В пятницу в Кванджу Евгений Рылов стал двукратным чемпионом мира и рассказал журналистам, что к Олимпиаде будет готовить стометровку вольным стилем, не исключил своего участия в эстафете 4х200 метров и объяснил, почему в комбинированной эстафете предпочитает плыть на спине.
— Чем вы были так недовольны после финиша, Евгений?
— А чем можно быть довольным? Свой личный результат опять не улучшил, никак не могу «разменять» 1.53. Три года стараюсь, и никак не получается. Устал очень. Понимал на последнем «полтиннике», что сил уже нет.
— Соперничество с Мерфи получилось жестким?
— Не могу объяснить. Я все видел, просто не было времени обдумывать какие-то детали. Изо всех сил старался оторваться, рад, что получилось финишировать.
— Планы на Токио?
— Хотелось бы проплыть этап в кролевой эстафете, обе дистанции на спине и, возможно, сотню вольным стилем.
— Чем отличаются ощущения, которые есть сейчас, от тех, что были два года назад в Будапеште?
— Тогда я выходил, и от меня никто ничего не ждал. Плыл, как мы говорим, на расслабоне. Плыл первую «сотню» максимально, а там как получится. Сейчас же хотел проплыть ровно. Но вышло так, что к «сотне» я подготовился лучше, чем к 200. Хорошо очень поднял силу в воде и на суше, но наработка средних дистанций и, соответственно, средних мышечных волокон у меня получилась хуже, чем год и два года назад. В финале дистанции 200 метров я даже не обновил свой личный рекорд. Понятно, что золотая медаль – это хорошо, но все-таки спорт должен строиться не только на победах, но, прежде всего, на прогрессе.
— Разговариваете о финале, а мыслями уже в Токио?
— Нет, не сказал бы. Надо сначала с тренером поговорить, послушать, что он скажет. На «полтиннике», думаю, я свое время здесь тоже улучшу, а вот дальше нужно будет смотреть. Очень сильный прогресс у меня произошел на стометровке вольным стилем, в эстафете я начал эту дистанцию за 21,7, и это очень высокая для меня скорость. А вот потом я эту скорость не держу, меня просто перекрывает. На 200 м на спине я, в принципе, тоже понимаю, за счет чего могу улучшить результат, и понимаю, как нужно работать. Мне 23 года, а сила начинает приходить только сейчас. Так что у меня есть запас по сравнению с другими пловцами.
— Вы всерьез собираетесь готовить к Играм в Токио стометровку вольным стилем?
— Я бы не говорил столь конкретно, но, в принципе, мы работаем в тренировках 50 на 50. Чем больше я прогрессирую кролем, тем лучше у меня идет спина. И наоборот. Не говорю уже о том, что до перехода к своему нынешнему тренеру я плавал исключительно вольным стилем.
— В эстафете 4х200 м вольным стилем вас ждать стоит?
— Не исключаю такой вариант.
— Если в комбинированной эстафете вам предложат выбрать этап по собственному усмотрению?
— Конечно, поплыву на спине. На спине-то у меня всяко поинтереснее результат может быть. До мирового рекорда ведь не хватило совсем немного…
— Что в вашей жизни изменилось за последние два года?
— Стал слушать другую музыку, читать другие книги. У меня были определенные трудности в общении с людьми из-за того, что я постоянно переезжал с одного места на другое, закрывался в себе, старался ни с кем не общаться. Слушать я тоже не умел — постоянно всех перебивал. Сейчас я могу разговаривать практически с любым человеком, не мешает даже то, что есть определенные проблемы со знанием английского языка.
— У вас не возникает желания в связи с этим больше времени проводить не дома, а за границей, как это делают Юля Ефимова, Антон Чупков?
— Нет. В других странах мне тяжеловато. Я человек активный, веселый, а за границей все гораздо более спокойно и размеренно. Есть, конечно, среди иностранных пловцов исключения, как Бен Прауд, Сунь Ян, но все равно дома комфортнее.
— Многие пловцы, кстати, жалуются, что на разминке Сунь Ян не видит никого, кто попадается ему на пути. Так и плывет — по головам.
— Так на разминке куча людей так себя ведет. У тебя есть задача, ты должен ее выполнить, чтобы показать результат. Если будешь думать о том, чтобы не ущемить чьи-то интересы, уплывешь не слишком далеко. Сунь Ян просто очень большой — занимает на дорожке много места. Сам пару раз с ним сталкивался. Извинялись друг перед другом и плыли дальше.
— Можете представить себя в роли человека, который не поднимается на пьедестал, чтобы выразить этим презрение к сопернику?
— Для меня это очень странный момент. Для начала, я полностью отдаю себе отчет в том, что никто из нас не знает, что на самом деле произошло с Сунь Яном — пресса могла написать все совсем не так, как было. Кого-то раздражает, что он не может у Сунь Яна выиграть? Хорошо, так и скажите. Хотя на 200 м он по сути проиграл, просто литовского парня сняли за фальстарт. Но это такое дело — нас на старте очень долго держат, просто очень. Стоишь, ждешь, трясешься весь, чтобы не дисквалифицировали.
— В олимпийском сезоне вы планируете выступать в Кубке мира?
— Нет. В первые полгода у меня будут другие старты.
— Почему вы выбрали именно их?
— Потому что там всего пять стартов, а на Кубке мира семь или восемь, и все слишком плотно. У меня в таком графике начинает очень сильно гореть вес, а вес — это прежде всего мышцы.
— Как же вам удалось сохранить мышцы в Корее?
— Сам до сих пор не понимаю. Но я очень много ел все эти дни. И ел, и ел, и ел. Ребята удивлялись — сколько пихать в себя можно? А я понимал: не буду есть — просто не доплыву до финиша.
[rssless]
По материалам: rsport.ria.ru
[/rssless]
