Рост неравенства по всему миру неизбежно вызывает увеличение интереса к теме справедливости. Прежде чем говорить о справедливом распределении ресурсов, стоит поговорить об их производстве. Несколько лет назад я встречался с пожилым человеком, который всю жизнь занимался закупками оборудования для крупной компании. Я пытался понять — есть ли объективные критерии определения справедливой цены товара или услуги? И он мне сказал, что нигде в мире не смогли выработать математической формулы определения справедливой цены. Есть механизм торга. Продавец предлагает свою цену, а покупатель пытается ее снизить. Если продавцов на рынке много, а покупателей мало, то шансов снизить цену больше, и наоборот. Большие биржевые площадки объединяют многих продавцов и покупателей и могут демонстрировать прозрачные цены, полученные в результате огромного числа сделок. Таким образом, чем больше конкуренции, тем более справедливые получаются цены.
Фото: Алексей Меринов
тестовый баннер под заглавное изображение
Эту систему можно распространить и на оплату труда: чем больше фирм нуждается в услугах тех или иных специалистов, тем больше шансов на рост заработной платы. В последние несколько десятилетий мы видим укрупнение и глобализацию компаний, следовательно, положение трудящихся ухудшается. Кроме того, компании стараются автоматизировать процессы производства товаров и услуг за счет активного внедрения роботов и компьютерных программ. Это тоже работает на снижение оплаты труда.
Одной из фундаментальных идей Карла Маркса была прибавочная стоимость. Он говорил о том, что капиталист не полностью оплачивает труд рабочего, а забирает часть стоимости товара себе. С этим положением невозможно спорить, ведь труд предпринимателя по организации работы тоже имеет свою стоимость. Вопрос заключается только в пропорции разделения стоимости, которая все время меняется. Карл Маркс не смог сформулировать объективных критериев для определения этой пропорции. Как-то я спросил известного экономического блогера, можно ли рассчитать справедливую долю в стоимости товара всех участников процесса производства и сбыта. Ответ был такой: без учета рыночных оценок сделать это невозможно. Предприниматели и наемные работники борются за увеличение своей доли в распределении «пирога». Победы и поражения в этой борьбе и определяют размер «куска пирога», который получает каждый конкретный человек.
Бухгалтер, маркетолог, юрист, менеджер, учитель, врач — каждый из них рассчитывает на справедливое вознаграждение. Но кто определит критерии этой справедливости? Как они могут договориться между собой и прийти к компромиссу? В качестве объективного показателя для требования повышения заработной платы можно рассматривать рост производительности труда. Однако этот показатель демонстрирует только количественные, но не качественные показатели. Например, один журналист написал три статьи, а другой только одну. Очевидно, что производительность труда выше у первого. Но три статьи могут быть проходными и не вызвать никакой реакции у читателей. Зато единственная статья второго журналиста может оказаться гениальной и вызвать массовое цитирование, большое количество лайков, репостов и т.д. Какой из журналистов может рассчитывать на повышение оплаты труда?
Классиком теории справедливости является Джон Ролз, который сформулировал понятие «справедливость как честность». Ролз выдвинул два принципа справедливости:
1. У каждого человека есть равное право на совершенно удовлетворительный набор равных основных свобод, который совместим с подобным набором свобод для каждого.
2. Общественные и экономические неравенства должны удовлетворять двум условиям. Во-первых, они должны быть привязаны к должностям и постам, открытым для всех при условии честного равенства возможностей; во-вторых, они должны приносить наибольшую пользу наименее обеспеченным членам общества.
Ролз считал, что свобода для любого человека более важна, чем экономические блага. Мне сложно согласиться с этим тезисом. История знает массу примеров, что если человек умирает от голода, то зачастую он готов отказаться от свободы ради спасения собственной жизни. В отношении равенства возможностей при занятии должностей тоже есть вопросы. Если какой-то человек добился успеха в жизни, на мой взгляд, справедливо, что он имеет возможность помогать своим детям получить лучшее образование, достойную работу и т.д. Нужно понимать логику и людей, которые выбирают тех, кто займет ту или иную должность. Если он выберет сына влиятельного человека, которого давно знает, то автоматически получит поддержку его отца. Если же взять талантливого «человека со стороны», то нет никакой гарантии, что он не переметнется в стан конкурентов. Кроме того, возникает опасность, что талантливый человек займет место своего нанимателя.
С тезисом о «наибольшей пользе для наименее обеспеченных членов общества» тоже можно поспорить. Если та или иная группа людей будет ориентироваться исключительно на интересы наименее обеспеченных членов общества, то весьма вероятно, что она проиграет конкурентную борьбу другим группам. Ведь развитие обеспечивают наиболее высокопроизводительные члены группы, а среди бедных таковые явно не доминируют.
Джон Ролз считал, что понятие справедливости как честности основывается на том, что у людей есть «моральные способности», связанные со «способностью чувствовать, что является справедливым» и «способностью понимать, что является благом». Понятно, что у каждого человека имеются свои представления о справедливости, вопрос заключается только в том, насколько они объективны.
Недавно я прочитал книгу Амартии Сена «Идея справедливости». Это индийский философ и экономист, с 1972 года работавший в Великобритании и США; лауреат Нобелевской премии по экономике 1998 года за вклад в теорию благосостояния. В книге он привел образец разных подходов к понятию справедливости. Нужно определить, кто из трех детей — Анна, Боб или Карла — должен получить флейту, из-за которой они спорят. Анна претендует на флейту, поскольку она единственная из трех детей, кто умеет играть на ней (остальные не отрицают этого). Боб указывает на то, что он единственный из детей, кто настолько беден, что у него вообще нет игрушек. Поэтому он мог бы играть с флейтой (два других ребенка соглашаются с тем, что они богаче, а потому хорошо обеспечены игрушками и развлечениями). Карла указывает на то, что она много месяцев упорно трудилась, чтобы сделать флейту своими собственными руками (другие подтверждают это). «И как раз тогда, когда я закончила работу, — жалуется она, — эти двое пришли, чтобы попытаться отобрать у меня флейту». Амартия Сен не смог встать на сторону ни одного из детей и сформулировать общий принцип справедливости.
Для того чтобы лучше разобраться в этом вопросе, я прочитал книгу доктора психологических наук Ольги Гулевич «Социальная психология справедливости».
Она выделила шесть основных подходов к справедливому распределению благ:
1. В соответствии с нормой беспристрастности, вознаграждение человека определяется его вкладом в общее дело. Справедливым считается получение большего вознаграждения теми, кто проделал большую работу, оказал большую помощь и получил лучший результат.
2. Согласно норме распределения по усилиям, размер вознаграждения определяется усилиями, которые человек приложил (затраченным временем, объемом проанализированной информации и т.д.). Справедливым считается такое распределение, при котором большее вознаграждение получает тот, кто приложил большие усилия при совершении социально желательного поступка.
3. В соответствии с нормой распределения по способностям (возможностям), справедливым считается взаимодействие, в ходе которого наиболее способный человек получает большее вознаграждение.
4. Согласно норме распределения в соответствии с позитивностью личности, справедливым считается большее вознаграждение хорошего человека.
5. Согласно норме распределения по потребностям, справедливым является большее вознаграждение тех участников взаимодействия, которые больше нуждаются.
6. В соответствии с нормой равенства, справедливым считается равномерное распределение вознаграждения между всеми участниками общения.
Далее Ольга Гулевич пишет, что люди, которые верят в справедливость окружающего мира (в плане распределения вознаграждений и наказаний), более позитивно оценивают жизнь. Вера в справедливый мир защищает людей от негативных переживаний. Сталкиваясь с новой задачей, они испытывают меньший стресс, реагируют на нее как на приключение, а не угрозу, и лучше решают ее.
Вера в справедливый мир чаще встречается у авторитарных людей, сторонников правых партий, представителей элиты и у народов, для которых характерно почитание власти. Все эти люди стремятся сохранить существующую систему социальных отношений. Вера в то, что униженное положение некоторых групп является заслуженным, помогает им оправдать собственные действия. Кроме того, в справедливость мира больше верят религиозные люди, которые ориентируются на духовные ценности и надеются на высшую справедливость.
