Либералы всех мастей весь период новейшей истории России приводили нам в пример различные страны, успешно преодолевшие этап экономических неурядиц и ставшие если не процветающими, то точно, по мнению либералов, успешными. Вывод здесь напрашивался сам собой: следуйте в преобразованиях исключительно в фарватере этих стран и (рано или поздно) вступите на путь процветания. При этом все примеры, как правило, сводились к странам третьего мира, что, по мнению тех же либералов, тоже вполне оправданно. В их картине вселенной Россия — точно страна третьего мира, причем не самая передовая и успешная. Термин для системы реформирования и преобразований тоже был предложен. Этот путь стали называть модернизацией.
Фото: Belkin Alexey/news.ru/Global Look Press
тестовый баннер под заглавное изображение
Изначально термин «модернизация» использовался для описания преобразований в обществе, вступившем на путь индустриальной трансформации, что было реализовано в десятках государств Европы, Америки и Азии. Особую актуальность политика модернизации приобрела во второй половине XX века, после освобождения от колониальной зависимости громадного числа стран.
Модернизация, по сути, является комплексной государственной стратегией преобразований, направленных на формирование современных общественных институтов и динамичной развивающейся национальной экономики.
Естественно, западные политики и их консультанты всех мастей начали осознанно отождествлять «модернизацию» и «вестернизацию», и в этом кроется громадное противоречие.
Поклонники западной цивилизации всегда считали, что на Западе изобрели идеальный тип общественного устройства и формат социально-экономических отношений. По их мнению, предел (как и идеальный пример) общественного развития — это западный мир, реализованный в Западной Европе, Северной Америке и ряде стран, примкнувших к западной цивилизации. Остальные государства планеты могут лишь попытаться (с той или иной степенью успешности) приблизиться к данному состоянию. Естественно, для того чтобы хоть как-то соответствовать обозначенному идеалу, нужно пройти путь модернизации (читай: вестернизации), исправно выполняя все рекомендации (читай: требования) специально созданных для этого международных (читай: западных) институтов типа МВФ и пр.
Западные идеологи, политики и консультанты сумели реализовать в мире несколько реально успешных модернизационных проектов, которыми «козыряют» уже несколько десятилетий. Проблема здесь кроется в ряде принципиальных особенностей, о которых они предпочитают не говорить. Первая: такие примеры не обладают сколько-нибудь оправданной статистической значимостью. То есть расхожий тезис о том, что путь западной модернизации гарантированно приводит к успеху, является откровенной ложью. Вторая особенность: успешная прозападная модернизация реализована исключительно в двух типах стран: 1) в государствах, выбравших путь самых оголтелых («шоковых») преобразований (в Польше, например), 2) в державах, ставших правыми прозападными диктатурами (Чили, Сингапур, Южная Корея и пр.). Третья особенность состоит в том, что данные государства, конечно же, реально распрощались со своим государственным суверенитетом, хотя формально их никто и не завоевывал.
Все обозначенные выше особенности однозначно говорят нам о том, что исключительное значение западной модернизации как идеальной стратегии успешных национальных преобразований, мягко говоря, преувеличено. Но оппоненты нам резонно возразят на это, что у западной модернизационной модели есть хотя бы штучные, но реальные примеры. И здесь возникает самый важный вопрос: а возможна ли модернизация не по западным лекалам и без западного диктата и давления?
Ответом на данный вызов является концепция суверенной модернизации, которая становится крайне актуальной в эпоху полицентричного мироустройства и повышения значения незападных глобальных объединений и макрорегионов.
Суверенная модернизация — это стратегия поступательного развития общества, основанная на национальных ценностях, приоритетах независимого развития и без какого-либо иностранного давления. По сути, это ответ на угрозу неконтролируемой западной глобализации. Данный подход предполагает однозначное решение семи фундаментально значимых задач на национальном уровне.
Первая задача: формирование полиотраслевой, динамично развивающейся и имеющей свое достойное место в мировом хозяйстве национальной экономики. При этом экономика должна быть не только сложной с точки зрения наличия различных отраслей и комплексов системой, но и реально современной. Наличие в стране развитых обрабатывающих отраслей, как и диверсификация поставок, производств, инвестиций, рынков и партнеров, — это тоже подход, который может быть востребован на современном этапе.
Вторая задача — это технологическое развитие. Современная («модерновая») экономика, как и современное общество, невозможна без технологий, инноваций, гаджетов и пр. При этом чрезвычайно важно, кем является та или иная страна — потребителем или производителем технологий, объектом или субъектом глобального технико-экономического развития. Понятно, что лидеров в технологической гонке не может быть много, но количество стран — участников мирового технологического процесса и прогресса может измеряться десятками. Если программное обеспечение для искусственного интеллекта в состоянии производить пока единицы стран мира, то, скажем, роботов могут выпускать практически все государства, прошедшие путь индустриального развития. По аналогии с экономикой можно сказать, что любая страна должна стремиться к технологическому суверенитету, но путь каждой державы к данному состоянию индивидуален.
Третья задача — эффективно работающие общественные институты, включая защиту прав собственности, современную налоговую систему, работающие суды, полицию и пр. И здесь, кстати, мы многое можем почерпнуть из опыта развития западной цивилизации. Но увлекаться заимствованиями, как говорится, не стоит. Важным элементом суверенной модернизации является не только наличие современных институтов (включая институты власти), но и степень доверия к ним, а также их устойчивость на фоне различных вызовов и угроз. Рассыпающиеся на глазах государства, включая те, которые исправно выполняли все западные требования и рекомендации, за последние несколько десятилетий мы наблюдали в самых разных частях мира.
И здесь мы вспоминаем про четвертую задачу — формирование современного, гармонично развитого общества. Здесь сочетается необходимость достижения сразу нескольких состояний. С одной стороны, высокий уровень социальных благ, включая формирование высокого качества жизни, а с другой — достижение высокого уровня социального здоровья общества.
С данным аспектом связана и пятая задача — обеспечение общественной и национальной безопасности. И здесь одинаково важны как ощущение личной безопасности человека на улицах городов, так и невозможность иностранной агрессии. Большинство стран мира решают проблему обороны тем, что пытаются присоединиться к тому или иному военному союзу. Решает ли данный подход обозначенную проблему — большой вопрос. Хочется сказать, что необходимо двигаться к формированию системы глобальной безопасности, но ее перспективы туманны, и это тема отдельного разговора. Не будем забывать и про пресловутый иностранный диктат и гегемонию. Страна, претендующая на успешную суверенную модернизацию, не может быть марионеткой в руках других, более значимых и влиятельных стран. В этой части практически ни одно государство современного Запада, включая ядерные державы Западной Европы, не может похвастаться наличием государственного суверенитета. Говорить о гарантиях устойчивого экономического или социального развития в этом случае, конечно же, не приходится.
Шестая задача — рост международного влияния государства. В этой части присутствие страны в международной повестке обязательно. И речь здесь идет не только о дипломатическом влиянии на решения международных институтов, но и о значимости страны в глобальном экономическом развитии, включая востребованность ее финансовых институтов, логистических решений, туристических предложений, площадок для проведения знаковых международных событий и пр. Не стоит забывать о сопричастности (или даже лидерстве) в решении глобальных проблем, а также об участии в международном решении сверхсложных научных, технологических, социальных и иных задач.
Наконец, седьмая задача — обеспечение национального культурного развития. Здесь ключевым аспектом является культурная субъектность страны, основанная на системности, органичности и целостности культурных ценностей. Самое худшее, что может произойти в этой сфере, — вторичность культурного кода, которая рано или поздно приводит к превращению государства в антисистему. Пример подобного хорошо известен — это современная Украина. Идеологическая формула, обозначенная когда-то экс-президентом этой страны г-ном Кучмой («Украина не Россия»), стала фактически приговором для этого государственного образования. Все, что делало украинское государство в последние десятилетия, — это боролось с Россией и с тем, что с нами связано. Экзамен на суверенное культурное развитие нынешняя версия украинского государственного образования, увы, не сдала.
Все обозначенные задачи, безусловно, ставятся для большинства стран мира, что называется, на вырост. Многие из них, особенно в части экономического и социального развития, на современном этапе являются пока нерешаемыми. Но это совсем не означает, что их постановка неактуальна. Пройти путь суверенной модернизации могут практически все страны мира, если осознают ценность этой национальной стратегии. Тем более что примеры успешного прохождения этого пути мы можем обозначить уже сейчас.
Безусловно, такой страной является современный Китай. Также на успешный пример в этой части претендуют другие страны БРИКС: Индия, Южно-Африканская Республика, Бразилия, Иран, Индонезия и др. Но самый яркий пример, который мы можем наблюдать практически каждый день, — это Белоруссия, которая смогла сформировать как здоровое современное общество, работающие общественные институты, так и динамично развивающуюся, конкурентоспособную экономику. В своем непохожем, но вполне успешном фарватере поступательно идет своим путем современный Казахстан, что мы тоже однозначно приветствуем. А что же Россия?
Хочется, конечно, сказать, что мы тоже нашли свой путь суверенной модернизации. И это отчасти правда, поскольку за последние годы сделано чрезвычайно много важного и полезного. Однако, как говорится, вопросы остаются… Самый чувствительный из них, конечно, связан с самыми различными аспектами финансового суверенитета, без которого реальное суверенное развитие невозможно. При всем при этом наш успех на пути суверенной модернизации очень даже реален. И не будем забывать, что наша победа в этой борьбе важна не только для России, но и для всего мира.
