Гражданские самолеты российского производства планируют переименовать, объединив их единым брендом. Об этом заявил гендиректор Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК) Юрий Слюсарь.
фото: ru.wikipedia.org
Автор: Marina Lystseva.
По его словам, которые цитирует РИА «Новости», такой ребрендинг должен «правильно сформировать это целевое рыночное позиционирование структуры, которая будет заниматься созданием, производством и продажей гражданских самолетов, и правильно подойти к наименованию продуктов этого дивизиона». Глава ОАК, ссылаясь на общемировую практику, предлагает сделать единую линейку всех самолетов под общим названием.
Юрий Слюсарь считает, что у такой модели есть экономическое обоснование: «инвестиции идут в один бренд, а не рассеиваются по многим направлениям», так как продукты представлены в одном сегменте.
Честно говоря, когда слышишь подобные рассуждения, сразу вспоминается выученное еще в школе ленинское определение декабристов: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Точно так же страшно далеки от реальностей российской авиации те, кто сегодня с идеями ребрегндинга выходит «на Сенатскую».
Что стоит за всеми их словами «дивизион», «линейка»?
Дырка от бублика. Пустота. Какой «линейке» они собираются рисовать новый «бренд»? Что переименовывать? Два самолета? Все тот-же многострадальный Sukhoi Superjet 100, что с грехом пополам летает, и который как ни назови, все равно никто не хочет покупать, да еще МС-21, который все никак не могут доделать? Больше-то в «линейке» ничего нет. И даже на горизонте ничего не просматривается.
При этом, любой коммерсант вам расскажет, что ребрендинг – это всегда деньги. И большие. В оба самолета — Sukhoi Superjet 100 и МС-21, которые у нас теперь называют «линейкой» (другой-то все равно нет), уже было вложено немало средств для их раскрутки под нынешними названиями. Особенно в Sukhoi Superjet 100. Его реклама, можно сказать, была даже агрессивной. Не помогло. Авиационный мир очень тесный, в нем всем обо всем известно.
Судя по отчетности производителя Sukhoi Superjet 100 АО «Гражданские самолеты Сухого» (ГСС), в этом году им удалось продать только один самолет. Причем, покупателю российское правительство выделяет еще и субсидии, которые, к тому же планируется в очередной раз увеличить. Чем вам не раскрутка бренда? Ан нет. Не берут.
Хотя г-н Слюсарь обещает, что в 2020 году ситуация изменится. Будет произведено около 20 новых самолетов Sukhoi Superjet 100, а к 2021 году их производство достигнет (страшно сказать!) 30 самолетов в год.
Правда, о том, что их производство и продажа убыточны для российского бюджета, говорить у нас не принято. Во всем, конечно, обвиняют западных конкурентов. Дескать, они нас вытесняют с мирового авиарынка. Только что там вытеснять? Boeing и Airbus – хозяева мирового рынка авиатехники, российские самолеты на нем даже не замечают. Свои они ежегодно продают тысячами – вот уж где, действительно, можно говорить о линейке моделей, да не об одной! А такой штучный товар как Sukhoi Superjet 100 этим «линейкам» и количеству их продаж помешать никак не может. Sukhoi Superjet 100 – скорее экзотика, русский сувенир типа матрешки. А потому, доводы типа: переименуем наши самолеты, и они сразу станут лучше продаваться, в этих экономических условиях не работают.
Так, может, мы не с того конца начинаем? Может, надо сначала подумать, как линейку самолетов создать, и уж потом, если деньги девать некуда, ее переименовывать?
И, кстати, об именах и брендах. В советской и российской авиации брендом традиционно считалось название конкретной фирмы, основанной кем-либо из выдающихся конструкторов – Яковлев, Туполев, Микоян, Сухой… А что теперь? Теперь практически все фирмы слиты в единую структуру — Объединенную авиастроительную корпорацию (ОАК) и подчинены Ростеху: ни имен конструкторов, ни ответственных – сплошные менеджеры.
При этом, обосновывая необходимость ребрендинга, г-н Слюсарь говорит, что это понятие должно «правильно сформировать целевое рыночное позиционирование структуры, которая будет заниматься созданием, производством и продажей гражданских самолетов».
То есть, «как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Выходит, линейки новых российских самолетов будут называться теперь как-нибудь ОАК-1, ОАК-2? Или, может, Слюс-1 и Слюс-2? Видимо, тогда российские самолеты на рынке будут сразу уходить влет?
Сомневаюсь. И не только я. Вот как об этом «365NEWS» рассказал один из высокопоставленных специалистов нашей авиационной отрасли (фамилию называть не буду, чтобы не создавать ему проблем на работе):
— Я считаю, что сейчас ОАК – это братская могила для всех авиационных фирм. Такое объединение убило авиационную конкуренцию. А чтобы строить самолеты, конкуренция необходима. Нам, правда, внушают, что мы, дескать, конкурируем с западными фирмами. Неправда. Мы с ними не конкурируем. Нас они даже не видят и за конкурентов не считают. Мировой рынок мы потеряли, если наших самолетов на нем менее 1%. Конкуренция у нас идет исключительно за российский бюджет внутри собственной страны, так как все авиафирмы сейчас сидят на бюджете и зависят только от него. А теперь, когда их сгребли все в одну кучу, где один занимается тем, другой – этим, и без всякой конкуренции, тем более ничего хорошего точно не получится. С точки зрения продвижения на мировой рынок российских самолетов такое положение дел ничего не изменит. Это значит лишь, что можно спокойно, без всякой конкуренции, осваивать бюджет, вот и все. И осваивать его, прикрываясь красивым словом «ребрендинг» проще, чем строить самолеты.
