Главный тренер сборной России Алексей Кудашов в интервью корреспонденту 365NEWS Семену Галькевичу вспомнил обстоятельства, при которых получил предложение от Федерации хоккея России, объяснил, почему Александру Овечкину не удалось проявить себя на последнем чемпионате мира в Словакии, и объяснил, какую роль в его жизни сыграли Олег Знарок и Владимир Юрзинов.
— Алексей Николаевич, как вы отнеслись к появлению в тренерском штабе сборной Валерия Брагина? Вообще пересекались с ним раньше?
— Вместе не работали, но знали друг друга, конечно. Отнесся я совершенно спокойно. У нас жизнь такая, что изменения происходят постоянно.
— Чуть ли не каждый игрок в этой сборной России называет Брагина вторым отцом. Вы ощущаете это в работе? Вам это облегчает жизнь или наоборот?
— Отношение игроков к Валерию Николаевичу понять легко. Когда ты проходишь с тренером турнир и добиваешься успеха, это всегда сплачивает. Важно не забывать и тех тренеров, которые готовили ребят в командах, откуда они приходили в молодежную сборную. Брагин взрослый и опытный специалист, пользующийся авторитетом у молодых ребят. Он взял на себя определенную часть общения с игроками, так что мне стало легче.
— Перед последним молодежным чемпионатом мира в штаб Брагина ввели Игоря Ларионова. После турнира Брагин сказал, что это была встряска, которая пошла ему на пользу. Можно ли провести параллели с вашей ситуацией?
— Любые изменения – это всегда встряска. Приход нового человека или смена вектора развития – всё это мобилизует. Сейчас у нас идет новое общение, другие обсуждения, мысли, мнения. И всё начинает уже иначе работать.
— С доминированием, игрой первым номером и контролем шайбы на шведском этапе Евротура не получилось, но мы видим, как стал играть СКА. Это молодежный чемпионат мира так повлиял на «смену курса»?
— Российский хоккей всегда был атакующим, и сейчас мы, можно сказать, возвращаемся к своим корням. Да, свою роль здесь сыграл и молодежный чемпионат мира, где наши ребята показали отличную игру. Чисто оборонительными действиями матчи сегодня не выигрываются. Хоккей быстро меняется, так что нужно постоянно совершенствоваться.
Не перестаю восхищаться Овечкиным – долбит одну за другой!
— Первый сезон на посту главного тренера сборной России и СКА. Насколько всё изменилось для вас?
— По функционалу по сравнению с прошлым сезоном не так много что поменялось, но ответственность за принимаемые решения теперь на мне совершенно иная.
— В карьере игрока у вас были вызовы, сопоставимые с назначением, с работой главного тренера национальной команды?
— Сейчас понимаю, что были. В то время, к сожалению, не особенно их осознавал и ощущал. Было несколько моментов, о которых я жалею. Были вызовы, которые могли переменить мою судьбу хоккейную, но я их не распознал или же слишком легко к ним отнесся.
— Например?
— Да много чего. Это и Олимпийские игры 1994 года, и три чемпионата мира, и НХЛ. Вспоминаю турнир в Лиллехаммере, как мы тогда к нему относились, как ехали туда… Другое же было время, совершенно не такое отношение к Олимпиаде как сегодня. Единицам в жизни выпадает возможность выиграть Олимпиаду, но мы ее не использовали, только четвертое место заняли.
— Чему вас научил прошлогодний чемпионат мира в Словакии?
— У меня было очень много функций на этом турнире, и он дал мне серьезный толчок в развитии. Работа с такими хоккеистами, матчи против таких хоккеистов, которые были там… Это очень большой опыт.
— Сейчас можно признать, что состав сборной России в Братиславе не был сбалансирован?
— Вы про баланс между атакой и обороной? Это было, но, наверное, это не самое важное. Возьмите полуфинал с финнами. Там же как раз атаки и не хватило — мы не забили. А тот пропущенный гол… Пересменка, проброс, не получилось смену сделать — всё это задним числом уже понимаешь, прокручиваешь.
— Вы никогда прежде не работали с таким составом, какой был собран в Братиславе. Насколько комфортно себя ощущали?
— Ребят же я всех знал: с кем-то играл, кого-то тренировал. Так что ничего такого уж особенного не было. Да, это ребята совершенно другого калибра, но все они хорошие, все управляемые. Это взрослые хоккеисты, которые всё умеют, поэтому мне было комфортно.
— Как бы вы объяснили разницу в подходе тренера к такой команде и команде образца чемпионата мира-2018 в Дании? Там ведь, можно сказать, играла вторая, если не третья сборная.
— В английском языке есть слова teaching и coaching. Вот приблизительно здесь то же самое. Есть команды, которым ты говоришь, как надо сделать, и они делают. Есть команды, которым надо обязательно подробно объяснять, рисовать, и тогда путем повторения ты добиваешься желаемого. В Словакии было проще в этом плане, конечно.
— Вы очень много общались с Овечкиным в Братиславе. У вас теплые отношения с Александром?
— Помню, как он пришел в первую команду «Динамо» молодым пацаном. Мы с ним вместе жили, вместе играли, поэтому у нас нормальные отношения. Сейчас не так много общаемся, но общие воспоминания, общее динамовское прошлое объединяет нас.
— В Словакии ему не хватило эмоций или сил?
— Мы долго и много говорили с Сашей. Он сам сказал, что это два разных вида спорта: игра на маленькой и большой площадках. На маленькой — у него есть своя точка, есть свои движения, которые отработаны до автоматизма. На чемпионате мира всё было по-другому: другая разметка, другая дистанция, другой объем работы. И он не успел перестроиться. Но Овечкин всё равно принес огромную пользу, пусть даже не результативностью, но своим отношением к делу, своими лидерскими качествами в коллективе.
— Болельщики не перестают восхищаться этой погоней за Уэйном Гретцки, бесконечными рекордами. Вас Овечкин еще способен удивить?
— Молодец он, на самом деле. Я не перестаю им восхищаться. Долбит одну (шайбу) за другой! Дай бог ему здоровья, чтобы и дальше так продолжал. Просто я знаю, как он следит за собой, как тренируется, готовится, поэтому для меня ничего удивительного нет.
Не мог представить, что буду тренировать сборную
— Впервые главным тренером вас сделал Алексей Жамнов?
— Да, в «Атланте». Мы с ним частенько те времена вспоминаем, если честно. Вспоминаем, как работали в Мытищах. Вообще с Жамновым мы с десяти лет играли друг против друга, потом вместе играли за сборную Москвы, молодежную сборную СССР. Как и с Овечкиным, у нас с ним много общих воспоминаний, прошлое объединяет. Жамнов компанейский, интересный, добрый, общительный человек. Мне комфортно работать с ним в сборной.
— А изначально кто вам дал работу в «Атланте»? Тогда же еще не было Жамнова, когда вы пришли в клуб?
— Исхаков Равиль Искандерович. Он тогда был спортивный директор, порекомендовал меня. У меня тогда еще был ряд предложений: “Спартак” был, еще что-то.
— Почему «Атлант» выбрали?
— Исхаков был помощником моего первого тренера в Электростали. Лет с десяти и до выпуска моего из школы мы работали с ним. Кому как не ему мне было доверять?
— Могли допустить, что спустя семь лет будете главным тренером сборной России?
— Не мог никак. Представить, что буду тренировать СКА? И тем более – сборную России? Да даже мыслей таких не было. Это опять же к разговору о том, как быстро и неожиданно всё меняется в нашем хоккейном мире.
— Но мечта была же, наверное?
— Все мечтают, но предвидеть, что когда-то это сбудется… Теперь, когда я приобрел этот опыт, понял для себя, что нужно просто делать свое дело, стараться делать его хорошо, а там уже жизнь расставит всех по местам.
— Вы как-то вспоминали детали ухода из ярославского «Локомотива». Расскажите, как получили предложение от ФХР в 2018 году.
— Помню, сидел дома, когда раздался звонок. Позвонил Роман Борисович Ротенберг и предложил войти в тренерский штаб на апрельский этап Евротура.
— Сказали: «Мне надо подумать. Пожалуйста, перезвоните позже»?
— (смеется) Сказал, что еду. Как раз в Ярославль мы и поехали на первый матч тогда. Потом отработали чемпионат мира, после чего нас штабом пригласили в СКА. Так всё и пошло.
— Вы же тогда долго сидели без работы?
— Ноябрь, декабрь, январь, февраль… Четыре месяца, получается.
— И никаких не было вариантов?
— На тот момент уже были предложения, так что мне пришлось звонить людям и объяснять ситуацию.
— Самый крутой поворот в жизни?
— Без сомнений. Я же говорю, не мог даже предположить такого поворота событий.
Знарок не просто вдохновил, он вернул к жизни
— Как и когда хоккеист Алексей Кудашов решил стать тренером?
— Я доиграл почти до 41 года, закончил карьеру в 2012 году. Но года с 2007-го я вел конспекты, у меня есть записи всех тренировок, всех упражнений. Это еще до «Локомотива», в ЦСКА и «Химике» я стал всё записывать. Недавно как раз сидели с семьей, и я задался вопросом: а с чего я вообще стал вести эти конспекты?
— И с чего?
— Нет ответа. Но у меня записаны все тренировки, все упражнения за последние лет шесть моей спортивной карьеры. Я приходил домой и всё записывал. Поэтому, когда я стал тренером, у меня не возникло никаких проблем в плане видения. Я понимал, чего хочу, за счет чего этого добиваться. Какие-то вещи я, еще играя, начал испытывать, внедрять. Я мог тренеру что-то предложить, и иногда мои идеи даже принимались. Знарок в «Динамо» меня несколько раз даже на лавку ставил в матчах, он помог мне стать тренером.
— Помню, как в свой последний сезон в «Динамо» вы сидели в «Лужниках» на матчах с блокнотом, конспектировали.
— Это я смотрел соперников, наверное. Плечо было прооперировано тогда.
— То есть, изначально записи вы начали делать, еще не имея цели стать тренером?
— Наверное, цель была. Ты же думаешь о будущем, так или иначе. Но просто сказать: «Я буду тренером» — это одно дело, другое дело – подкрепить это чем-то. Институт я, конечно, окончил, но знаний было мало — как и у всех спортсменов, кто заочно сдает все эти вещи. Так что я самостоятельно по-новому прошел программу института, перелопатил всю научную литературу: биологию, биомеханику, физиологию, хоккейные учебники и всё прочее. Как-то так получилось, что когда я закончил, то другого будущего уже и не представлял, потому что к этому готовился не один год.
— Юрий Бабенко, Константин Горовиков, Максим Соловьев, Александр Бойков. Это совпадение, что столько игроков чемпионского «Динамо» стали тренерами?
— (смеется) Наверное поэтому оно чемпионским и было, что столько умных людей в команде было собрано. Может, и так. Андрея Скопинцева не забывайте. Уверен, что этот список еще разрастется. Алексей Цветков уже тренирует. Пока – детей. Алексей Терещенко станет тренером, я уверен. Умная команда была. Чемпионства же просто так не добиться. Должен собраться коллектив, понимающий, как добиться цели, за счет чего достичь результата, а это уже и есть тренерское мышление в каком-то смысле.
— Может, Знарок вдохновил кого-то тренером стать?
— Не просто вдохновил, Олег Валерьевич нас к жизни вернул. Мы же все были взрослые игроки и по большому счету никому не нужные. Знарок поверил в нас, объединил и сделал единомышленниками. Надо отдать должное Олегу Валерьевичу, он и его штаб нас сплотили и многому научили. Мы тоже помогали, чем могли. Коллектив был очень дружный.
— Что испытываете, когда выводите свою команду на матч против Знарка?
— Уважение, в первую очередь. Конечно, хочется обыграть человека, который многого добился. Учителя обыграть, будем называть вещи своими именами.
— Хватку он не теряет, судя по этому сезону.
— Молодец! Знарок один из наших величайших тренеров. По заслугам он уже входит в когорту великих.
Работа тренера всегда подразумевает давление, шанс быть уволенным есть всегда
— Кто еще из тренеров сыграл важную роль в вашей карьере?
— Прежде всего, Владимир Владимирович Юрзинов, с которым мы постоянно общаемся, буквально каждый день созваниваемся. Это тот человек, который, скажем так, приделал мне крылья, когда я еще был игроком. Приделал и постоянно их поддерживает. Он внушает такую уверенность, такой оптимизм! Это сложно передать словами. Огромное ему спасибо за такую поддержку.
— С Билялетдиновым вы работали.
— Зинэтула Хайдарович много вложил меня как в игрока. Каким бы непутевым я ни был в те годы, но я запомнил многие его методики, его работу. Рад, что сейчас в нужный момент всегда могу ему позвонить, поговорить, и он всегда объяснит, подскажет, поможет. Перед чемпионатом мира в Словакии я с ним консультировался, потому что у него огромный опыт работы именно с такими звездными командами.
Владимира Васильевича Крикунова вспоминаю, хоть с ним мы меньше общаемся. Мой покойный первый тренер Владимир Мариничев многому научил меня в Электростали. Вячеслав Аркадьевич Быков этого точно не знает, но когда он пришел в ЦСКА, я тогда уже учился у него и Игоря Захаркина. У всех разные подходы. Когда ты сам становишься тренером, уже сам выбираешь, что для тебя оптимально. Главное, как говорит Владимир Владимирович Юрзинов, не подражать никому, а быть собой.
— Ровно два года до Олимпиады в Пекине. Вы смотрите в ту сторону, или это слишком далеко пока?
— Знаю стратегию и философию ФХР, сборной России, знаю, как мы развиваемся, как готовимся к Олимпиаде. Но что касается себя, то так далеко не загадываю. Всё быстро меняется у нас, два года – это очень много.
— Это давит, что нет никаких гарантий?
— Работа главного тренера сама по себе подразумевает большое давление, постоянные стрессовые ситуации. И у тебя постоянно есть шанс быть уволенным.
— Ваш контракт рассчитан до конца этого сезона?
— Да.
— Тем не менее, последний вопрос – про Пекин. Вы хотели бы увидеть на Играх в Китае игроков из НХЛ?
— Я бы очень хотел. Это будет огромный праздник для хоккейного сообщества, великое событие. Да, был Кубок мира в 2016 году, но когда игроки только из отпуска приходят, – это не то. Олимпиада проводится в феврале, когда все на ходу. И если все лучшие приедут в Китай – вот это будет уровень.
