонгальский: «Регион богат медью, ванадием, железом, золотом, серебром, платиной, палладием, редкоземельными металлами, ураном, углем, агропромышленным сырьем. Но сейчас здесь добывается только каменный уголь Апсатского месторождения. И хотя наша промышленность остро нуждается в стратегических металлах, путь к их добыче становится все длиннее».
«Путь к добыче» в зоне, обследованной экспедицией, и правда выдался не из легких. Титаномагнетитовые руды здесь были обнаружены при изучении трассы Байкало-Амурской магистрали еще в 1938 году, а Удоканское месторождение — при массовых поисках урана в 1949 году. Но богатейшее месторождение по какой-то причине не залюбил советский министр цветной металлургии Петр Ломако, с перерывами руливший отраслью с 1940 по 1986 год. И так не залюбил, что, как рассказали «МК» геологи, запретил заниматься им даже своим замам. Так и повелось. А неисчислимые богатства остались невостребованными.
К примеру, рудные тела залегают здесь чуть ли не повсеместно: суперкрупное Удоканское месторождение серебра и меди (26,7 млн тонн), являющееся крупнейшим из трех неразрабатываемых в мире; пятерка крупных (более 1 млн тонн меди) месторождений; 15 млн тонн меди на месторождениях, ассоциирующих с Чинейским массивом, вмещающим также и суперкрупные концентрации ванадия (по науке — титаномагнетитовые железо-титан-ванадиевые руды). И т. д. и т.п. Аналогичные месторождения в ЮАР и Китае успешно разрабатываются уже десятки лет. А в России дело стоит: нужны методики комплексного извлечения металлов.
Правда, сейчас почти все эти месторождения распределены, но интенсивно отрабатываются и отправляются в Японию и Южную Корею только коксующиеся апсатские каменные угли, да ведутся работы по подготовке к разработке удоканских руд. «А вот вскрытые при строительстве дороги массивные сульфидные руды норильского типа складированы по большей части в кучу и уже более 10 лет промываются дождями, уносящими медь и другие — в данном случае отравляющие — элементы в реку Чина, далее Калар, Витим. Не отрабатываются и многие другие открытые месторождения», — рассказывает по итогам экспедиции Гонгальский.
Экспедиция в Каларский район Забайкальского края — зону влияния Байкало-Амурской магистрали — прошла в рамках проекта «Геолого-экономические факторы развития транспортно-коммуникационных сетей Сибири и Дальнего Востока (на примере крупных месторождений стратегических металлов)». И прошла не зря: участники собрали крупную коллекцию образцов для изучения, а теперь готовят доклады о результатах изучения месторождений на ближайшую молодежную научную конференцию. И активно недоумевают: «Почему богатейший район со многими дефицитными металлами на протяжении десятилетий не востребован? Все крупные месторождения распределены, но не разрабатываются. Если владельцы лицензий не в состоянии осваивать месторождения, то должны передавать лицензии тем, у кого имеются средства для их освоения! Необходима независимая экспертиза с привлечением ученых из институтов Министерства науки и образования, федеральных и региональных экологических служб!».
