Вирусолог Александр Чепурнов, который участвовал в разработке вакцины против первого китайского коронавируса, а также вакцин против африканских лихорадок Эбола и Марбурга, не исключил возможности создания этнического биологического оружия — хотя сейчас наука для этого еще недостаточно развита. С Чепурновым мы обсудили нынешнюю эпидемию коронавируса 2019-nCoV.
фото: AP
Доктор биологических наук, профессором Александр Чепурнов заведовал лабораторией особо опасных инфекций в научном центре «Вектор», сейчас он работает в Институте экспериментальной клинической медицины СО РАН.
– Это правда, что есть коронавирусы, которые могут поражать людей определенной расы?
— По моим представлениям мы еще не доросли до такого уровня в биотехнологии. Я помню, как некоторое время назад Владимир Путин на встрече с правозащитниками упомянул о сборе Западом биоматериала россиян. И сразу возник вопрос, а возможно ли создать этническое оружие? И тогда почти все наши уважаемые специалисты в области генетики «отстрелялись» в том плане, что нет, пока это невозможно.
Я, правда, по ряду причин с этим не согласен. Тем более, что одно время я сам работал с болезнью вилюйский энцефалит, которая поражает только якутов, эвенков и эвенов. Только основываясь на этом, можно не быть столь категоричным. Но пока все-таки я не вижу возможности для создания этих этнических вариантов.
– В соцсетях и на форумах пользователи активно обсуждают сообщения из Ухани, откуда начал распространяться коронавирус 2019-nCoV, что там, якобы, обследуют исключительно китайцев. А европейцы, мол, не восприимчивы к этой заразе…
– Я напомню еще одну вещь, лет 15 — 20 назад была легенда, что русские СПИДом не болеют. Все дело оказалось в пограничном кордоне. Как только наши граждане стали активно путешествовать по миру, выяснилось, что болеют, да еще как.
– На самом деле у этого нового китайского коранавируса очень высокая заражаемость?
— Это так. Человек становится заразным с переходом от непродолжительного периода продрома, инкубационного периода, к собственно болезни. Так же было и с вирусом Эбола. За день до острой фазы я еще не могу найти у человека в крови вирус, а через день он уже болеет. Болезнь развивается стремительно.
Этот момент очень неприятен. И похоже, в случае с короновирусом 2019-nCoV, там очень высокая «летучесть» — есть такой домашний термин у вирусологов. Существует несколько болезней, у которых летучие возбудители, и которые легко переходят в аэрозольную фракцию, в составе мелкого капельного аэрозоля легко разносятся и передаются. На память приходит болезнь венесуэльский энцефаломиелит лошадей. Там вообще рядом пройдешь и подхватишь вирус. Эта болезнь гриппоподобная, достаточно тяжелая, но уровень летальности у нее невысокий — 0,5%.
А в случае короновируса 2019-nCoV я не могу собрать данные и подсчитать уровень летальности. Сведения поступают достаточно скупо, пробиваются данные, что пожилые и дети умирают чаще. На одном из китайских сайтов указано количество больных в тяжелом, крайне тяжелом состоянии и умерших. Но не понятно, с чем это соотносить.
У меня в голове все время крутится вопрос, а была ли эта исходная точка на рынке морепродуктов единичная? Китайцы опубликовали данные, что были взяты пробы на рынке, и из почти 700 проб 33 оказались положительными. Правда, непонятно, специалисты пробы чего брали: смывы с прилавков на уже закрытом рынке или пробы животных, которые там продавались? Или то и другое? Но 33 — это все-равно уже какая-то множественность. Я думаю, а может быть болезнь уже расползалась потихонечку? Поскольку у нее признаки все-таки классические — мало ли пневмоний?
Сегодня они могут диагностировать эпидемиологические цепочки от того самого вируса, о котором они объявили 31 декабря. А, может быть, это уже последствия других таких случаев? Посмотрите, вирус уже распространился по всему Китаю. На мой взгляд, уж слишком быстро для одного месяца.
– Почему вся зараза идет из Юго-Восточной Азии?
— Там очень удобный «узел» для вируса. Там всегда сосредоточено много птиц, являющихся переносчиками всевозможной заразы. Вирус легко переходит в случае, если у него большая способность приспосабливаться к различным рецепторам различных хозяев. У РНК-вирусов (носителем наследственной информации у них выступает рибонуклеиновая кислота, а не ДНК — «365NEWS») происходит не одна мутация на миллион, а одна мутация на тысячу. И вирус легко и стремительно переходит от одного хозяина к другому.
Вроде как строго доказано, что хозяин тот же, что и в 2002 году, это — летучая мышь. Но после этого вирус, видимо, прошел через другого хозяина, как предполагают — через змей, Ну и все, дальше он попал к человеку при той же разделке змеи на мясо. Тем более, если на руке бвли какие-то порезы, ссадины или царапины. И произошло заражение.
В случае атипичной пневмонии «исходной» была все та же летучая мышь, коронавирус летучей мыши, который прошел через пальмовых циветт — небольших диких животных.
– Когда расшифровывают геном вируса, результаты становятся публично доступными?
— В данном случае — да. Китайцы, надо заметить, это достаточно лихо сделали. 31 декабря они поставили диагноз, что это новая нозологическая форма и оповестили ВОЗ. А к 12 января они разослали структуру генома всем заинтересованным странам. Что при современной технике позволяет где угодно начать конструировать диагностические наборы.
Для меня сейчас главный вопрос — запросили и получили ли наши институты от китайцев вирус? И готовы ли они приступить к работе над вакциной?
– Вы в 2003 году, во время первой вспышки атипичной пневмонии, работали над созданием вакцины. Как быстро ее можно получить?
— Вакцина — это долгая песня, потому что там есть несколько сдерживающих факторов. Даже если будет получен какой-то прототип, который покажет хороший эффект, его нужно будет проводить по всем канонам. Это доклинические и клинические исследования. Потом проверка на добровольцах. Это полгода в хорошем темпе.
Можно сразу зайти на несколько типов вакцин, чтобы параллельно смотреть, что будет эффективно. Но самое главное, что мне мешало в 2002-2003 годах — не было восприимчивых к этому вирусу животных, на которых было бы видно: вот оно здоровое, вот я его заразил, оно заболело, и вот из этих животных столько-то погибло. Если такого не будет, значит можно пытаться адаптировать, изменить свойства вируса по отношению к новому хозяину, к тем же морским свинкам. С Эболой была ровно такая же история. Для всех вирус был безвреден, кроме человекообразных обезьян.
– То есть, лабораторные кролики, морские свинки, крысы не реагировали на вводимые препараты?
– Для Эболы они не подходили. Как и для того коронавируса, который был в 2002-2003 годах. Я тогда попробовал работать на кроликах, морских свинках, мышах, хомячках, но ни одно из этих животных не оказалось восприимчиво к вирусу.
– Если удается получить вакцину, она раздается бесплатно или ее продают за деньги, в том числе другим странам?
– Поскольку ее будет производить какое-то предприятие, оно должно за это получать деньги. Другое дело, что в критических ситуациях государство берет на себя все расходы. Поскольку эпидемия наносит колоссальный вред, я не очень себе представляю страну, которая бы отказалась заниматься этим. Представляете, какой сейчас финансовый урон понесет Китай? Никто не уезжает, никто не приезжает. Многие не работают.
– Что касается методов диагностики, уже объявлено, что получены отечественные тест-системы, с помощью которых в кратчайший срок можно выявить коронавирус…
– Это не очень дорогое удовольствие. Это работа, которую могут сделать многие молекулярные биологи и биотехнологи.
– Как быстро может быть купирована вспышка, и что для этого делается?
– Это делается исключительно противоэпидемическими мерами. До появления какой-нибудь блестящей вакцины, как например, произошло с Эбола, тут работают только противоэпидемические мероприятия. То есть все моют руки, соблюдают режим, все носят маски, минимизируются контакты и так далее. В 2003 году это сработало безукоризненно. Правда, разница с тем временем теперь колоссальная, за эти 17 лет китайцы начали массово путешествовать, им финансы теперь позволяют это делать. В Китае работает и учится очень много европейцев, в том числе и наших граждан. Так что все теперь очень не просто. Но китайцы предпринимают очень мощные усилия, которые вызывают огромное уважение. Надеюсь, что и мы сможем, если, не дай Бог, сюда что-то прорвется, оказаться на высоте.
– Нам пока бить тревогу не стоит?
— Нам надо готовиться, это безусловно. Китайцы, например, сейчас столкнулись с нехваткой масок. В тот же город Ухань из Манилы сейчас прислали три миллиона масок. А что это такое для 8-миллионного города? И нам надо быть готовыми, надо подтягивать какие-то резервы.
