Чемпион США среди юниоров Максим Наумов и его отец, чемпион России начала 90-х годов, Вадим Наумов рассказали Анатолию Самохвалову, как скандалы убили популярность фигурного катания в США, раскрыли годовой бюджет американского юниора, вспомнили, как отметили 23 февраля в Бостоне, и рассказали, почему в России пробиться в сборную тяжелее, чем в Америке.
Максим Наумов приехал на юниорский чемпионат мира в Таллин в составе сборной США, заявка которой выглядела так: Наумов, Малинин, Торгашев. 18-летний Макс, родившийся в Коннектикуте, бегло с американской интонацией «без запятых» говорит по-русски, но периодически останавливается и просит отца перевести ему очередное английское слово.
Раньше я читал, писал на русском, а сейчас разучился
— Макс, когда на чемпионат мира русские приедут в составе сборной Японии?
— Ха-ха-ха. Русские везде, конечно, но я не думаю, что наши будут за Японию выступать.
В диалог вступил Вадим Наумов, который в паре с будущей на тот момент женой Евгенией Шишковой дважды выиграл чемпионат России, а в 1994 году — чемпионат мира под руководством Людмилы Великовой.
— Леша Тихонов был какое-то время в Японии. Сбежал… Япония — закрытая страна в плане работы.
— В Америке вы как свои?
Макс: Да, если ты citizen, то никакой разницы, какой ты национальности. Как сказать citizen?
Вадим: Гражданин.
Макс: Конечно, когда в заявке на чемпионат мира мы увидели фамилии Малинин, Наумов, Торгашев, то сказали друг другу: окей, все наши. Плюс еще в парах и танцах русские люди приехали за Америку выступать.
— Сами коренные американцы не шутят над этой ситуацией?
Макс: Шутят, но относятся как к факту. А вообще серьезной реакции на это я не слышал.
— На каком языке лучше говорите?
Макс: На английском, но русский стараюсь не забывать, на нем мы дома общаемся и, кстати, на тренировках тоже (тренируют Макса Вадим и мама Евгения Шишкова — прим. 365NEWS). Но некоторые слова постепенно забываются. Раньше я читал, писал на русском, а сейчас еле-еле что-то прочесть смогу, писать же разучился.
— Принципиально русский стали учить?
Вадим: Дело в том, что когда Максим только родился, мы с Женей (Шишковой) работали, а сына помогали растить и воспитывать бабушки, с которыми по-английски не поговоришь. Да и посоветовали нам, чтобы русским занимались с ним, потому что как только он пойдет в школу, русский в его повседневной жизни закончится. До пяти лет Максим не говорил по-английски вообще. Мы даже переживали, что у него будут проблемы с языком в школе. Но полгода в детском саду — и он уже общался как местный.
Макс: Понимание было такое — английский всегда освою, а вот русский главное не забыть. Если бы меня спросили, на сколько процентов я русский, на сколько — американец, я бы ответил, что 50 на 50. Выбрать тяжело. Всё, что я делал в малом возрасте, было по-русски, я рос русским. Всё, что началось позже, было по-американски. Хотя на национальных турнирах «русские» американцы тусуются вместе.
Вадим: Традиции мы соблюдаем, до сих пор 23 февраля отмечаем. Даже фотография есть, где мы все вместе в тельняшках сидим.
— Сейчас вы живете в Бостоне. Где учитесь?
Макс: Закончил 12-й класс, поступил в университет, но взял год отдыха.
Вадим: Академ.
Макс: С 9-го класса я учился в обычной школе и был на дистанционном обучении, это было очень тяжело. А сейчас в моем фокусе — фигурное катание.
— Вы, говоря по-русски, уже сборник. Ваши сверстники в России получают финансирование на турниры, форму, могут тренироваться на базе сборной в Новогорске. Какие у вас отношения с федерацией?
Макс: Спорт — накладное дело. Я очень lucky…
Вадим: …»мне повезло».
Макс: Мне очень повезло, что у меня родители – тренеры. Тренерам мне платить не надо. Но лед, коньки, костюмы — это всё на нас.
Вадим: Особенно затратны поездки, потому что федерация платит только за международные соревнования, если куда-то выезжаем. Когда ты представляешь Америку, то федерация оплачивает расходы одного тренера и одного спортсмена. А на внутренние соревнования ездим за свой счет.
— В общем, быть фигуристом невыгодно?
Вадим: Совсем! Фигурист никак не окупается.
— Какой годовой бюджет у чемпиона США среди юниоров?
Вадим: 40-50 тысяч долларов в год. Чемпион страны среди взрослых получает самую большую стипендию. По-моему, 25 тысяч долларов в год.
— То есть Натан Чен получает зарплату 25 тысяч долларов в год?
Макс: Ну, у него рекламные контракты есть и всё такое. Мне производитель коньков может только дать бесплатные ботинки.
Вадим: У знаменитостей другие расклады. Но фигурное катание в Америке не так популярно, чтобы спонсор шел к юниору.
Макс: Популярность фигурного катания за последние годы стала еще меньше, чем раньше.
Вадим: Это случилось после скандала в Солт-Лейк-Сити с разделом золотой медали в парах, когда телекомпания ABC расторгла контракт с федерацией. А финансовые вливания от телевизионщиков были колоссальными, но после того, как их не стало, начали сокращаться трансляции соревнований. Если раньше можно было посмотреть всех участников чемпионата США, то сейчас по ТВ покажут только двух-трех фигуристов из последней разминки. А если американский фигурист не попадает на международных стартах в призеры, то его и вовсе не показывают. Рейтинги фигурного катания упали. Вот в 90-е годы был расцвет, но скандалы… С Тоней Хардинг и Нэнси Кэрриган…
— В России война «Хардинг — Кэрриган» придала бы больше рейтинга и популярности. Наоборот, тема бы муссировалась и раскручивалась.
Макс: Да?
Вадим: Может быть, но в Америке всё пошло на спад. Туры и шоу сошли на нет.
Мечта быть healthy
— Макс, вас в Бостоне узнают?
Макс: Только если на нашем катке. Я обычный парень там. На телевидении был только на local.
Вадим: «Местном».
Макс: Но если удачно выступишь на национальном чемпионате, то с тобой запишут интервью. На 30 секунд.
— Если бы вы выиграли юниорский чемпионат мира, ваша жизнь как-то изменилась бы?
Макс: Не очень. Не как в России. В России всё по-другому, конечно.
— Какая у вас мечта?
Макс: Самая главная — быть healthy. Как сказать healthy?
Вадим: «Здоровым».
Макс: Потому что у меня были травмы голеностопа, до сих пор катаюсь с болью. А со здоровьем буду стараться дойти до того конца, до которого только смогу добраться. Без цели тяжело. Конечно, она у меня есть, но надо постепенно ее сформировать. Говорить сразу, что я хочу стать олимпийским чемпионом, как-то не очень. Надо подождать чуть-чуть. Сначала надо стать national (национальным) чемпионом по juniors (юниорам). Потом чемпионом по seniors (взрослым). А затем уже доходить до самого главного.
— Тренер Чена Рафаэл Арутюнян сказал мне, что Натан обрел чемпионский характер благодаря русскому тренеру, которая возилась с ним в Юте.
Вадим: Женя Чернышева, которая в Питере каталась вместе с нами в одной группе. Она до сих пор работает на том катке в Юте. Да, это она вырастила Чена.
— Если бы она не воспитывала его по-русски, он бы продолжал ходить на каток?
Макс: Он бы занимался recreationally (для развлечения). Меня родители тоже воспитывали по-русски.
Вадим: Не забалуешь.
— С чехлами, строго?
Макс: Иногда — да. Но я очень рад, что так получилось, потому что в 13-14 лет ты не понимаешь, к чему все эти эмоции на тренировке, а в 18 понимание такое, что без такого режима успехов добиться нельзя.
— В Америке же является преступлением то, что у нас называется эмоциями.
Вадим: С другими студентами мы работаем, соответственно, по-другому.
— Марина Олеговна Зуева сказала, что с возникновением организации Safesport у тренера появился целый свод правил общения с учеником.
Вадим: Safesport следит за тем, чтобы всё было safe (безопасно). Очень строго, по закону.
Макс: Иногда чересчур.
Вадим: Могут обвинить тренера в неправомерных действиях, а в период расследования тренера могут отстранить от работы. Был целый ряд таких неприятных инцидентов.
Макс: Обычно innocent proven guilty, а в этой ситуации guilty proven innocent.
Вадим: Да, получается, что человек виновен, пока не доказано обратное.
— Провокации же могут случаться.
Вадим: Могут, и закон будет на стороне детей, потому что они несовершеннолетние. Я думаю, что тренеру надо правильно настроить работу с ребенком и иметь хороший контакт с его родителями. Тогда будет всё нормально.
— Как в США отнеслись к самоубийству экс-фигуриста Джона Кафлина, которого Safesport заподозрил в нехороших вещах?
Вадим: Это был шок. Все восприняли очень неординарно эту ситуацию. Тренерское сообщество было возмущено таким развитием дела. Мы очень долго не знали никаких деталей и причин, из-за которых всё это случилось. Затем всё это немножко рассосалось, но оставило большой след.
Популярность фигуристов в США никогда не достигнет уровня хоккея
— С Ченом знакомы?
Макс: Не очень. Пару раз видел его на соревнованиях, где мы чуть-чуть познакомились.
Вадим: Сборная США редко собирается вместе, может, пару раз на пару дней, все живут и тренируются в разных регионах. Потом Максим — юниор, Натан — взрослый.
— Насколько Чен звезда по американским меркам?
Макс: Конечно, в Америке есть баскетбол, футбол, бейсбол и хоккей. Чен не так популярен, как люди из этих видов спорта. Но и у него ряд commercial sponsors, он присутствует на cereal boxes.
Вадим: Это реклама кашек. Фигуристам в Америке никогда не добраться до высот баскетболистов, бейсболистов, футболистов и хоккеистов. Это 100%.
— Кем бы вы стали, Макс, если бы не фигурное катание?
Макс: Даже не знаю, но мне нравится играть в футбол, только в европейский.
— В соккер?
Макс: Да, для меня это fun (весело). В хоккей с друзьями тоже иногда играем, но хоть и живем в Бостоне, моя любимая команда не Boston Bruins, а Washington Capitals, где выступает мой самый любимый игрок Александр Овечкин, а также Кузя (Евгений Кузнецов — прим. 365NEWS). Только что к нам перешел из «Монреаля» Илья Ковальчук.
— Если бы вы были не американским, а российским фигуристом, где бы сейчас были?
Макс: В России тяжело пробиться, в Америке чуть легче.
— Но в России нет Чена.
Макс: В России есть много других хороших спортсменов.
— Кстати, многих (не меня) раздражает Джейсон Браун, который получает фантастические оценки, не имея ни одного четверного прыжка.
Макс: He makes effort (он прилагает усилия к этому) В других аспектах он делает больше, чем все остальные. Это все понимают и видят.
— Чен или Ханю?
Макс: Чен. Технический контент у него выше, и он тоже, как и Ханю, может кататься очень хорошо. Если на Олимпийских играх он сделает всё, то возьмет золото. Но у Юдзуру в десять раз больше фанатов. Это тоже помогает.
Русские одиночницы — это unreal, revolution
— Что думаете о нашем российском женском одиночном катании?
Макс: Unreal (невероятно). За последние три-четыре года они провели revolution (революцию). Такого прогресса в этом спорте, по-моему, не было никогда. То, что они делают, это не выразить словами.
— Многие ратуют за введение возрастного ценза, чтобы юниорки не соревновались со взрослыми.
Макс: Думаю, что конкуренция сама себя сбалансирует. Те, кто был junior (юниором) — Трусова, Щербакова и Косторная, они уже продвинулись вперед, а на их места приходят новые. Всё будет меняться и в дальнейшем, но всё равно придет в норму.
— Трусова не прочь выступать и в мужских соревнованиях, на что чемпион Европы Дима Алиев сказал, что она периодически парней бы побеждала.
— Я с ним согласен. Это точно.
— Когда ваша соотечественница Алиса Лю создаст конкуренцию ведущим россиянкам?
Макс: Если бы она сделала лутц здесь, в Таллине, то была бы номер один. Она создаст конкуренцию лидерам в скором времени.
