В суде по делу историка-расчленителя Олега Соколова всплыла важная информация: анализ того, что он искал в Интернете, свидетельствует: историк искал, где избавиться от тела аспирантки Анастасии Ещенко в тот момент, когда она еще была жива. Это подтверждает версию следствия о том, что преступление было тщательно спланировано.
Фото: Кадр из видео
7 декабря на заседании заслушали финальные доказательства защиты подсудимого.
На прошлой неделе судья очень хотела в этот понедельник уже начать прения, но адвокат Сергей Лукьянов вытребовал ещё один день для защиты. Изначально Соколов обещал явление некого сенсационного свидетеля, который «перевернул» бы представление о деле, но по ходу процесса выяснилось, что Жанна Рузавинова (так якобы звали свидетельницу) — фейк, выдуманный Евгением Понасенковым, давним оппонентом Соколова.
Якобы оппонент Соколова под именем Жанны писал историку в СИЗО и сообщил, что 7 ноября 2019 года, в день перед убийством, видел Настю Ещенко в обществе Понасенкова. Эти «показания» могли бы стать подтверждением безумной гипотезы Соколова о заговоре вокруг него, к которому, как он считает, примкнула даже его возлюбленная. Когда выяснилось, что свидетельница — фейк, защитники всё равно настояли на том, что им нужен ещё один день и заявили, что у них есть другой свидетель
7 декабря выяснилось, что никакого нового свидетеля нет. Доказательства защиты на фоне мощного обвинения выглядели бедно. Их большая часть сводилась к характеристикам Соколова как блестящего историка, что не имеет отношения к делу.
Неоднозначное впечатление оставили и эмоциональные и спутанные по фактам реплики Соколова — он говорил о любовниках Насти Ещенко, о её якобы связи с представителями то Евгения Понасенкова, то «криминального мира». В какой-то момент в качестве доказательства своей бесспорной правоты Соколов назвал тот факт, что 7 ноября 2019 года Ещенко, работая в московском архиве, два часа не отвечала на его телефонные звонки. Соколов называл себя наивным и доверчивым человеком.
Финальную стадию таких доказательств судья назвала «театром абсурда» — реплика была слышна на трансляции 7 декабря. Вместо фейковой Жанны защита попросила допросить адвоката Торгашева, который довольно давно в процессе — теперь его почему-то решили сделать свидетелем. Суд отказал.
Соколов всё время пытался создать образ «наивного и доверчивого человека», но в декабре в суде неожиданно выступили трое важных свидетелей обвинения — оперативники, которые опрашивали Соколова, как только его выловили из Мойки. Тот допрос во многом разрушил картину, нарисованную защитой — что историк якобы ничего не помнит, что у него было помутнение сознания. Оперативники показали, что сразу после купания в Мойке Соколов всё прекрасно помнил и описывал случившееся подробно и хладнокровно.
Перед прениями Соколова очередной раз спросили про ревность Насти Ещенко, зачитали его переписку с бывшей женой Анной. Всё время адвокаты защищали образ благородного отца, и вновь читали сообщения, как Соколов переводил бывшей жене деньги на поездку с дочерьми на море, школьные принадлежности, бассейн, еженедельное содержание. Очередной раз сказали, как якобы ненавидела новая невеста Соколова детей от Анны, но судье эти истории очевидно надоели. Адвокатов не раз просили перестать затягивать процесс, но Лукьянов вновь и вновь цеплялся за каждую букву. Последним доказательством защиты стала опять же характеристика Соколова от одного из руководителей Военно-исторического общества.
Между тем сторона обвинения предоставила суду еще одну довольно показательную улику. Оказывается, в роковую ночь с 7 на 8 ноября, пока Настя Ещенко разговаривала с братом и уверяла его, что помирилась с Соколовым и вернётся в квартиру на Мойке, историк уже искал место, куда сбросить её тело. На это обратила внимание адвокат семьи Ещенко. В материалах дела подробно расписано, во сколько Соколов искал на гугл-картах места, где можно избавиться от тела — и это было до убийства, пока выбежавшая на улицу Настя Ещенко пыталась успокоиться после ссоры.
«В 2.13 он проверяет набережные Мойки и Пряжки в гугл-картах, — говорит адвокат. — Погибшая две минуты говорила с братом, рассказывала ему, что всё хорошо, а он в это время смотрел локации, куда сбросить потом останки Анастасии — ещё живой на тот момент. Ни о каком аффекте тут речи быть не может, он планировал убийство». Соколов порядка шести-восьми раз пролистал локации на набережной Мойки и Пряжки. У одного из этих мест он в итоге и сбросил останки.
