Экспертиза обнаружила следы кокаина в организме двукратного чемпиона России по боксу Георгия Кушиташвили. Об этом заявил сегодня следователь Военного следственного управления. Напомним, спортсмен был арестован по подозрению в хранении наркотиков и избиении росгвардейца. Своей Кушиташвили не признает, употребление кокаина отрицает. Наш обозреватель, член ОНК Москвы, навестила Кушиташвили в СИЗО. Он утверждает, что до задержания у него был заключен спортивный договор, по которому к нему могли в любое время нагрянуть проверяющие и взять у него анализы.
За решеткой, в СИЗО №4 («Медведь») у Георгия стали болеть суставы и появилась странная аллергия. Медики считают, что сказывается отсутствие привычных физических нагрузок: за все то время, что под стражей, он ни разу не смог попасть в спортзал. Боксер переживает, что противоаллергенные препараты, которые ему дают в СИЗО, могут содержать запрещенные антидопинговым комитетом вещества. А Кушиташвили надеется вернуться в большой спорт.
«Отпустите меня домой», — наивно просит он правозащитников.
Спецблок «Медведя» представляет из себя отдельно стоящее здание. Сюда помещают заключенных, которым может угрожать опасность на общем корпусе: бывшие сотрудники правоохранительных органов, предприниматели, военные… К слову, Кушиташвили отнесли к категории военнослужащих (числился машинистом в воинской части), потому и меру пресечения ему избирал военный суд.
Хорошая просторная камера на четверых. Но заключенных здесь только двое. В углу — баулы третьего, которому суд изменил меру пресечения прямо накануне. Ваган Абгарян проходил по делу «Баринг Восток».
— Мы рады за него, — тихо говорит обвиняемый в мошенничестве бизнесмен Константин Ремизов, построивший жилой комплекс «Резиденция Сколково». На сегодня он — единственный сосед боксера. С одной стороны, Кушиташвили повезло с сокамерником. С другой, его история оптимизма боксеру вряд ли прибавит: Верховный суд России дважды отправлял дело об изменении меры пресечения Ремизову на новое рассмотрение, но тот по-прежнему в СИЗО (почти два года).
Завидев на пороге гостей, боксер искренне радуется. Вообще ведет себя как ребенок. Улыбается, шутит: «Чай, латте, капуччино, мокачино»?
Предлагает попробовать сливы, лежащие на столе. Помимо слив, там яблоки, апельсины, печенье. Осматриваем камеру: телевизор, холодильник, полка с книгами, стол. Окошко не маленькое, но до него невозможно дотянуться — отгорожено дополнительной решеткой. Это сделано для того, чтобы арестанты не могли подойти к подоконнику и кричать (так называемая межкамерная связь).
-Условия нормальные, — улыбается боксер. — Меня все устраивает. Вот начал английский учить. Это (показывает на Ремизова) мой «тичер». Я немного язык знал, но как было: приезжаешь на международные соревнования, через несколько дней привыкаешь к английскому, начинаешь все понимать и сам говорить, а уже обратно надо возвращаться. И дома язык быстро забывается без практики.
— Мы учим традиционно по учебнику Бонка, — говорит Константин Ремизов. — Георгий — прилежный ученик, все записывает в тетрадь.
Кушиташвили тянется к полке и гордо демонстрирует свои записи: «Я дома готов учить с утра до вечера английский! Отпустите меня. И Костю. Мы найдем с ним способ на воле заниматься».
— Это не в нашей компетенции, — объясняю я.
Георгий, опять как ребенок, расстраивается:
— А вы на суде скажите, что мне не надо в СИЗО быть. Попросите судью, чтобы на домашний арест перевели. Я буду себя хорошо вести.
— Эх, раньше бы вы думали об этом. А не по подъездам…
— Все думают, будто я закладки какие-то брал. Я спортсмен! У меня брали анализы на наркотики сразу после задержания, но ничего не нашли…
Наша встреча происходила накануне заседания суда по мере пресечения. На ней следователь заявит, что в моче у боксера обнаружен кокаин. Судя по всему, следователь говорил про результаты экспертизы, проведенной по химико-токсикологической методике, которая занимает примерно неделю. И если экспресс-экспертиза (проводится по тест-полоскам) может ничего не показать, то эта выявляет продукты распада кокаина.
— Удается поддерживать форму? — интересуюсь у боксера.
— Стараюсь, как могу. В камере на полу — но он холодный — отжимаюсь, качаю пресс. На прогулочном дворике бегаю, но он крошечный. В спортзал я не попал, потому что друзья никак не могут перевести мне деньги на лицевой счет СИЗО (занятия платные — 300 рублей — Авт.). Но они переведут, это просто техническая задержка.
— То есть вы ни разу еще не были в спортзале СИЗО?! — не верится мне.
— Ни разу. Вот суставы стали болеть. Я весь начал скрипеть. Слышите? (Георгий делает движение рукой и слышит хруст — Авт.).
— А что у вас с глазами? Почему они красные? И что за пятно на щеке?
— Это аллергия. Но не понятно, на что.
— На тюрьму, — грустно шутит сосед Ремизов.
— Глаза чешутся страшно, особенно по утрам, — продолжает боксер. — Мне дали какие-то капли, но принимать боюсь. У меня в телефоне всегда была программа, туда забиваешь название препарата, и она выдает: нет ли запрещенного антидопингоовой комиссией вещества. Я каждый раз когда в аптеку шел, проверял по ней лекарства. Вообще, те, кто говорят, что я сидел на наркотиках, не знают правил спорта. Я заключил соглашение, по которому обязан отчитываться, где я ночую, куда уезжаю и т.д. По этому же договору ко мне могут в любой момент приехать домой и взять анализы на наркотики.
— И часто приезжали?
— В месяц 3-4 раза. Если бы что-то выявили, меня бы выгнали из большого спорта. Может быть, все-таки хотя бы письмо напишите в суд? Ну чтобы под домашний арест… У меня служебная квартира — та, что мне снимают — рядом со стадионом и спортзалом. Вышел из дома — пять минут и уже занимаешься. У меня со здоровьем проблемы начались именно из-за отсутствия привычных нагрузок. Давление внутриглазное и внутричерепное появилось. Я на свободе дважды в неделю спортивный массаж делал. А тут какой массаж? Ох… Прямо так и напишите судье, что я хочу домой. Я мирный.
-Это не поможет, Георгий. А вот добиться, чтобы вас в спортзал СИЗО выводили пока без оплаты, думаю, можно. Вы же чемпион!
— Да уж… Видите, как оно все вышло. А я книгу читаю. «Самолет» называется.
— Не «Самолет», а «Аэропорт», — поправляет Ремизов.
— А правда, что у вас дома собака одна осталась?
— Нет, нет у меня животных. Хотя я собак очень люблю. Но с моим спортивным графиком, где постоянные разъезды, я не могу позволить себе завести домашнего питомца. И семьи нет. В Москве я живу один.
— Передачки-посылки вам приходят?
— Одну передали друзья.
— За все время? Вся страна за вашей судьбой наблюдает, а никто даже посылку не прислал.
— Да это ничего. Тут хорошо кормят. И сокамерники всем делятся, так принято.
Члены ОНК Москвы обратились к руководству СИЗО с просьбой выводить в спортзал чемпиона без оплаты (пока у него нет денег на счету). Начальник «Медведя» дал соответствующее распоряжение.
