Вчера независимый топливный союз предупредил о риске подорожания автотоплива. Ценники любят загадывать загадки. С одной из них мы постоянно сегодня сталкиваемся: бензин — нефтепродукт, нефть разом подешевела на треть, а бензин, как оловянный солдатик, горит, но не сдается, цену только повышает. Как так? Этот вопрос задавал правительству даже президент Владимир Путин. Но каков же ответ?
фото: Кирилл Искольдский
Цены на бензин бьют нас по карману не один раз. Не только при заправке собственного автомобиля. Они выстреливают и по тем, у кого никакого автомобиля нет и в помине. Ведь бензин — это составляющая цены доставки. Доставки в розничную сеть в том числе, и едва ли не в первую очередь, продуктов питания, так что это далеко не только автомобильная тема.
Вспоминается старая песня группы Rammstein — Benzin. Она как раз о том, насколько важно это машинное топливо.
Если же вернуться к экономике, то начать стоит с того, что она, экономика, при всех своих эскападах, — дама по-своему справедливая. Потому что всегда стремится к некоему балансу. В случае же с ценами на бензин, однако, никакого баланса не выстраивается. Почему?
Некоторые никакой загадки не видят, у них все просто: кто же будет снижать цены, если спрос гарантирован, — дураков нет. Но это не тот случай, когда самый простой ответ и есть правильный. Попробуйте, например, руководствуясь этим ответом, вывешивать ценники на автозаправках в США — вызовете бурю возмущения вплоть до политических отставок. У нас, понятно, многое иначе, но объяснение все равно неудовлетворительное в принципе по тем же причинам. Если бы все было так просто, вас пригласили бы на прием к губернатору или другому представителю власти и доступно убедили свои интересы держать при себе.
Если цену держит не жадность королей бензозаправок, то что же тогда? Все дело в том, что в рыночное стремление к балансу вмешалось госрегулирование. Во-первых, цена собственно нефти в цене бензина, по некоторым оценкам, составляет не больше 7–10%. До ¾ — это налоги (НДС, НДПИ) и акцизы, остальное — стоимость самой нефтепереработки, логистика, транспортировка и расходы операторов АЗС.
Во-вторых, сказывается падение рубля. В 2014 году цены на нефть упали тоже более чем на 30%, а цены на бензин поднялись на 10–11%. Тогда НПЗ объясняли все именно падением рубля и импортной составляющей в производстве бензина.
В-третьих, само налоговое регулирование имеет специфический «демпфер». Он строится на учете альтернативы: продукция НПЗ может пойти на внутренний рынок, а может экспортироваться. «Демпфер» — это компенсация, стимулирующая продажу внутри страны, когда экспортные цены привлекательнее, и, наоборот, дележка с бюджетом, когда экспортная цена уходит в минус. Другими словами, когда сегодня на упавших и продолжающих искать «дно» ценах на нефть цены на бензин демонстрируют поразительную устойчивость, происходит пополнение бюджета. За счет удивляющих нас и президента Путина наших расходов на бензин. Кстати, этот механизм действует с 2018 года, так что удивление президента при его всем известной цепкой памяти — это скорее реакция на телекамеры.
С другой стороны, реакция президента все равно имеет вес. Можно надеяться, что на фоне низких цен на нефть цены на бензин по крайней мере не пойдут вверх. Инфляцию в любом случае разгонит состоявшаяся девальвация рубля. Подгонять ее еще и растущими ценами на бензин точно неразумно. Утешение слабое — но какое есть.
