В размеренной жизни сельской Чубаровской школы Жуковского района Калужской области произошло событие, которое для местных жителей ещё вчера казалось почти невероятным. Подобные истории они привыкли видеть разве что в телевизионных сюжетах из Москвы или других крупных городов. Но вдруг и здесь, в деревенской тиши, родители столкнулись с неожиданной ситуацией: некоторые школьницы начали ходить в школу в платках. Нет, не в тех, что павловопосадские, а в тех, что хиджабы.
Для маленькой деревни и сельской школы, где десятилетиями действовали устоявшиеся правила, это выглядело, мягко говоря, необычно.
Обычные школьные споры — вроде вопросов о допустимой длине юбки или цвете сменной обуви — в одночасье ушли на второй план. На территории учебного заведения возникло куда более серьезное противостояние. На партах седьмого и девятого классов столкнулись разные взгляды на жизнь, культуру и религию.
Здравый смысл против религиозных убеждений
История, как это часто бывает в наши дни, началась с привычного для родителей школьного чата. Сначала все выглядело как рядовое обсуждение, но довольно быстро тема покинула границы мессенджера и выплеснулась в публичное пространство. Одна из мам, чья дочь учится в этой самой школе, решила высказать накопившееся недовольство. Женщина обратилась к местным журналистам и озвучила проблему вслух.
— С начала учебного года несколько девочек из седьмого и девятого классов приходят на уроки в хиджабах, — рассказала она. — Школа старается разрулить ситуацию, но пока перевес явно на стороне тех, кто предпочитает закрытую форму одежды.
Следом подключились и другие родители. В общем, в воздухе запахло грандиозным скандалом. Директор школы, человек опытный и юридически подкованный, решила действовать строго в рамках действующего законодательства. Она достала устав учебного заведения, сослалась на положения федерального закона «Об образовании» и попыталась спокойно донести до родителей «закрытых» учениц позицию школы.
В ее аргументах звучала железобетонная логика: образование в России светское, школьная форма едина для всех, а за партой каждый ребенок в первую очередь ученик, а не представитель той или иной религиозной конфессии. Слова прозвучали твердо, убедительно, а главное, возразить против них было нечего.
Но на деле эффект оказался минимальным, если не сказать нулевым. Девочки-подростки, которым всего-то 13–15 лет, продолжили приходить на занятия в плотных темных платках, которые плотно закрывали голову и шею, что скорее походило на демонстративный жест наплевательского отношения к российским законам, нежели на соблюдение религиозных традиций.
Но директор, женщина с крепкими нервами, решила не сдаваться и снова вызвала родителей на ковер. Но к новой беседе те подготовились более основательно. Вместе с родителями учениц в кабинет к руководителю вошел человек в безупречно сидящем дорогом костюме и дорогими часами на запястье. Это был адвокат, которого предусмотрительно наняла местная диаспора. Спокойным и уверенным тоном, на юридическом языке он четко обозначил свою позицию: его доверители имеют полное право исповедовать свою религию, а это право включает обязанность носить хиджаб. Всё. Точка. Коротко и ясно. Дискуссия, по сути, была закрыта, так и не начавшись.
В итоге руководство школы оказалось в подвешенном состоянии. С одной стороны, вроде как есть устав, в котором русским по белому написано, что школа не место для демонстрации своих религиозных убеждений. А с другой стороны, есть адвокат, который, в принципе, тоже аргументирует достаточно веско.
Неожиданный финал
Пока взрослые мерялись аргументами и выясняли, чье слово весомее, жизнь в классах шла своим чередом. Но дети, как это часто бывает, оказались куда более чувствительными к несправедливости. Ученики, те, что из числа русских ребят, задались вполне резонным вопросом:
— А почему им можно, а нам нельзя?
Ответ на этот вопрос был дан на следующий же день. В то утро охранник Иван Никифорович, привычно потягиваясь, вышел ближе к 8 утра из сторожки, чтобы встретить ребят, спешащих за парты. Но увиденное заставило его схватиться за сердце. На дворе сентябрь, в воздухе ещё витают отголоски лета, а в школьные ворота гурьбой заваливаются дети, у которых на головах одетые не по погоде шапки-ушанки и ставшие экзотикой цветастые косынки. А один из ребят и вовсе напялил на голову непойми откуда взявшуюся у него буденовку с красной звездой, пробудив у Ивана Никифоровича смутные воспоминания о деде, который когда-то качал его на коленях и рассказывал, как он лихо махал шашкой в составе РККА.
Администрация школы оказалась в ситуации, которую в шахматах называют патовой. Педагоги поняли: если не поставить жёсткую точку, то завтра в школу дети придут в костюмах медведя, волка, зайчика и прочих представителей русского фольклора. Тогда было принято единственно правильное в данной ситуации решение — запретить абсолютно любые головные уборы. Без исключений. Для всех.
И вроде как — справедливый компромисс. Но по факту ситуация только усугубилась. Девочки, которые посещали школу в хиджабах, просто перестали в неё ходить. Их места за партами опустели, заставив руководство учебного заведения вновь схватиться за голову. Конфликт не исчез — он просто ушёл в тень, превратившись в скрытую, но от этого не менее острую проблему.
Региональное министерство образования ограничилось сухим комментарием:
«Работа ведётся, администрация проводит разъяснения, стороны пока не пришли к согласию».
Но это осторожное «пока» звучало не как надежда на решение, а скорее как признание бессилия.
Тем временем сами школьницы — семиклассницы и девятиклассницы, вокруг которых и разгорелась вся эта история, молчат. Их имена мелькают в разговорах взрослых, но их собственный голос так и не прозвучал. Никто не знает наверняка: действительно ли они сами хотят приходить на уроки в хиджабах? Является ли это их осознанным выбором и внутренней убеждённостью? Или за тугим узлом платка стоит лишь категоричная позиция родителей? Возможно, они и рады были бы учиться вместе со сверстниками без всяких головных уборов, но выбора у них попросту нет. И в этом, пожалуй, самая горькая деталь этой истории.
География конфликтов
История в Калужской области стала отнюдь не первым подобным случаем. Наоборот, она лишь вписалась в растущую карту «хиджабных» конфликтов, которые с завидным постоянством возникают в разных регионах России.
Еще совсем недавно пристальное внимание СМИ и общества было приковано к Югре. В школах Нижневартовска и Нефтеюганска администрация решилась на официальный запрет ношения хиджабов. Решение вызвало шквал эмоций и протестов, особенно среди тех, кто сравнительно недавно получил российское гражданство и остро воспринимает любые ограничения в религиозной сфере. Однако местные власти проявили жесткость в этом вопросе: можете спорить сколько угодно, но правила пересматривать никто не собирался. Запрет остался в силе.
Почти параллельно с этим скандалом подобная история вспыхнула на другом краю страны — в Хабаровске. Там директор престижного лицея вежливо попросила одну из учениц снять хиджаб, поскольку уставом заведения его ношение запрещено. Но родители девочки решили действовать не через переговоры в кабинете директора, а сразу пошли в прокуратуру. Таким образом локальная школьная ситуация моментально получила статус правового разбирательства.
И вот теперь — Чубарово, небольшая деревня в Жуковском районе Калужской области. Казалось бы, тихая сельская школа, далекая от громких общественных дебатов. Но именно отсюда конфликт стремительно вышел на федеральный уровень.
Член Совета при Президенте по правам человека Кирилл Кабанов выступил с категоричной позицией: по его мнению, ношение хиджабов и никабов в российских школах должно быть запрещено, так как это свидетельствует о ростках радикального ислама.
Однако звучат и иные голоса. Депутат Госдумы, интеллектуал и постоянный участник телепередачи «Своя игра» Анатолий Вассерман предостерег от чрезмерной резкости.
— Я считаю, это не самый умный вариант поведения, возмущаться внешним видом других людей. Вопрос ношения хиджабах в стенах учебных заведений должны решать школа и религиозные деятели, — заявил депутат.
При этом Вассерман признался, что не готов дать однозначную оценку происходящему в калужской школе. Его комментарий прозвучал скорее как призыв к сдержанности и здравому смыслу, чем как готовый рецепт решения конфликта, который, похоже, сегодня не знает никто.
