Апелляционный суд Гааги, обязавший Российскую Федерацию выплатить $50 млрд бывшим акционерам компании ЮКОС, во время вынесения решения опирался на договор о принятии Крымского полуострова в состав России, пишет РБК со ссылкой на полный текст судебного решения.
фото: Сергей Иванов
Суд использовал договор в качестве доказательства того, что российская сторона придерживается одной позиции в тяжбе с бывшими акционерами ЮКОСа и другой — при работе с отдельными международными договорами.
Российская Федерация спорила с бывшими акционерами ЮКОСа об интерпретации статьи 45 Договора к Энергетической хартии (ДЭХ), которая определяет порядок временного применения договора до его вступления в силу. В 1994 году представители тогдашней власти поставили свои подписи под документом, однако он не был ратифицирован и применялся на временной основе. Бывшие акционеры ЮКОСа говорили о том, что в 1994 году Российская Федерация дала согласие применять ДЭХ хоть и временно, но в полном объеме. А следовательно государство изъявило готовность следовать статье 26, которая подразумевает разрешение споров государства с инвесторами в международном арбитраже.
Российская сторона возражала, что договор применялся на временной основе только в части тех положений, которые не вступали в противоречие с законами России. Иными словами, если какая-либо статья документа вступала в противоречие с российским законодательством, она не должна была применяться. В частности, в данную категорию Российская Федерация отнесла статью 26, в которой шла речь о «безусловном согласии» сторон на передачу спора в международный арбитраж. Согласно российским законам, спорные ситуации в сфере публичного права (проистекающие из действий государства) могут рассматриваться только в судах страны, указывала Россия.
В результате Апелляционный суд Гааги вынес решение о том, что Договор к Энергетической хартии мог или применяться Россией полностью, или не применяться в принципе. Касательно второго варианта, государство должно было выступить с официальным заявлением, что не соглашается с применением на временной основе. Вместе с тем Россия соответствующего заявления не делала. По информации издания, де-факто апелляционный суд вернулся к первоначальной интерпретации международного арбитражного суда в Гааге от 2014 года.
Российская Федерация не раз временно применяла международные договоры в полном объеме, даже если их некоторые пункты противоречили российским законам, отметил Апелляционный суд Гааги. В частности, договор о принятии Крымского полуострова в состав России был подписан 18 марта 2014 года и применялся на временной основе до ратификации, состоявшейся через несколько дней. Однако, как пояснял Конституционный суд, Крым и Севастополь были частью РФ с момента подписания договора, а не с момента его вступления в силу. Гаагский суд обратил внимание на то, что пункты договора о принятии Крыма шли в разрез с действующим российским законодательством, поскольку документ устанавливал новые границы государства.
Суд приводит в качестве примера и другие международные договоры, в которых, с его точки зрения, временно применяемые соглашения включали в себя расходившиеся с законами России положения. Речь идет о Соглашении между Советским Союзом и Соединенными Штатами о линии разграничения морских пространств 1990 года, которое стало временно исполняться, хотя так и не вступило в силу в порядке ратификации. Суд также упоминает Соглашение об учреждении международного научно-технического центра, заключенное в 1992 году Москвой, Вашингтоном, Европейским союзом и Токио. Предоставленные работникам данного центра иммунитеты вступали в противоречия с законодательством РФ, подчеркнул суд.
«Апелляционный суд чрезмерно уважительно отнесся к решению арбитража от 2014 года», — поделился своей точкой зрения в интервью РБК генеральный директор Международного центра правовой защиты Андрей Кондаков. По словам руководителя центра, координирующего работу юристов в делах против акционеров ЮКОСа, апелляционный суд допустил ошибку в трактовке статьи 45, предложив «из ряда вон выходящее» ее толкование. В разговоре с изданием Кондаков также выразил надежду на то, что нидерландский Верховный суд исправит соответствующую неточность.
