1 мая 1945 года запомнилось москвичам удивительно солнечным и тёплым днем. Все жили ожиданием скорой Победы. На Красной площади состоялся военный парад. Вечером в Москве, столицах союзных республик, а также Ленинграде, Сталинграде, Севастополе и Одессе прогремел праздничный салют в честь наступающих фронтов, а также первых в истории войны городов-героев. Москвичам разрешили в ночь с 1 на 2 мая передвигаться без спецпропусков. Отменили светомаскировку . Москва ликовала!
Рисунок И.Д. Чудновского. У Бранденбургских ворот.
… Враг еще ожесточенно сопротивлялся, но участь Берлина была решена.. Советские войска продолжили штурм столицы Германии. Были заняты 90 городских кварталов, очищен от германских войск Рейхстаг, состоялся последний бой за имперскую канцелярию. Шеф нацистской пропаганды Йозеф Геббельс, отравив синильной кислотой шестерых детей, вместе с женой Магдой кончает жизнь самоубийством.
Летчики 2-й воздушной армии генерал-полковника С. А. Красовского сбросили на столицу Германии два красных полотнища с надписями «Победа» и «Да здравствует 1 мая!».
Этот день остался в памяти многих очевидцев и нашел отражение в их письмах, дневниках, рисунках.
«БЕРЛИН РАСПЯТ. РАСПЯТ СТРАШНО»
Уроженец Смоленской области, капитан Эфраим Исаакович Генкин (1919–1953), чью дневниковую запись от 21 апреля мы уже публиковали, делает 1 мая яркую и очень эмоциональную запись:
«гор. Берлин.
Я в центре города Берлина. Больше всего мне хотелось бы сейчас… удивляться! Не могу — разучился.
Берлин распят. Распят, как и Пруссия, Померания, Силезия, как вся Германия, где только успел ступить русский сапог.
Красивые слова не пишутся. Всё пьяно. Всё и все. Ведь сегодня 1-е мая! Первое мая в Берлине! И флаги, флаги, флаги. Флаги на Берлинерштрассе, на Унтер ден Линден, на Рейхстаге. Везде. Белые флаги. Там, где есть хоть 1 душа немецкого происхождения — вывешивается белый флаг. Это — символ сдачи. В Берлине несколько миллионов мирных жителей. Живут они в руинах. В Берлине голод.
Берлин распят. Распят страшно. Даже писать об этом не могу.
Бой гремит. Вот он — за вторым домом. Лирика горит. Дым чёрный, смрадный. 1-е мая в Берлине».
«ОНИ ЕЩЁ СОПРОТИВЛЯЮТСЯ»
В свой длинный и извилистый путь к Берлину старший сержант Зиновий Маркович Шейнин (1923–2013) отправился ещё в октябре 1941 года. Призванного из города Почеп Брянской области, его всю войну перебрасывали с фронта на фронт, от Юга до Севера, — вместе с артиллерией Резерва Верховного Главнокомандования. Май 1945 года он встретит с двумя ранениями, двумя контузиями и двумя орденами Красной Звезды (на другой стороне груди — медали «За отвагу» и «За боевые заслуги»). Ещё в первый день 1945-го он поздравлял родителей и сестру с наступлением «года Победы», а в своём первомайском письме сокровенное слово — с большой буквы — он напишет трижды:
«Район Берлина.
Дорогие родные!
Поздравляю вас с днём первого мая и с водружением знамени Победы над Берлином!
Дорогие родные! Трудно описать испытываемые чувства, после таких испытаний, да и зачем т. к. вам всё известно.
Мы ещё воюем, они ещё сопротивляются (эсесовцы), но тщетно.
Я вам последние письма писал до прорыва на реке Нейсе, за это время многое изменилось в деле окончательного разгрома врага. Мы форсировали Шпрее и 26 апр. вышли на р. Эльба. Где и встретились с нашими союзниками и друзьями 1 Ук[раинского] ф[ронта], встреча была очень тёплая, плоховато только, что английского языка не знает почти никто, правда, они немецкий знают относительно и кой-что могли поговорить. Вот здесь бы сестрица нужна была б. Если вы читаете приказы т. Сталина, то мы 2 раза отмечались при прорыве на Нейсе и Виттенберге, артиллеристы генерала Волкенштейна. А сейчас нахожусь в р-не Берлина, города убийц и матёрого фашизма. Вчера было водружено знамя Победы над Рейхстагом. В предыдущем письме, я вам писал, что надеюсь, пока письмо дойдёт до вас, мы встретимся с союзниками, а теперь я надеюсь, что пока это письмо дойдёт до вас, мир свободолюбивых народов восторжествует об окончательной Победе. Дорогие родные! Вы все беспокоитесь за письма, но я думаю, что вы получили мои письма и успокоились, писать нет времени. Не так воюем последнее время, как находимся всё время на колёсах в движении. Здоровье моё в настоящее время хорошее. На своём пути чего только не встречал. Очень много русских освобождённых. И с других стран. Да! А в отношении немцев могу сказать, что эти немцы, кто видит эту войну с Россией, воевать не станут и закажут впредь.
От вас я также давно не имел писем, последнее от 1/IV – 45 г. <…>
Пишите подробней о себе, о здоровье и жизни. На том кончу, желаю здоровья и счастья.
Целую вас ваш сын и брат».
После войны Зиновий Маркович работал в родном городе учителем. Умер 9 мая 2013 года , ровно в день 68-й годовщины Победы.
«ПРАЗДНУЮТ СВОЮ БЛИЗКУЮ ПОБЕДУ»
И если бойцы Красной Армии с нетерпением ждали Победу, то у немцев ещё тлела надежда на реванш.
Из дневника неизвестного германского офицера:
«1 мая 1945 года.
В битве за столицу возникает тревожное затишье. Мы занимаем позиции на внутреннем кольце обороны. Приходит приказ приготовиться к прорыву. Может быть, мы прорвёмся этой ночью. Мы слышим пьяные песни советских солдат, доносящиеся с той стороны. Они празднуют 1 мая и свою близкую победу. Алкоголь делает их шумными, но от него они крепче заснут. Ну что же, на прощание мы их хорошенько проучим».
«У МЕНЯ ЕСТЬ ТВОЙ ФОТОСНИМОК ЗА МОЛЬБЕРТОМ»
Увиденное, наверное, тогда было легче зарисовать, чем описать словами. Особенно для Иосифа Давыдовича Чудновского (1921–2011). Он родился в украинском городе Ромны, и, хотя до войны учился живописи, карандаши и кисти не сразу стали его главным оружием, Чудновский участвовал в боях; в 1942 году был ошибочно признан пропавшим без вести. В тот же году его мать и сестра погибли в оккупации. С марта 1944 года служил фронтовым художником на 1-м Белорусском фронте. 1 мая 1945 года брат Иосифа Чудновского, Дмитрий, пишет ему в Германию из Калинина (ныне — Тверь):
«Иося, получил твоё письмо от 21 января. За рисунок, а главное, за твоё фото очень благодарен. Вон, какой ты! А я всё тебя представлял таким, каким видел в последний раз в Днепропетровске в 1939 г., когда ты был ещё "маленьким", у меня, кстати, есть твой фотоснимок тех лет, где ты снят за мольбертом, и я им дорожу. А теперь, ты, брат, у меня зрелый мужик, да ещё солдат, и фронтовую жизнь познал лучше моего, так что в этом смысле я отстал от тебя. <…>
Йося, взаимно поздравляю тебя с изумительными победами вашего фронта/ Чувствую, что тебе суждено побывать в Берлине, ведь надо же зафиксировать на полотне руины фашистского логова для потомства.
Напиши Кентари, есть ли у вас такая цель писать с натуры по горячим следам наступления, как это было в Белоруссии, как ты писал.
Жду дальнейших подробных писем. Крепко жму руку. Митя».
Пожелание брата Иосиф исполнил, его рисунок мая 45-го мы сегодня представляем читателю. После демобилизации И.Д. Чудновский поступил в Московский государственный художественный институт имени В. И. Сурикова, работал художником в Комбинате живописного искусства в Москве.
Публикацию подготовили сотрудники Центра «Холокост» Илья Альтман, Роман Жигун и Светлана Тиханкина
