«У нас большие неприятности», — с трагическим надломом сообщил мне менеджмент Андрея Данилко возле гримерки, где он должен был превратиться из гусеницы в бабочку, то есть обрести образ Верки Сердючки и порадовать избранную сотню гостей на afterparty после открытия фестиваля в Сочи. Выяснилось, что бдительная ФСО легла форменной Анной Карениной под лимузин артиста, посчитав, видимо, что на спецтерриторию задумала пробраться не разбитная украинская хохотунья-певица-проводница, а вражья лазутчица.
В этот вечер ФСО превратила концертный зал в «спецобъект», поскольку приобщиться к прекрасному пожелала Светлана Медведева, жена премьера РФ. В один из прошлых разов она приезжала, чтобы зажечь вместе с Аллой Пугачевой под частушки Шнура и была, судя по всему, очень довольна увиденным и даже услышанным. А Шнур, на минуточку, пел тогда среди прочих «Москва сгорела целиком, никто не выжил, все сгорели, все Pussy, Путин и Собчак…»
В этот раз, опять же, судя по тому, как развивались события, г-жа Медведева прибыла не столько ради официального открытия со всеми его дежурными киркоровыми-лазаревыми-лораками-валериями и пыр и дыр, сколько из-за этой самой пропащей Верки Сердючки. Точнее, пропавшей, поскольку Сердючка на Руси ныне, что те самые многострадальные стерхи – белые журавли из Красной книги исчезающего вида. И не столько потому, что Данилко задумал попрощаться с любимым публикой образом проводницы, сколько из-за того, что «в России нас просто боятся звать», — как откровенно Андрей признался в интервью «МК», которое мы записывали чуть более месяца назад в Юрмале, хотя он «за то, чтобы артисты, люди продолжали общаться, ездить друг к другу».
Впрочем, г-н Данилко не отрицал, что на частные мероприятия и корпоративы он продолжает приезжать, хотя это не афишируется в публичном поле, «чтобы не дразнить ситуацию». Вот и теперь – afterparty было, вроде, как частным мероприятием для «избранных» после большого концерта-открытия, и отважный Игорь Крутой вознамерился бросить вызов стереотипам новейшего времени: «По Сердючке все соскучились, ее давно у нас не было».
Пока ФСО разбиралось с «подозрительной личностью», г-жа Медведева фланировала по afterparty в предвкушении долгожданной встречи. Конечно, в скандальезную ситуасьон вмешались все, кто может: администраторы, директора, возможно, даже сам Игорь Крутой, и Сердючку со скрипом, но все-таки впустили на охраняемую территорию.
Уж неведомо, со зла ли, от досады, от возмущения, или это было запланировано изящной шпилькой заранее, но вышедшая, наконец, на сцену знаменитая «проводница» с приснопамятной звездой на голове начала выступление не менее приснопамятной и скандальной песней Dancing с «Евровидения 2007», где в припеве на каждые две тарабарские кричалки «лашатумбай» (придуманные, конечно, для отвода глаз и замыливания ушей) приходилась одна, вполне четко артикулируемая «раша гудбай».
«Избранная» публика, которую рассадили за столы с белоснежными скатертями, забыв про чинность, впала в страшный ажиотаж, бросилась к сцене со всех ног, чтобы поближе разглядеть легендарную Верку, рассталкивали друг друга локтями, пинались, толкались, пихались за местечко с лучшим обзором, как бывало в очередях за колбасой и туалетной бумагой в голодные и дефицитные советские годы.
Несмотря на давку и толчею, ко второй песне «Дольче Габбана» прямо у сцены оказалась вдруг и сама Светлана Владимировна, простояла так среди беснующейся публики почти до финала выступления и даже подпевала шлягерам Сердючки, из чего, собственно, и стало очевидным, ради кого и чего супруга премьера в первую очередь прибыла на мероприятие.
Просто во время официальной части она сидела вовсе не у сцены, а где-то в середине зала и расщедривалась в основном на дежурные аплодисменты без особо ярких эмоций. Разве что на Баскове ее лицо подернулось еле уловимым, где-то даже мягким материнским теплом… А тут г-жа Медведева выказала почти что фанатский восторг – насколько, конечно, ей это позволяло высокое положение.
