В суде Санкт-Петербурга начались прения сторон по делу историка-расчленителя Олега Соколова. Обвинение попросило для Соколова 15 лет лишения свободы в колонии строгого режима за убийство Анастасии Ещенко и незаконное хранение оружия. В прениях всплыли жесткие детали трагедии: Соколов планировал убийство заранее, а останки убитой выкинул в окно, «чтобы не напрягать спину», неся их по лестница.
Фото: Анастасия Семенович
Прокурор отметила, что уверения Соколова об убийстве в состоянии аффекта не имеют под собой основания. В день расправы, 8 ноября, Соколов смотрел погоду в Петербурге и изучал на картах в Сети, куда можно выбросить фрагменты тела убитой девушки. Обвинение полагает, что он готовился хладнокровно убить свою возлюбленную.
Суду ещё раз напомнили, что после убийства Соколов не находился в стрессовом, напряжённом состоянии. Ничто не мешало ему заниматься бытовыми делами — думать о ремонте газовой колонки, например. Также обвинители напоминают, что явку с повинной оформили уже после задержания, когда следователям стала очевидна вина историка.
Гособвинитель заметила, что Соколов в суде пытался дать такие показания, чтобы избежать тюрьмы. И просила суд критически отнестись к словам историка. Подсудимый говорил, что Настя Ещенко якобы кричала и агрессивно себя вела, хотя соседка Соколова слышала, что после ссоры девушка успокоилась.
Мобильный оператор предоставил данные, из которых следует, что перед убийством Настя выходила в Сеть — этого не было бы, если бы она в тот момент ругалась с Соколовым. Согласно экспертизе, стреляли в девушку с близкого расстояния, а не как это описывал историк: якобы он выстрелил в сторону девушки во время ссоры. «Ваша честь, Ещенко уже была спокойна в момент совершения убийства, то есть не могла причинить Соколову вред, — сказала прокурор. — Конфликт Ещенко и Соколова уже был исчерпан, она была спокойна, в спальне, и он пошёл её якобы «попугать», но почему-то не своим травматическим пистолетом, а охотничьим карабином».
Отдельно гособвинитель отметила, что историк пытался опорочить жертву, выставить её в неприглядном свете — якобы она незаконно пыталась получить его квартиру, связавшись с криминальным миром. На стадии судебного следствия адвокат семьи Ещенко не раз просила не поливать девушку грязью, ведь она мертва и не может ответить. Также, по версии прокуратуры, Соколов хотел переквалификации убийства в «превышение необходимой самообороны» или «убийство по неосторожности» — то есть всячески хотел облегчить себе наказание, хотя говорил, что страшно страдает, кается и хочет понести наказание.
«Ваша честь, это свидетельствует о том, что для Соколова в жизни после убийства, по сути, ничего не изменилось. Он через пять часов после жестокой расправы решал свои бытовые вопросы, обсуждал ремонт газовой колонки, принимал гостей, пил с ними алкоголь, звонил в посольство Франции. — Настаивает Гособвинение. — Никакого спонтанно совершённого преступления тут не было. Он зафиксировал себе алиби: дважды позвонил Ещенко, уже когда она была мертва, утром 8 ноября. Он просил друга обналичить деньги и передать ему, чтобы он мог скрываться, пользуясь наличными».
Адвокат потерпевших полагает, что Соколов действовал по принципу: «так не доставайся же ты никому». Он не мог допустить, чтобы кто-то ушёл от него. И это было продуманное убийство, а не преступление ослеплённого страстью мужчины.
«Факт того, что любимая женщина поздней холодной осенью убегает на улицу одна ночью в тапочках, никак на него не подействовал, он даже не звонил ей» – напомнил адвокат. Также, по словам обвинения и стороны потерпевших, доказательства опровергают версию Соколова, что он якобы хотел совершить самоубийство. Например, он купил новый матрас вместо того, который был залит кровью Насти Ещенко.
Адвокат потерпевших напомнила и о жестокости Соколова: «Он сложил останки якобы любимой женщины по пакетам, как мусор, и выбросил их через окно во двор, чтобы лишний раз не напрягать спину. – заявила представительница семьи Ещенко. — Он также выбросил нательный крестик убитой, который она никогда не снимала «. Всего этого Соколов бы не сделал, если бы любил Настю так страстно, как он уверяет, полагает адвокат.
