Бывший глава медицинского департамента московского «Спартака» Михаил Вартапетов рассказал корреспонденту 365NEWS о жизни в Армении, причинах ухода из футбольного клуба, а также о своих главных ошибках и достижениях за 11 лет работы в рядах «красно-белых».
База «Урарту» не хуже, чем у «Спартака»
— Как вам в «Урарту»? Судя по вашему Instagram, живете полной жизнью.
— Это верно. Периодически стараюсь в Instagram что-то выкладывать, чтобы показать, что еще жив (смеется). У меня и правда всё хорошо. Вот только-только вернулись из отпуска, началась подготовка к возобновлению чемпионата. Первый сбор проведем в Ереване, потом поедем на Кипр. Всеми условиями я доволен: клуб снимает мне шикарную квартиру в центре города с прекрасным видом на Ереван. Можно сказать, работаю в свое удовольствие. Понятно, что уровень армянского футбола пока что на порядок отличается от российского. Зато есть куда двигаться.
— Что удивляет в чемпионате Армении в первую очередь?
— Немножко непривычно, что весь чемпионат по сути в рамках одного города. Когда ехал сюда, готовился к перелетам, переездам, а на самом деле самый длительный выезд – это два часа на автобусе. Большинство клубов тренируются и играют в Ереване, даже если имеют прописку в других городах. Еще из интересного: чемпионат Армении имеет реальную интригу: из десяти клубов премьер-лиги сразу шесть команд претендуют на первое место. Нет явных лидеров, здесь каждый может обыграть каждого.
— После «Спартака» сложно даются условия работы в «Урарту»? Возможностей, наверное, поменьше, чем в Москве?
— У меня не было амбиций, что вот я приехал из «Спартака» и уровень во всем должен быть не ниже, чем в Москве. Я понимал, что всё нужно соотносить с местными возможностями. Трудно сравнивать со «Спартаком», всё-таки это топ-клуб, в том числе по своей материальной базе. Но я считаю, что, например, база у того же «Урарту» ничуть не хуже спартаковской, а в некоторых моментах даже лучше. Территория больше. И поля, и технические помещения здесь на уровне, есть свой стадион компактный. Приятно, что у руководства клуба есть четкий план по развитию, большое внимание уделяется молодежи. В местной академии почти 900 футболистов, есть вторая команда. Есть куда двигаться, и это по-настоящему интересно.
— Михаил Гургенович, получается, вы на историческую родину вернулись?
— Я родился в Москве, но Армению считаю своей исторической родиной. Вообще мне здесь комфортно, приятно общаться с местными жителями. В свободное время выезжаю в город и за его пределы, здесь вокруг есть что посмотреть. Темп жизни совсем другой, сильно отличается от Москвы, и менталитет позитивный: люди настроены на общение, проявляют меньше агрессии и негатива. Здесь у меня появилось время, чтобы добраться до научной литературы, организовывать какие-то обучающие семинары. Кадры, кстати, это самая большая проблема здесь на сегодняшний день. Специалистов мало, особенно в области спортивной медицины.
«Спартак» занимает не свое место
— Удается хотя бы немного за «Спартаком» следить?
— Да, я смотрю все матчи, благо техническая возможность для этого есть. Расстраиваюсь безумно из-за того, что происходит.
— Почему расстраиваетесь?
— «Спартак» занимает абсолютно не свое место в таблице. Мне кажется, одна из основных причин – слишком резкая смена состава. Всё-таки ротация в таком клубе должна происходить более мягко. Причем это касается не только футболистов, но и персонала, менеджмента, иных сотрудников клуба. По сути «Спартак» обновился на 90%. Отсюда и столь неудачное выступление в чемпионате. Дело еще и в том, что я разделяю понятие — сотрудник клуба «Спартак» и спартаковец. Далеко не всегда два этих пункта совпадают. Есть люди, которые просто получают деньги, работая в «Спартаке», а есть те, кто живет клубом. К сожалению, вторых сейчас осталось слишком мало.
— Можете привести пример тех, кого считаете «спартаковцами»?
— На мой взгляд, это был Сергей Родионов, он первый, кто приходит в голову. А еще – Тихонов, Аленичев… Еще есть ряд сотрудников, которые во время работы в «Спартаке» были не на слуху, но тоже являлись важной частью большого коллектива и создавали свою атмосферу. Работники базы, врачи, массажисты, водители. К сожалению, многие из них покинули клуб. Традиции не пустой звук, на них строится успех, особенно такой команды, как «Спартак». Я считаю, смена коллектива произошла слишком резко. Кто-то даже допускает выражение «чистка», но мне это слово не нравится.
— Но ведь пришел новый генеральный директор. Логично, что он избавляется от старой команды.
— В таком клубе, как «Спартак», любые кадровые изменения нужно делать очень осторожно, мягко. Скажем так, без революционных изменений. Это должен быть эволюционный путь.
— Если не говорить про медицинское направление, то где еще Томас Цорн, по-вашему, пошел на слишком резкие изменения?
— Мне сейчас не понятно, кто в «Спартаке» отвечает за селекцию. Сформирован ли селекционный отдел? Из открытых источников я понимаю, что как такового селекционного отдела нет. Я не вижу менеджеров среднего звена, которые составляли бы прослойку между генеральным директором и непосредственно командой. С другой стороны, я сейчас не внутри клуба, чтобы говорить объективно: не знаю новых людей, не знаю особенности их работы. Но, как любому болельщику, мне достаточно посмотреть в турнирную таблицу, чтобы сделать вывод: что-то идет не так.
— И что делать? Ждать?
— Да, ждать. Надеяться на лучшее, верить, что за черной полосой когда-нибудь придет белая и «Спартак» займет свое место – будет бороться за чемпионство.
Склонность Фернандо к полноте — миф
— Сейчас время медицинских обследований, первых сборов. Кто на вашей памяти был лучшим в «Спартаке» после отпусков?
— Последние годы традиционно лидерами по тестам на выносливость были Рома Зобнин и Денис Глушаков. В целом, в этом не было чего-то удивительного, мы знали их возможности. Просто на каждом медосмотре они раз за разом подтверждали свои данные. Но футбол ведь вещь сложная, и подготовка игрока включает в себя очень много, в том числе психологию. Человек может быть в великолепных физических кондициях, но на поле у него может совершенно ничего не получаться.
— Глушаков – хороший пример.
— Верно. Хотя мне кажется, свое последнее слово он в футболе еще не сказал. Вполне возможно, что в «Ахмате» Денис себя еще покажет.
— Сейчас часто пишут о Фернандо и его теоретическом возвращении в «Спартак». Правда, что вы всё время боролись с его склонностью к полноте?
— Склонность Фернандо к полноте – это миф. Возможно, он родился чисто из-за визуального восприятия, это просто особенности его телосложения. Единственный повод говорить о лишнем весе Фернандо был только во время, когда он непосредственно переходил в «Спартак». Когда он приехал, у него действительно было почти пять лишних килограммов, но в течение полутора месяцев эту проблему он устранил с помощью тренеров по физподготовке. После этого случая у Фернандо никогда не было проблем с весом.
— Почему он так долго восстанавливался прошлой зимой?
— У него была очень неприятная, хроническая травма, связанная с воспалением сухожилия, которая требовала длительного периода лечения. Мы в то время находились на сборах, и в полевых условиях невозможно было сделать всё необходимое. Поэтому мы его отправили в Италию для прохождения полноценного курса, согласовав восстановление с местными врачами. Чтобы не рисковать с рецидивом, пришлось дать ему дополнительное время на лечение.
— Если не Фернандо, то кто из бразильцев был самым проблемным с точки зрения лишнего веса? Сейчас, наверное, уже можно сказать.
— В памяти остался только Веллитон, у которого проблемы с лишним весом возникали регулярно. Причем не только после отпуска, но и по ходу сезона. За что его, безусловно, нещадно штрафовали. К сожалению, Веллитон – один из примеров человека, ставшего «жертвой большого города». Москва со всеми своими соблазнами его засосала.
Не стоит оценивать работу врача по количеству травм
— В последние пару лет различные СМИ со ссылкой на свои источники отправляли вас в отставку примерно раз в два месяца. Эти разговоры вообще имели какие-то основания под собой?
— Мне остается только догадываться, откуда появлялись эти «источники». По крайней мере, лично мне в клубе ни разу никто не давал понять, что моей работой недовольны или ко мне есть какие-то претензии. Ни одного такого разговора не было за все 11 лет. Скорее всего, это была чья-то «добрая воля» на стороне. Я не знаю, кто бы это мог быть, и если честно, не хотел бы в эту тему вникать.
— Слухи об отставке шли на фоне череды травм у игроков «Спартака», а также после историй с диагнозами Зобнина, а следом – Николая Рассказова. К вам и здесь не было претензий?
— Я глубоко убежден, что оценивать работу врача в команде, я говорю о любой команде, а не только о «Спартаке», ни в коем случае нельзя непосредственно по количеству травм. Врач имеет дело с уже свершившимся фактом травмы. Не хочу кидать камни в огород тренерского штаба, но это всё-таки какие-то недочеты, недосмотр физической подготовки или методики тренировок.
— И какие же тогда критерии работы главы медицинского департамента?
— Критерии работы врача, так и медицинского штаба в целом оцениваются с точки зрения того, как быстро футболист восстанавливается после травмы, соответствуют ли эти сроки принятым нормативам, есть ли рецидивы. Вот это – существенный вопрос. Что касается травм, то нужно смотреть их структуру: будь то крестообразные связки, будь то повторяющиеся травмы одной группы мышц.
— Выходит, с точки зрения восстановления футболистов к вам вопросов не было?
— Вот смотрите. Что касается рецидивов одной и той же травмы, то за всё время их было два-три. Это вполне приемлемый показатель по статистике клубов РПЛ. Более того, в 2016 году можно было из открытых источников узнать общее количество дней нетрудоспособности в командах английской премьер-лиги и «Спартаке». И я вам скажу, что больше половины клубов АПЛ по общему количеству дней нетрудоспособности превосходили «Спартак».
— Но в Англии и матчей больше, и интенсивность другая.
— Да, я понимаю, что количество и плотность игр в России и Англии несопоставимы, но это всё-таки цифры, а не слова. В «Спартаке» существовали утвержденные советом директоров нормативы по срокам восстановления футболистов. Практически никогда мы эти нормативы не нарушали. То есть футболисты восстанавливались в те сроки, которые были прописаны в этих документах.
Обид и претензий к руководству клуба нет
— Доктор Лю недавно выступил. Говорит, что ряд игроков ходили восстанавливаться к нему даже после того, как его уволили из «Спартака». Это ложь?
— Об этих случаях нам известно, это было два-три человека. Ничего страшного я в этом не видел и не вижу. На мой взгляд, в вопросах восстановления большую роль играет и психологический фактор: если футболист привык, что с ним работает Лю, и ему кажется, что именно этот доктор поможет, то мы к таким консультациям относились без всякой ревности. Спокойно отпускали игрока к Лю на какие-то определенные процедуры.
— Так, может, и не было смысла с ним расставаться?
— Видит бог, это было не мое решение.
— Когда в «Спартак» назначали Михаила Бутовского, с вами советовались?
— Да, я знал, что он находится в числе кандидатов, когда мы расстались с предыдущим врачом. Обсуждалось несколько кандидатур, и Михаил Сергеевич был в списке.
— Вы понимали, что его назначение может повлиять на ваше будущее в «Спартаке»? Он же приходил на фоне активных слухов о ликвидации вашего департамента.
— Нет, он был приглашен конкретно на должность главного врача команды. Это совершенно разные должности – руководитель департамента, отвечающего за всю медицину в «Спартаке», и врач главной команды. Поэтому здесь никакого конфликта не было.
— Получается, его приход с вашей отставкой никак не связан?
— Бутовский, насколько я знаю, до сих пор является главным врачом команды. Что касается департамента, я не имею полной информации, в какой форме он сейчас существует и существует ли вообще.
— Уход из «Спартака» был действительно вашей инициативой?
— Это было обоюдное решение, я уже его объяснял достаточно подробно. В какой-то период времени, особенно в последний сезон, я почувствовал, что нужно уступить дорогу другим людям. У меня нет никаких обид или претензий к руководству клуба. Решение, скажем так, было обоюдным: здесь совпало и мое желание, и желание руководства.
Надеюсь, Джано «норму» травм уже выбрал
— За все годы работы в «Спартаке» можете назвать свою главную ошибку?
— Знаете, есть моменты, связанные с недостаточной информированностью о причинах и подробностях конкретных историй травм отдельных футболистов — Ромуло, Паршивлюк, Дикань, Гатагов, Ананидзе. Но здесь надо иметь в виду ограничения, связанные с соблюдением врачебной тайны. Любые подробности о состоянии здоровья футболистов могут повлиять на трансферную стоимость, нанести ущерб финансовым интересам клуба. При этом я готов подписаться и подтвердить каждую цифру статистики, которая публиковалась от имени клуба. Эти данные были многократно перепроверены как внутренним аудитом, так и страховыми компаниями.
— Почему у Ананидзе было столько травм? Он просто «хрустальный»?
— Разрыв «крестов», полученный в игре за сборную, вряд ли можно было избежать. Это футбольные риски, никто нигде не застрахован от них. Повреждение сухожилий голеностопного сустава — тоже типичная для футболиста травма. Избежать можно серийных повреждений одних и тех же групп мышц, что свидетельствует об ошибках в тренировочном процессе. Но даже в этом случае существует генетическая предрасположенность к такого рода травмам. Относительно Джано я очень надеюсь, что он свою «норму» повреждений уже выбрал и его дальнейшая карьера пройдет гладко. Вероятно, при наличии у него более существенной мышечной массы он пропускал бы меньше тренировок из-за тех или иных незначительных повреждений. Но тогда он мог бы потерять свой козырь — скорость и маневренность.
— Как вы относились к шуткам, постепенно переросшим в обвинения, что вы якобы стоите на ставке в «Вилле Стюарт»? Имелось в виду количество игроков «Спартака», прошедших через эту клинику.
— Знаете, вообще это, наверное, беда «Спартака»… То есть с одной стороны беда, с другой – достоинство, что у клуба слишком много болельщиков. И каждый болельщик считает, что его мнение о происходящих процессах в клубе абсолютно верное. Когда у нас было много травм, и мы отправляли ребят на лечение в Германию, не всегда получали хорошие результаты.
— Это было до «Виллы Стюарт»?
— Да, это было до 2013 года. Были осложнения, были случаи повторных операций. Потом мы переориентировались на «Виллу Стюарт», с того момента я ничего плохого об этой клинике сказать не могу. Говорить можно всё что угодно, но я и сейчас продолжаю считать, что это – одна из ведущих мировых клиник. Возможно, в мире есть еще две-три клиники, которые по своему уровню выше, но все они находятся в США. То есть это долгие переезды, проблемы с визами, эти клиники мы никогда не рассматривали.
Моя ошибка – говорить с позиции болельщика, а не врача
— Вы вообще часто ошибались за эти годы?
— У врача вообще без ошибок не бывает, и у меня они тоже были. Но я считаю, что моя самая главная ошибка в «Спартаке» — то, что за эти годы я так и не убил в себе болельщика. Я относился к своей работе не только как сотрудник клуба, но и как болельщик. Иногда мне это мешало. В какие-то моменты нужно было убирать эмоции, быть более хладнокровным.
— Пример можно? Честно говоря, не очень понятно.
— В частности, я пытался участвовать в процессах, высказываться в прессе по вопросам, которые прямого отношения к врачебной деятельности не имели. Выступал больше с позиции болельщика, а не с позиции профессионального врача. Хотя если сейчас отмотать пленку назад, и всё повторить, то по-другому я бы и не смог поступить.
— То есть болельщика до сих пор в себе не убили?
— Да, я даже в Армении не скрываю, что болею за «Спартак». Более того, есть даже сообщество «красно-белые армяне», правда, большинство его участников проживает за пределами страны. «Спартак» — клуб, давший мне очень много, поэтому я могу желать ему только побед. Я буду следить и болеть за «Спартак» до тех пор, пока будет биться мое сердце.
— Есть то, чем больше всего гордитесь за время работы в «Спартаке»?
— Гордиться можно титулами, а их, к сожалению, было слишком мало. Но мне кажется важным то, что мы впервые в России создали внутри футбольного клуба такую структуру, которая могла бы регулировать все медицинские процессы. То есть не только в главной команде, но вообще во всем клубе, включая клубную академию. Каждый сотрудник медицинского штаба четко понимал свои обязанности, был определен алгоритм действий, все знали, что и как нужно делать.
Не зря мой завершающий сезон в «Спартаке» был оценен завоеванием первого места в конкурсе на лучшую медицинскую службу в премьер-лиге, это заслуга всего медицинского персонала. Критерии оценки были объективными, включали в себя оценку методов лечения и восстановления, квалификацию сотрудников, научную деятельность, соответствие антидопинговым требованиям, ведение медицинской документации. Таким образом, я оставил своим преемникам хорошо организованную структуру, выстроенную систему медицинского обеспечения. И я желаю только успехов моим коллегам во главе с доктором Бутовским.
