Действующая с 2024 года модель бюджетного правила с ценой отсечения в $60 за баррель «не отвечает вызовам времени» — этот тезис озвучил накануне Антона Силуанов на коллегии Минфина. Министр повел себя абсолютно логично — просигнализировал о резко возросших рисках для российского бюджета из-за дешевеющей нефти, сокращения сырьевых доходов и укрепления рубля. Эксперты сходятся во мнении: к этим новым реалиям экономика должна адаптироваться максимально быстро, задействовав все доступные ей на сегодняшний день ресурсы и инструменты. Иначе может случиться скатывание в кризис.
Фото: Наталия Губернаторова
тестовый баннер под заглавное изображение
По словам Силуанова, для устойчивости финансовой системы в нынешних условиях бюджетное правило необходимо донастроить — с тем, чтобы довести ликвидную часть Фонда национального благосостояния (ФНБ) до уровня «трехлетнего бесперебойного финансирования расходных обязательств при стрессовом развитии ситуации на нефтяном рынке». Один из возможных вариантов, обсуждаемых сейчас в Минфине, — снижение пороговой цены до $50 за баррель.
В марте объем ликвидных активов ФНБ сократился до 3,4 трлн рублей – минимума с 2019 года. А в апреле ведомство Силуанова перешло к продаже валюты из «кубышки» впервые с января 2024-го, на фоне свежего прогноза Минэкономразвития, в базовом сценарии которого цена на российскую нефть Urals ожидается на уровне $56 за баррель. То есть, ниже отсечки. Но Минэкономразвития представило и два других сценария: консервативный (цена на Urals в $50 за баррель) и стрессовый ($40–45), причем оба вполне могут реализоваться. И если сохранить в 2025 году текущую цену отсечения в $60 за баррель, Минфину придется более активно использовать средства ФНБ для покрытия дефицита федерального бюджета. Чего он явно не хочет делать.
«Заявление Антона Силуанова о необходимости корректировки бюджетного правила прозвучало в очень нужный момент, — говорит финансовый аналитик BitRiver Владислав Антонов. — Этот шаг продиктован несколькими важными факторами.
Во-первых, сейчас Минфин активно занимается поправками в бюджет текущего года и подготовкой проекта на следующую трехлетку, принимая во внимание обновленный прогноз Минэкономразвития по цене Urals. Силуанов, как опытный финансист, понимает, что бюджетное планирование должно основываться на реалистичных предпосылках».
Во-вторых, продолжает собеседник «365NEWS», мы наблюдаем сокращение общего объема ФНБ. Снижение цены отсечения до $50 представляется эксперту разумным шагом. По его словам, это позволит накапливать больше средств в «кубышке» при благоприятной конъюнктуре и создать необходимую подушку безопасности для противостояния внешним экономическим шокам. Что касается бюджета, снижение цены отсечения теоретически потребует сокращения расходов примерно на 2 трлн рублей (около 1% ВВП).
«Для курса рубля последствия могут быть существенными, поскольку Минфин будет закупать больше валюты (или меньше ее продавать), что при прочих равных приведет к ослаблению рубля, — отмечает Антонов. — Однако я бы предостерег от прямолинейных выводов — несмотря на бюджетное правило, рубль не полностью «отвязался» от нефти и продолжает реагировать на её динамику».
«Мир стремительно меняется: нефть дешевеет на фоне протекционистской политики США, российская Urals продается в Китай и Индию со значительным дисконтом. Участники сделки ОПЕК+ решили нарастить добычу, а в США для местных нефтяных компаний введены льготы. Кроме того, сейчас на Ближнем Востоке затишье, — рассуждает ведущий аналитик AMarkets Игорь Расторгуев. — Вместе с тем, традиционный способ пополнения ФНБ — за счет превышения порога отсечки — уже не работает. Сегодня ликвидная часть фонда снижается с высокой скоростью за счет продажи валюты. Так что решение о снижении порога абсолютно оправдано».
Вместе с тем, отмечает Расторгуев, проблемы федеральному бюджету создает окрепшая нацвалюта: в текущих параметрах заложена стоимость доллара в 95 рублей, а комфортным валютным коридором является 90-100 за доллар. Пока же курс не дотягивает даже до 85-ти. Отчасти скорректировать курс могло бы решение ЦБ о смягчении монетарной политики, но высокая ключевая ставка сейчас решает иную — антиинфляционную — задачу.
