Трехкратная чемпионка мира по прыжкам в высоту Мария Ласицкене в беседе с корреспондентом 365NEWS Еленой Дьячковой рассказала о своей позиции в отношении деятельности Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА), своей работе в комиссии спортсменов, а также о том, верит ли она в то, что будет выступать за рубежом в зимнем сезоне.
— Мария, вы в последнее время стали настоящей революционеркой, активно боретесь за свои права.
— Не считаю себя революционеркой. На самом деле это была моя позиция с самого начала карьеры. Меня так воспитали. Таково мое отношение к допингу и бездействию. Выполняю свою работу хорошо, и я это знаю и хотела бы, чтобы люди, от которых завишу, тоже выполняли свою работу, потому что мы, спортсмены, оказались в нынешней ситуации не из-за собственной безалаберности. Для меня это не борьба, это моя позиция. И я надеюсь, когда вся эта история закончится, ничего не изменится, я такой же и останусь. И когда всех этих проблем не было, я была такой же.
«Мы побуждаем ВФЛА к работе»
— Почему у вас не так много единомышленников среди спортсменов, ведь очень немногие легкоатлеты тоже говорят о своей позиции?
— У всех свои причины, я их понимаю, многие из этих причин знаю. Не могу ни просить, ни влиять, абсолютно спокойно и с уважением к этому отношусь. Так получилось, что я готова говорить о своей позиции. Изначально понимала, что у меня не будет громогласной поддержки. Сейчас в комиссии спортсменов мы стали больше обсуждать все вопросы, общаться, а до этого я была как будто одна. Но меня это никак не расстраивало.
— ВФЛА ответила на ваши предложения реформирования комиссии спортсменов?
— Федерация легкой атлетики проигнорировала отправленный нами протокол. Они не ответили ни на один вопрос, не предложили нам председателя, не внесли нашу кандидатуру, не отреагировали на то, что мы хотим расширить число участников комиссии. Единственное, что они сделали, это внесли в устав пункт, что мы можем встречаться по видеосвязи. Вот это делает ВФЛА вместо того, чтобы общаться, вместо того, чтобы помогать. Если вы скажете, что они пригласили нас на встречу, то это не считается. Нам не нужно с ними встречаться, нам нужно видеть их действия. Мы имеем право общаться посредством СМИ и открытых писем.
— Вы видите, что эти письма влияют на ситуацию?
— Единственное, на что они влияют – люди начинают хотя бы немного двигаться. Мы будто бы своим обращениями побуждаем к работе. Мы задаем вопросы, которые интересуют не только нас, а всех спортсменов и тренеров. Самый элементарный – почему выборы нового президента ВФЛА назначены на 28 февраля? Это же убийство, пустота!
— Ваш тренер Геннадий Гарикович Габрилян сказал, что все равно сохраняет веру в то, что вам дадут допуск к международным соревнованиям этой зимой. Вы тоже верите?
— Конечно. Несмотря на то что в случае получения допуска уже через неделю я должна была бы выступать в Германии, я сохраняю веру и надежду. Шансы мизерные, потому что, к сожалению, ВФЛА ни с кем не на контакте. То, что мы, спортсмены, чего-то хотим, World Athletics не устраивает. Они хотят, чтобы ВФЛА двигалась.
— А вы пытаетесь сами общаться с международной федерацией?
— Мой менеджер Ольга Михайловна Назарова общается с ними. Но ответы там такие же – все крутится только вокруг того, что ВФЛА не двигается в направлении исправления ситуации, чтобы помочь атлетам.
— Нет ощущения, что то, что вы сейчас начали делать в комиссии спортсменов, немного поздно, что надо было начинать раньше?
— Дело в том, что я стала говорить о своей позиции еще в мае. На самом деле я с 2016 года говорю обо всем этом. Честно скажу, про комиссию спортсменов вспомнила только в конце ноября, когда мы писали письмо Павлу Колобкову и Станиславу Позднякову, когда мы заявили, что как члены комиссии и ВФЛА хотим знать, что было сделано для нашего восстановления. До этого комиссия существовала только на бумаге. Поздновато? Не знаю, если честно. Думаю, уже хорошо, чтобы мы начали.
«Была уверена, что вторую Олимпиаду не пропущу»
— 3,5 года назад, когда вас не пустили на Олимпийские игры, могли представить, что вторая Олимпиада подряд может оказаться для вас под запретом?
— Нет, я была все эти годы почему-то уверена, что куда еще – вторая Олимпиада?! Хотя уже в 2018 году после чемпионата мира в Бирмингеме нам сказали, что если ВФЛА не будет работать, нам могут приостановить выдачу нейтральных статусов. Тогда только закралась эта мысль, что даже нейтральный статус могут забрать. Потом она снова ушла – да ну, нет, должно быть все нормально. И в итоге конец года, и опять бум…
Честно скажу, для меня Олимпиаду просто полностью стерли – все ожидания и мечты, все, что окружает это слово.
— Не верите, что поедете в Токио?
— Для меня это уже не то, о чем я мечтала, чего хотела. Какая-то тусовка решает, имеешь ты право или нет. Мир вообще несправедлив, но в нашей ситуации все как-то совсем чересчур.
— За эти годы вообще ни разу не приходила мысль о смене гражданства?
— Когда люди ко мне подходят и говорят: «Ой, Маша, как жаль, что вы попали в такую ситуацию! А может, вам стоит поменять гражданство?», они вынуждают меня думать об этой ситуации, и я говорю себе: нет, это невозможно, ну никак! Я не хочу этого делать, во-первых. Я россиянка, я родилась здесь, это моя страна, моя родина. Я не хочу даже задавать вопросы, возможно ли это. Хочу защищать свой флаг, выступать на родине и радовать своих болельщиков. Я имею на это право и хочу, чтобы люди, которые должны работать над этим вопросом, помогли мне.
— Предложения выступать за другую страну вам поступали?
— Нет. Были разговоры вокруг, что ой, да давно бы надо было бы, что у спортсмена век короткий. Сразу все отметалось, ставилась четкая позиция, что нет, такого не будет.
— Где планируете выступать зимой?
— На «Битве полов» и чемпионате России. Если мы не получаем допуск, будем тренироваться до назначенного дня вылета, пока точно не поймем, что чемпионат мира мимо.
