Впервые со времен Максима Соколова в основе СКА заиграл вратарь, родившийся в Санкт-Петербурге. Алексей Мельничук начал сезон с трех матчей на ноль и входит в число лучших голкиперов КХЛ по этому показателю. В беседе с корреспондентом 365NEWS Сергеем Яременко он рассказал о школьных тренировках со звездами СКА, вспомнил самый долгий матч в истории российского хоккея и предположил, что в детстве играл в футбол вместе с Егором Бабуриным.
«Летели в Китай 28 часов. Обалденная поездка!»
— Осенью 2017-го вы ярко сыграли за российскую «молодежку» в серии против сборных канадских юниорских лиг. Потом дали несколько интервью, в которых рассказывали, что эти матчи – главное событие в вашей карьере. Какое главное событие сейчас?
— С точки зрения сборной – та серия до сих пор главное событие. За национальную команду я еще не играл, в олимпийской выступал только на летнем турнире в Сочи. На молодежный чемпионат мира ехал как основной вратарь, но сыграл лишь два периода. А в клубе у меня самые важные матчи впереди.
— Какие ощущения были, когда впервые столкнулись с канадцами на льду? Их хоккей шокировал?
— У нас в стране тогда были только большие площадки, а в Канаде – маленькие. Я подвижный вратарь, люблю быстрый хоккей. Так что получал там удовольствие от каждого матча. Так кайфовал, что даже волнение на второй план отходило. Посмотрите обзоры нынешней серии нашей «молодежки» с канадцами – там именно играли в хоккей. Иногда кажется, что без задания. Просто вышли на площадку и получают удовольствие. Такой азарт!
— Еще и атмосфера крутая. Аншлаги на трибунах, на улицах узнают.
— Люди живут хоккеем. Мы приехали туда – нас никто не знает. Но заходишь в форме сборной России в любой торговый центр – начинают фотографироваться, говорят, что вечером на игру придут: «Вы сильная команда, но наши вас обыграют». У нас молодежный хоккей не так популярен. В Канаде это другой уровень.
— В Петербурге вас стали узнавать после матчей за основу СКА?
— У «Ледового» узнают (улыбается). На улице реже. Только люди, которые действительно болеют за СКА.
— Вы долго играли в ВХЛ, это достаточно жесткая лига. Там больше трудностей или радости от игры?
— В 18 лет я просто радовался, что выхожу в ВХЛ, а не в молодежной лиге. В «вышке» стоит играть до молодежного чемпионата мира, а дальше нужно расти. После МЧМ я еще полтора года провел в ВХЛ – это был застой. Хочешь расти – нужно идти дальше. Для развития нужно много игр на хорошем уровне.
— Первая ассоциация с ВХЛ – тяжелые перелеты. В Китай с массой пересадок, например. Какой самый сложный выезд был у вас?
— Мы как-то раз летели в Китай 28 часов. Андрюхе Алтыбармакяну даже камеру дали, чтобы заснять все это чудо. Обалденная поездка! Нам было весело: состав молодой, почти все ровесники.
— Как выходили на матч после 28 часов в пути?
— Приехали, сразу легли спать, а утром уже играли. К нам тогда пришел тренер Михаил Кравец. Мы его знали только по рассказам, и на испуге два матча 5:0 выиграли. Без рук, без ног, без желания – но выиграли.
— Кравец здорово стартовал в «Витязе» в этом сезоне. Он супермотиватор?
— Мне сложно оценивать тренеров. В прошлом году он был нашим лидером. Всех собрал воедино. Где надо — прикрикнет, где надо – пошутит. Может плечом в плечо толкнуть в шутку. Веселый, но требовательный и жесткий. В Михаиле Григорьевиче многое сошлось.
— Рассказывают, что у него было какое-то сумасшедшее количество драк в АХЛ.
— Мы тоже слышали эти рассказы. Поэтому и побаивались, когда он только пришел (смеется). Все ребята, которые с ним в «Неве» работали в прошлом году, его уважают. Многие с ним в «Витязе» оказались.
— Вы были на сборах в СКА, когда команду тренировал Андрей Назаров. Кажется, что по типажу они с Кравцом похожи.
— С Назаровым я работал две недели. А с Михаилом Григорьевичем провел целый сезон. Он для меня более значим (улыбается). Но параллели между ними проводить не буду.
«И тут парень сказал: потихоньку начинаю не любить хоккей»
— У вас был странный первый матч в КХЛ. Вышли на площадку по ходу игры с «Югрой» при крупном счете в пользу СКА. Совсем не волновались?
— Конечно. Вели 7:0. Мне надо было семь минут доиграть, пацаны не хотели, чтобы я пропускал. Было весело. Даже дебютом это назвать сложно.
— Когда в 17 лет впервые поехали на тот сбор с Назаровым, волновались больше?
— Я еще при Вячеславе Быкове успел потренироваться с основой. Тогда Илья Ежов получил травму, был нужен вратарь, и меня прямо из СДЮШОР позвали. Тогда увидел всех: Панарин, Ковальчук.
— Автограф не просили?
— Нет, но разговаривал со всеми на «вы». Очень стремно было! Зато когда поехал на первый сбор летом, было проще. Уже видел этих ребят (улыбается).
— Был матч, перед которым вас действительно трясло от волнения?
— На удивление у меня нет такой «трясогузки». Всегда выходишь с мыслью, что ты хороший, уверенный в себе вратарь. Когда на тренировку идешь, думаешь, что надо много работать над собой. А перед матчем – только уверенность. Волнение разным бывает – есть то, которое сковывает и заставляет делать ошибки. И другое – после гимна, первого вбрасывания. Оно переходит в кураж, и тебе становится легче. Перед первыми играми в «Ледовом» у меня как раз такое волнение было. Когда весь дворец начинал петь гимн, просыпалась огромная уверенность в себе и в команде. Так приятно играть.
— После трех «сухарей» в начале сезона про вас писали много хорошего. Читали или пропускали такое мимо себя?
— Если попадалось – читал. Про меня и после серии с канадцами говорили хорошее, а после МЧМ наоборот: «Кто это вообще такой?». Одни и те же люди могут сначала писать одно, а потом – другое. Читаю все без эмоций – и не радуюсь и не грущу.
— Как приходили в себя после молодежного чемпионата мира?
— Было две недели паузы. У меня даже форма не прилетела. Покопался в голове и начал все заново. Если у тебя МЧМ прошел хорошо, то и клуб начинает больше доверять. А я своего шанса ждал еще полтора года. Все стало немножко тяжелее.
— В ВХЛ у вас был матч, в котором вы отразили 50 бросков – в финальной серии 2018 года с петербургским «Динамо». Это самая тяжелая игра в карьере?
— А мне легче играть, когда много бросают. Тогда мы горели 0-2 в серии. Первые два матча я сидел на «банке». Выхожу на третий – если проигрываем, то практически все ясно. Сели всей командой на ужине, хорошо поговорили и вышли пластаться. Шайба сама ловилась. Сильный матч. Тогда еще в «Динамо» играл (другой голкипер СКА Александр) Самонов. Рад, что в тот период был в «СКА-Неве».
— Вы с Самоновым ту серию вспоминали?
— Вспоминали самый долгий матч, который был в той серии. Это была пятая игра, при счете 3-1 в пользу «Динамо». На нее поставили Никиту Богданова, и он провел три матча в одном – 6 овертаймов! В три часа ночи закончили, а Никита сыграл идеально.
— Вы все это время сидели на скамейке?
— Я уже спал. В каком-то из перерывов в раздевалке один из ребят сказал: «Потихоньку начинаю не любить этот вид спорта». Пиццу заказывали, еще что-то ели. И в то же время понимали – если гол пропустим, то сразу летим в Турцию. В итоге мы забили, после чего в серии был еще и шестой матч.
— Случись что с Богдановым в каком-то из овертаймов, вы бы смогли его заменить после пятичасового сидения у льда?
— Не знаю. Думаю, никто не готов к такой ситуации: ни я, ни Никита, ни тренеры. Если бы Богданов устал – поставили бы меня. Но как выйти, когда просидел девять периодов? Уже ноги никакие. Даже уставший вратарь сыграет лучше.
Фото с Алтыбармякяном
— Когда Магнус Хелльберг получил травму в августе, понимали, что ваш выход в основе – вопрос времени?
— У меня в голове сидело, что провел хорошую предсезонку и обязательно сыграю. А тут еще и Магнус получил травму. Изначально сделали ставку на Петю Кочеткова, но я чувствовал, что буду играть. Просто ждал своего выхода.
— Что почувствовали, когда вам сказали, что сыграете против «Йокерита» в «Ледовом»?
— Тренеры смогли донести до меня, что это обычный матч. Что нужно играть, как играл в предсезонке. Выходил и понимал, что нужно просто выиграть. Неважно, с каким счетом. Это мой первый матч – надо победить. Пацаны – молодцы, забили три, мы победили 3:2. А через день я сыграл на ноль.
— Сыграли на ноль против «Сочи», за который выступает ваш давний товарищ Андрей Алтыбармакян. Важно было не пропустить именно от него?
— Очень важно! Вы даже не представляете, насколько. Перед игрой в Сочи получилась такая ситуация – вечером Андрей позвал меня на ужин. Мы посидели с ним, и я зачем-то выложил фото в Instagram. Утром захожу в автобус – на меня Сергей Плотников смотрит: «Леха, это штраф! Кто перед игрой фото с соперником выкладывает? Если сегодня пропустишь – тебе капец!». В шутку, конечно, но я сделал все, чтобы не пропустить. На самом деле Алтыбармакяна знает вся команда – просто посмеялись, а потом выиграли.
— Алтыбармакян ведет видеоблог. Вы могли бы взять камеру и сделать что-то похожее?
— Перед матчем точно нет. Когда в «СКА-Неве» мы играли в финале плей-офф, Андрею дали камеру и сказали: «Делай вещи для СКА-ТВ!». Он и делал, правда, тренеры смотрели на это негативно. Едем на игру, я весь в себе, а он ко мне с камерой: «Расскажи, как дела?»
— Прогнали его?
— Нет. Мы же молодые ребята – веселились. Тем более я в первых матчах финала не играл.
— Третий в вашей компании – Михаил Мальцев?
— Да. Мы каждый день на связи. В отпуск уже три года подряд вместе ездим.
— Знаете друг друга с детства?
— С Алтыбармакяном встали на коньки в один день. Знаю его с шести лет. С Малей познакомились, когда стали играть на первенство Санкт-Петербурга.
— Как у Мальцева дела в Америке?
— Все нормально, играет.
— Переживает, что не в основе «Нью-Джерси»?
— У него еще будут шансы. Он же знал, куда едет. Надо синяки набить. Думаю, уже в этом сезоне он будет в НХЛ.
— Удивились, когда он свой супергол в предсезонке забил?
— Он всегда что-то эдакое может сделать. Маля сам больше удивился: «Забил и забил. В России такие голы часто получались». А там вся команда его подбадривает, будто какое-то чудо сотворил. Приходит домой – эту шайбу по TSN крутят. Говорят: «Лучшее событие лета!» Мальцев такой: «Вы чего, ребята? Это же обычный гол!»
— Михаил еще со школы здорово говорит по-английски. Как с этим у вас?
— Разговорный хороший, грамматика так себе. В англоговорящей стране не потеряюсь.
— Во время серии с канадцами и МЧМ практиковались?
— Мне надо дней пять на акклиматизацию. А там уже все вспоминаешь и начинаешь понимать.
— Легионерам по-русски подсказываете?
— Подсказы короткие – они и по-русски понимают. Если говорю: «Отойди!», знают, что надо отходить (улыбается). Русский хоккейный лексикон они усвоили.
— Вам удобнее, когда соперник много бросает, но СКА обычно владеет территориальным преимуществом и не допускает большого количества бросков по своим воротам. Как держите себя в тонусе?
— Из-за маленькой площадки ты всегда в игре, даже если броска нет. Нужно выбирать позицию, больше шевелиться. Вот в Риге огромная площадка, я там стоял и «курил» в первом периоде. Вообще не понимал, что происходит.
Красивый шлем и броски без очереди
— В детстве вы были полевым игроком, но потом перешли в ворота. Судя по старым интервью, одна из причин смены амплуа – красивый шлем голкипера. Правда?
— Да, форма понравилась. Но еще больше мне не нравилось ждать, чтобы бросить по воротам. Бросил и в конец очереди идешь. А вратарь всегда ловит. Плюс еще поехали на турнир, там была трансляция на кубе. Смотрю – только вратаря с его красивым шлемом и показывают. Тут во мне эгоист и сыграл. Здорово же в телек попасть. Поэтому, когда у нас заболели все вратари – сразу встал в ворота. Так и остался.
— У какого вратаря самый красивый шлем?
— У меня!
— Вы рассказывали, что делаете эскизы для шлема. Прямо рисуете сами?
— Нет, просто фотки сбрасываю – изображения, которые хочу видеть на шлеме. Все равно мы находимся в определенных рамках – что-то можно, что-то нельзя. Показываю фотографии художнику, а он рисует, сбрасывает эскизы, а потом мы вместе выбираем.
— Вы говорили, что один из ваших любимых вратарей — Сергей Бобровский.
— Не совсем так. Меня на радио спросили, кто лучший вратарь мира сейчас. Ответил, что сейчас в топе Бобровский и Андрей Василевский.
— А если выбирать между ними?
— По габаритам мне ближе игра Бобровского. Но в детстве я старался брать что-то от каждого вратаря, которого видел. Подсмотрел – сразу пробуешь на тренировке. А дальше лепишь себя сам. Хоккей постоянно меняется – всегда подглядываешь за теми, кто в топе.
— А в детстве один кумир был?
— Детство… Сначала Гашек здорово ползал. Потом Бродер был крут. Не было такого, что есть кто-то один, и я на него равняюсь.
— Из вратарей СКА кто-то нравился?
— Помню, как Максим Соколов играл. Ламот нравился. Американец Эш – зверюга был. Еще Якуб Штепанек. Евгения Набокова помню меньше. В общем, не было кумира.
— До хоккея вы еще и футболом в «Смене» занимались. Кто-то из ваших тогдашних однокашников заиграл в премьер-лиге?
— Нам по пять лет было – никого не помню. Там вратарь был в полном порядке. Может это Егор Бабурин был?
— При этом в детстве вам нравился Вячеслав Малафеев.
— Мне нравился «Зенит», а Малафеев был железный «номер один». Да, нравился. Мне нравилось, что свои ребята играют. Даже учительница в школе рассказывала, как у нее маленький Андрей Аршавин учился. Такое привлекало. Все любят, когда в команде местные воспитанники.
— В Петербурге особое отношение к местным футболистам и хоккеистам. Успели почувствовать это на себе?
— Да, меня всегда тепло принимают. Выходишь из «Ледового» — и хочется всем расписаться, долго стоишь.
— Вы внимательно следили за чемпионатом мира по футболу 2018 года. Кажется, только вратарь способен на 100% понять, что сделал Игорь Акинфеев в серии пенальти с испанцами. Какие были чувства, когда он отбил мяч ногой?
— Честно говоря, я больше за нападающими слежу во всех видах спорта (улыбается). Но когда Акинфеев отбил ногой – это, конечно, кайф. Сильный момент. Был очень рад за ребят – сколько их грязью поливали. А когда стали выигрывать, все заговорили, в каком же они порядке. Жизнь, действительно, – лучший драматург. Ты за счет своей работы доказываешь скептикам, что они ошибались. Это было круто. Испанцы – гранды футбола, обыграть их очень здорово. И неважно, какой футбол – сели в обороне или заперли их в штрафной. Выиграли и выиграли. Приятен был не сам сейв ногой, а то, чего он стоит для этих ребят.
— На стадион «Зенита» ходили?
— На чемпионате мира не был. Хотел сходить, когда сборная играла с египтянами, но увидел цены и расхотелось. Был не в состоянии заплатить такие деньги за футбол. Но во всем Питере была обалденная атмосфера. В любом баре, ресторане вешали экран и смотрели, как будто на стадионе. На «Зенит» хожу, когда есть возможность. На игре с «Лейпцигом» был, например.
— Хотите сыграть на этом стадионе в хоккей?
— Очень!
— В прошлом году присутствовали на игре СКА – ЦСКА или матче сборной с финнами?
— Нет, я был на выезде со «СКА-Невой» во время обоих матчей. Потом ребята рассказывали, что это непередаваемые ощущения от количества болельщиков, атмосферы. Другой хоккей. Обязательно надо поучаствовать в такой игре.
[rssless]
По материалам: rsport.ria.ru
[/rssless]
