Последовательное и циничное игнорирование бюрократией своих обязанностей является фундаментальной проблемой современного российского государства, непосредственно угрожающей самому его существованию.
Фото: freepik.com
тестовый баннер под заглавное изображение
Одно из наиболее острых его проявлений в социальной сфере — злостное неисполнение обязательств государства по предоставлению жилья военнослужащим. Формально все законно, так как установление данной обязанности не сопровождалось указанием сроков ее исполнения. В результате с формальной точки зрения жилищный сертификат защитникам Родины можно выдавать и через 10, и через 50 лет после их увольнения — ведь они не мигранты, обеспечивать которых жильем необходимо по принципу «здесь и сейчас». А если отставной военнослужащий умирает от старости или ранений, не дожив до получения сертификата, обязанность государства аннулируется и правящие нами бухгалтеры сладострастно фиксируют вожделенную экономию.
Понятно, что такая политика вполне справедливо воспринимается отставниками как прямое и циничное предательство; однако с точки зрения дичающей на глазах от безнаказанности бюрократии она является единственно возможной.
На этом фоне даже ставшая обычной недостаточность величины жилищного сертификата для приобретения мало-мальски приемлемого жилья уже не представляется серьезной проблемой: речь идет о целенаправленном, массовом и систематическом разрушении самой идентичности тех, кто защищает Россию с оружием в руках.
Попытки «Справедливой России» внести в действующее законодательство поправку, устанавливающую разумный фиксированный срок исполнения обязательств государства — три года, — были торпедированы профильными ведомствами. Более того, член Комитета Госдумы по обороне генерал Гурулев, жестко воспрепятствовавший механическому игнорированию жилищных прав военнослужащих, был выведен из его состава.
Между тем с течением времени проблема только обостряется.
Так, еще до начала специальной военной операции жилищные обязательства государства не были выполнены перед 45 тыс. семей проходивших службу в Минобороны, перед почти 100 тыс. семей служивших в МВД и перед примерно 5 тыс. семей служивших в Росгвардии. Есть такие и среди служивших в других ведомствах, в частности ФСИН. Понятно, что в условиях боевых действий, продолжающихся вот уже четвертый год, жилищные обязательства государства выросли весьма существенно.
По имеющимся оценкам, цена вопроса обеспечения жилищных прав отставников только Минобороны в 2023 году превышала 660 млрд руб. Эта оглушительная по сравнению с доходами обычного человека сумма в масштабах федерального бюджета отнюдь не является чем-то сверхъестественным и пугающим. Достаточно указать, что, по данным министра финансов Силуанова, неиспользуемые остатки средств на счетах федерального бюджета только вне Фонда национального благосостояния составляли на начало 2025 года 8,2 трлн руб. К этому стоит добавить сам Фонд национального благосостояния, на 1 марта составивший 11,9 трлн руб. (в том числе живыми деньгами и в золоте 3,4 трлн, иными легко поддающимися переводу в живые деньги активами еще не менее 7,8 трлн руб.).
Таким образом, даже неиспользуемых денег федерального бюджета, мертвым грузом лежащих на его счетах и неумолимо сжираемых инфляцией, вполне достаточно для решения практически всех проблем России, в том числе и обеспечения жильем наших защитников.
Нет лишь одного — простейшего желания «бухгалтеров всея Руси» служить нашей Родине. Так, федеральный бюджет предусматривает выделение на финансирование острейшей проблемы бесквартирных военнослужащих откровенно издевательские суммы: менее чем по 2,6 млрд руб. на 2025 и 2026 годы, а на 2027-й «с барского плеча» жестом беспрецедентной щедрости отвалено аж почти 2,9 млрд руб. (причем на все силовые и правоохранительные ведомства, а отнюдь не только на Минобороны).
Понятно, что такое финансирование является эффективным инструментом дальнейшего обострения и так нетерпимо болезненной проблемы нарастания не признаваемого бюрократией долга государства перед отставными военнослужащими и, соответственно, дискредитации самой идеи службы Родине и защиты ее народа.
Между тем экономное, сберегающее огромные деньги бюджета решение жилищной проблемы военнослужащих лежит на поверхности. Его основа по вечному принципу «кто нам мешает, тот нам поможет!» заложена самим глубоким кризисом российской строительной индустрии, в который она попала из-за фактического уничтожения ипотечного механизма ее финансирования.
В результате монопольного завышения цен разнообразными застройщиками и снижения реальных доходов основной массы населения (напомним, что, по данным ВШЭ, в прошлом году 60% населения страны имели доходы в 40 тыс. руб. в месяц или меньше — при реальном прожиточном минимуме в 51,3 тыс. руб.) свертывание ипотеки привело к резкому нарастанию объемов нераспроданного жилья, уже заметно превышающего половину его годового ввода в строй.
Огромная его часть в силу низкого качества строительства и неудобного расположения гарантированно не будет распродана уже никогда и является для застройщиков (даже если не все они это уже поняли) источником не потенциальной прибыли, а убытков: на налоги, консервацию и содержание. В то же время для семей офицеров и других отставных военнослужащих, часто уже десятилетиями ютящихся по чужим углам, свое, пусть даже плохое, жилье будет качественным улучшением положения.
Поэтому естественным шагом для государства, служащего своему народу, представляется принудительный выкуп у застройщиков квартир и целых многоквартирных домов, не проданных ими в течение пяти лет после ввода в эксплуатацию. Само собой разумеется, выкуп следует осуществлять по себестоимости, а не по алчности неудачливых монополистов. Это позволит экономно обеспечить жильем нуждающихся отставников, создав зримый стимул для службы Родине, и при этом снимет с застройщиков тяжкий груз неликвида, улучшив тем самым финансовое положение всего строительного комплекса.
Минобороны России еще в баснословные времена Тимура Иванова поддержало этот механизм, но в рамках действующего законодательства изъятие жилья для государственных нужд возможно только по рыночной цене, которая заведомо намного выше себестоимости. При выкупе заведомого неликвида это означает избыточный рост бюджетных затрат и избыточную же прибыль застройщика. Кроме того, действующее законодательство разрешает осуществлять такой выкуп только целыми многоквартирными домами (вместе с земельными участками, на которых они стоят).
Юридическая возможность заключается в том, что заведомо неликвидные, не находящие рыночного спроса квартиры и целые дома по самой своей природе являются принципиально нерыночными активами. У них нет и не может быть рыночной цены просто потому, что они находятся вне рынка.
Да, это вызвано монопольным завышением цен на них, однако причина явления не устраняет его: неликвидное жилье является нерыночным активом, для которого просто в силу его природы не может быть определена рыночная цена.
Соответственно, государство имеет полное право и возможность (в том числе по действующему законодательству) устанавливать формальную «рыночную цену» таких объектов на уровне себестоимости (или даже себестоимости с разумной, не завышенной монополистически прибылью или дисконтированной на величину роста цен). Принудительный выкуп как таковой законами не запрещен, а для государственных нужд (каковыми, безусловно, является исполнение жилищных обязательств государства) и прямо предусмотрен. Поэтому государство имеет полную возможность решить жилищные проблемы отставных военнослужащих прямо сейчас, осуществив принудительный выкуп нераспроданного жилья. Заодно этим можно решить и проблему создания значимого в масштабах страны фонда социального жилья.
Разумеется, никто не может помешать застройщикам спасти свое жилье от принудительного выкупа, снизив его цену до рыночного уровня, при котором оно найдет своих коммерческих покупателей. Однако уже сейчас понятно, что качество возводимых с панической скоростью «человейников» таково, что в целом ряде случаев рыночная цена будет значительно ниже себестоимости и принудительный выкуп со стороны государства принесет застройщикам значительно больше средств, чем рыночная распродажа с неизбежными скидками, легко могущими оказаться головокружительными.
Хотя соответствующие обращения в правительство направлены давно, оно пока не смогло выработать свое отношение к очевидной необходимости исполнить жилищные обязательства государства перед его защитниками. Остается лишь мечтать, что лежащие на поверхности методы реализации национальных интересов России удастся использовать до дестабилизации, порождаемой неуклонным игнорированием этих интересов.
