В Беслане скончался 78-летний Феликс Тотиев. Этого мужчину называют одним из символов бесланской трагедии. Фотография с его изображением облетела весь мир. На карточке изображен старик с клюкой. Он сидит перед могилами шести внуков, погибших в школе №1.
Во время теракта чудом выжил один внук Тотиева — Азамат. Когда начался штурм, террористы прикрывались ребенком, как живым щитом. Рядом с мальчиком упала граната, которую закрыл своим телом один из спецназовцев. Азамат тогда лишился глаза, но остался в живых.
«365NEWS» связался с молодым человеком, который рассказал, как дед переживал потерю шести внуков.
Фото: twitter.com@ScherbDep.
— Азамат, ваш дед знал, что фотография с его изображением облетела весь мир?
— Конечно знал, но не придавал этому факту серьезного значения, — начал разговор Азамат. — Вообще об этом никогда не говорил.
— Он рассказывал, когда была сделана эта фотография?
— Нет. Он даже не заметил, когда его сняли. К нему никто не подходил, лишних вопросов не задавали.
— Он стеснялся такой славы?
— Скорее, он не нуждался в такой славе, наверное. Так уж стеснительным я бы его не назвал, он был общительный, хлебосольный человек.
— Трагедия его сломала?
— Дед был очень сильным человеком, об этом все знают. Он не сломался тогда. Но я первый раз увидел, что дед плакал как раз после теракта. Это были скупые слезы. Всю горечь он переживал в себе. Не на людях. Боль старался глушить, считал, что осетинские мужчины не должны проявлять слабость.
— Как он переживал?
— Это сложно описать. Без эмоций. Молча. Просто по нему видно было, что боль душила его. Но он держался, ему надо было поддерживать всю семью в той ситуации.
— Он часто ходил на кладбище?
— Очень часто. Когда выпадал снег, после дождя, если облетали листья, всегда мне звонил: «Азамат, срочно поехали, надо прибраться на могилках». Убирался, а потом садился и молча смотрел на плиты.
— Один тоже приезжал?
— Один приезжал. Но в последний год ему тяжело было ходить, поэтому мы ездили вместе.
— Ваш дед говорил на тему бесланской трагедии?
— Наша семья потеряла шесть детей в трагедии, поэтому без разговоров на эту тему не обошлось. Но дед чаще молчал. Переживал в себе.
— У вас семья большая?
— У деда три сына, два из которых живут в Беслане. До теракта нас было одиннадцать внуков у деда. Он к тому времени уже не работал. Взял на себя воспитание всех внуков, все время посвящал нам. Мы занимали два дома по-соседству. Жили одной большой семьей. А потом часть нашей семьи убили.
— Внуки его слушались?
— Его слушали не только собственные внуки, но и все дети в округе. Например, у осетинских мужчин не принято ходить в шортах. Поэтому когда мы собирались на футбол, из уважения к деду, до поля и обратно шли в брюках. Только во время игры переодевали шорты.
— Ваш дед рассказывал, что он делал во время захвата школы, штурма?
— Никогда не рассказывал. Я и не спрашивал. Видел, как сложно ему давались любые воспоминания на эту тему.
— Его все знали в Беслане?
— Его знали и за пределами Беслана. Хотя никаких религий и званий у него никогда не было. Но народ его уважал. Деда похоронили в субботу. На прощание собралось 1200 человек. Те, кто не успел приехать, уже два дня звонят нам, выражают соболезнования, приезжают.
— Он умер из-за болезни?
— У него был сахарный диабет, последний год он лечил гангрену. И казалось, мы победили болезнь. Дед физически окреп. Поехал с моим отцом во Владикавказ. А когда вернулся, то ему стало плохо, случился приступ. Врачи откачали. Вечером — второй приступ. Его положили в реанимацию, где он скончался. Сейчас все вспоминают про ту знаменитую фотографию на кладбище. Но в комнате деда висела совсем другая карточка, где были запечатлены все его одиннадцать внуков. Думаю, он в глубине души жалел, что эта фотография не облетела весь мир.
Соседка Феликса Тотиева Залина рассказала, что после смерти внуков мужчина на свои деньги построил для всех детей в округе детскую площадку, отремонтировал дорогу: «Он так привык, что рядом с его домом всегда было много детского смеха. А когда шестерых его внуков не стало, он оборудовал площадку, чтобы соседские дети чаще приходили к его дому. Может, ему так легче было пережить трагедию».
