В Новгородской области школьник наложил на себя руки из-за заваленного ЕГЭ по химии. Парень был способным, учился на отлично, мечтал стать врачом. Нашли его рано утром. Как и положено в таких случаях, в школе, где учился юноша, проводится проверка. Хотя что там проверять? Школа тут при чём? У нас по всей стране сотни тысяч детей не справляются с ЕГЭ — и никто не бегает с расследованиями по их школам. Нужно разбираться не с учителями, а с системой. Почему дошло до того, что даже отличникам, даже тем, кто набрал максимум, всё равно не хватает баллов для поступления? Что за конкурс, в котором честным путём уже почти не выиграть? Дети, которые тянутся к знаниям и мечтают о лучших вузах, ломаются под этим безумным давлением. Они понимают: впереди борьба не с равными, а с олимпиадниками, с квотниками, с теми, у кого привилегии. Сегодня ЕГЭ стал испытанием не знаний, а нервов. И всё это — по самым высоким ставкам.
Вырваться любой ценой. Но куда?
Посёлок Батецкий, затерянный на просторах Новгородской области, — крохотное место, где проживает всего около двух тысяч жителей. В целом же район насчитывает примерно пять тысяч душ. На удивление чистое, аккуратное местечко, но, как и в большинстве провинциальных уголков, алкоголизм — в этих местах частый спутник жизни. Только пьют здесь не от безнравственности и не от глупости, а от нищеты и безысходности. Работы почти нет. Крупнейшее предприятие района — фабрика в посёлке Мойка, где производят мёд, травяные чаи и натуральные сладости.
Остальные работают кто где: кто-то на железной дороге, кто-то в школе, на почте, в небольших магазинах. Есть ещё страховая компания, столовая, работает лесопилка. Одним из главных работодателей выступает районная администрация. Колхозов всего два — и на ладан дышат. Вот, собственно говоря, и всё. Люди уезжают. Молодёжь — в города, дома распродают дачникам из Петербурга.
Ещё недавно без ЕГЭ ребёнку из таких мест было почти невозможно пробиться — ведь даже просто отправить его поступать в Новгород задача невыполнимая. Во-первых, нужны деньги. А потом как учиться? До Новгорода шестьдесят километров. Общежитие не дают, а на автобусе каждый день туда-обратно — и по деньгам не потянуть, и по расписанию не выйдет: последний автобус — в 17:00.
Для подростка из бедной семьи, живущего в таких условиях, почти единственный шанс — сдать ЕГЭ на отлично и поступить в крупный университет, где будет и общежитие, и возможность жить без родительской поддержки. Но достаточно ли сейчас быть круглым отличником, чтобы воплотить эти планы в жизнь? Когда-то этого хватало.
Да, в топовые вузы было сложно пробиться, но хотя бы в университет в своём областном центре отличник поступал без особых проблем. Тогда ещё ни взятки, ни «по блату» не могли заполнить абсолютно все места. А что же теперь?
Кто виноват?
Для начала стоит признать: ЕГЭ по химии — один из самых трудных экзаменов. Это не случайно — ведь именно химию выбирают те, кто нацелен на поступление в медицинские вузы, а там сейчас конкурс колоссальный. Ошибка или неудача на экзамене для будущего медика — слишком высокая цена. Обучение в медвузе долгое, и если потеряешь хотя бы год, карьера начнётся уже ближе к 25. А эти годы ещё надо как-то прожить: на что-то есть, где-то жить. Если у семьи нет возможности содержать выпускника ещё один год, что ему остаётся? Искать случайную работу? Идти в армию? А если заберут — о каком медвузе потом может идти речь? Как после казармы снова готовиться к экзаменам?
Есть и второй момент — и он тревожит уже давно. К содержанию химического ЕГЭ претензии возникают не первый год. Только вчера Екатерина Мизулина снова подняла этот вопрос: третий год подряд ученикам не засчитывают альтернативный способ решения одной и той же задачи, хотя в официальных ОГЭ-сборниках по химии он признан корректным и верным.
По словам Мизулиной, из-за этой нестыковки каждый год отличники теряют несколько важных баллов. Если выяснится, что и парень из Батецкого оказался среди тех, кому не зачли правильное решение по формальному недоразумению — это уже не просто проблема, это преступление. Тогда не просто надо провести проверку, но и привлечь к ответственности тех, кто допустил ошибку.
Честно говоря, проверку следовало бы устроить и авторам заданий по литературе, истории, русскому языку. И школьные учебники тоже не мешало бы подвергнуть серьёзной экспертизе. Такое ощущение, что их больше не проверяют настоящие специалисты, как это делали раньше, когда перед публикацией учебники отправлялись на лингвистическую и научную экспертизу.
Многие формулировки выглядят настолько громоздко и неуклюже, что школьник с трудом может понять, что от него хотят. А когда на кону — поступление в медвуз, где решается вся будущая жизнь, даже одна неудачная формулировка может стоить слишком дорого. Именно так и рождаются трагедии — как та, что случилась под Новгородом.
Хоть сто баллов набери — не спасёт
Трагедия с мальчиком из Новгородской области вскрыла куда более глубокую проблему — реальную ценность ЕГЭ сегодня. Вернее, ту цену, которую приходится платить за каждый балл. Вспомните недавние громкие истории.
В 2024 году в Сеченовском университете больше сотни олимпиадников не смогли попасть на лечебный факультет — просто не осталось бюджетных мест. До обычных поступающих с ЕГЭ дело даже не дошло. И это далеко не единичный случай — во многих вузах места моментально заняли победители и призёры олимпиад. Тогда предлагали ввести ограничение: не более 70% бюджета под олимпиадников. Но было ли принято такое решение — до сих пор никто не знает.
А кто такие эти олимпиадники? В прошлом году Минпросвещения утвердило перечень из 737 олимпиад и конкурсов, дающих преференции при поступлении. Это огромное число, особенно в контексте скандала с Сеченовкой. Мало того, в новом учебном году таких мероприятий уже 807. Правда, четыре из них не имеют официального уровня, но остальные дают разные бонусы: от нескольких дополнительных баллов до полного внеконкурсного зачисления.
Конечно, топовые вузы не все олимпиады принимают во внимание. Но даже региональные университеты охотно прибавляют баллы за участие во вполне себе странных конкурсах. Например: «Хорошие книги — верные друзья», проводимый неким ООО, или олимпиада частной «Ломоносовской школы», а ещё конкурс «Виват, баян!».
Кто их организует? На каком основании они дают право обойти сотни других абитуриентов? К тому же участие во многих таких конкурсах платное — заплатил, поучаствовал, получил бонус при поступлении.
Вот и выходит: в списке — 803 мероприятия с официальным статусом, и в каждом по десятку номинаций, с кучей победителей и призёров. Это тысячи льготников, которых никто не проверял по настоящим критериям. Если даже на ЕГЭ сложно обеспечить честность и контроль, то кто следит за этими олимпиадами?
По факту сегодня самый надёжный способ попасть в престижный вуз — иметь знакомого в оргкомитете какой-нибудь «баллоносной» олимпиады, где можно либо выиграть, либо получить красивую грамоту.
И это ещё не всё. Баллы можно набрать не только олимпиадами — прибавку дают за значок ГТО, спортивные соревнования, участие в творческих конкурсах и даже за волонтёрство. Последнее особенно спорно. Достаточно взглянуть, как эта система работает в США и Великобритании: там баллы за волонтёрскую активность ввели как способ отсеивать детей из бедных семей, ведь далеко не каждый может позволить себе два года бесплатно работать ради строчки в анкете.
У нас всё свелось к тому, что родители просто ищут «нужного человека». Тот выписывает справку, будто их ребёнок сортировал вещи для малоимущих. Есть и хуже — например, когда школа участвует в благотворительной акции и учительница прямо говорит: больше всех баллов получит тот, кто пожертвует больше денег. И начинается родительское соревнование — кто щедрее.
Теперь хотят ввести ещё и комплексную оценку по аттестату, которую, простите, делают в той же школе, где родители уже приучились «благодарить» учителей подарками. В итоге ребёнок с 80 баллами по профильному предмету, купленной справкой о волонтёрстве и победой в сомнительном конкурсе легко обгонит честного 100-балльника. И, похоже, это только начало.
Полчище с привилегиями
Сегодняшняя трагедия в Новгородской области обнажила ещё одну, давно зреющую проблему — система поступления в вузы давно перестала быть прозрачной и справедливой. Олимпиадники и обладатели непонятных дополнительных баллов за условное растягивание баяна — это только часть картины. Есть и другие причины, по которым школьников вытесняют из университетов.
Одна из таких — поступление через колледжи. Про это почти не говорят, но эта схема одна из самых рабочих: после 9 класса — ОГЭ, поступление в колледж, а оттуда уже — в вуз через внутренние экзамены. Без ЕГЭ, без камер, без наблюдателей от Рособрнадзора и Минпросвещения. Всё как раньше: аудитория, бумажка, блат. Тут и тётя, и мамина подруга — кто угодно может сыграть решающую роль.
А ещё есть дети, поступающие по многочисленным льготам и квотам. Их очень много. Вспоминается случай: сын участника СВО дважды попадал на бюджет в топовую программу МФТИ, несмотря на низкие баллы. Отчислили — снова приняли.
Нам могут сколько угодно объяснять, что места для сирот, инвалидов, детей военных, медиков, умерших от ковида, — это отдельная квота и не влияет на общий набор. Но здравый смысл подсказывает иное: количество аудиторий, преподавателей и групп — не резиновое. Оно за последние годы не увеличилось, а категории, имеющие право на льготы, растут.
Нет, ну согласитесь, какая связь между, скажем, инвалидностью и правом на бесплатное высшее образование? Да, безусловно, помогать надо. Но помогайте жильём, платите разумные стипендии. При чём здесь льготы на поступление, если человек объективно не дотягивает по знаниям? Мы что, хотим на выходе получить медиков и инженеров с заведомо слабыми знаниями? Чем это чревато, объяснять, пожалуй, не стоит.
Это, безусловно, шаг назад. Какой в этом смысл — плодить специалистов, которые не выдержали бы обычного конкурса?
Спортсмены — ещё одна «особая» категория. Это уже напоминает американскую систему. Когда-то мы смеялись, что у них малообразованных футболистов в Гарвард принимают, теперь и сами идём по тому же пути. Хотя чему тут удивляться — у нас спортсмены в Госдуме заседают, законы принимают.
Добавьте к этому ещё иностранцев. Есть отдельные квоты для студентов из стран СНГ, нередко без знания языка. В том же тюменском медуниверситете, например, уже набрали целые группы иностранцев. Преподают им всё те же преподаватели, что и российским студентам. Только теперь занятия ведутся на каком-то странном гибриде английского и чего-то непонятного. Но штат преподавателей не увеличился, а время, затраченное на учебный процесс, увеличилось в разы.
Если сегодня приехать в тот же Новгород, то первое, что бросится в глаза, это толпы индийских студентов. Хотя непонятно, когда они вообще занимаются. Их можно днем встретить где угодно — в магазинах, в кафе, в спортзале, но только не в учебной аудитории. Русского почти не понимают, английский — очень слабо. Как их учат, чему — загадка. Но преподаватели на них тратят своё время. А значит, на остальных — меньше. Следовательно, мест для российских детей становится всё меньше.
Поступать в престижный вуз, особенно в медицинский, становится игрой с заранее трудновыполнимыми условиями. Даже у тех, кто набрал по 100 баллов, нет никаких гарантий. А если ты отличник, но у тебя по всем предметам «всего лишь» по 92–94 балла — шансов ещё меньше. В том же Сеченовском далеко не все 100-балльники поступят. Но и далеко не все поступившие будут с сотней баллов. Парадокс.
Всё это для наших детей оборачивается сильнейшим стрессом. Им с детства твердили: учись, всё зависит от тебя. Старайся — и всё получится. А теперь выясняется, что между твоими знаниями и университетом — целое полчище: олимпиадники, квотники, спортсмены, растягиватели баяна, выпускники колледжей с «внутренними» выходами.
ЕГЭ, который когда-то задумывался как честный и единый критерий, перестал быть таковым. Да и был ли когда-нибудь? Неудивительно, что у кого-то в этом марафоне сдают нервы. Очередной ребёнок не выдержал. И, к сожалению, это — не исключение, а симптом.
