Артем Дроздов поговорил с одним из лучших тренеров сезона КХЛ. Николай Заварухин рассказал, почему так и не сыграл ни одного матча в НХЛ, объяснил, по каким причинам «Сибирь» по ходу сезона действовала нестабильно, и поведал о том, какие эмоции он испытал, когда узнал, что плей-офф не будет доигран.
Желание двигаться вперед
— Несколько последних сезонов фамилия Заварухин всегда была на слуху: как только какая-то команда расставалась с главным тренером, вас регулярно сватали на освободившееся место. Но работать на этой позиции вы стали только год назад. Почему так?
— Не было конкретных предложений, все ограничивалось только разговорами. Общался с руководством «Адмирала», других клубов, но как-то не срасталось. Кстати, «Сибирь» я тоже мог возглавить раньше. Но, видимо, всему свое время.
— Которое в итоге пришло.
— Здесь есть предыстория. Некоторое время назад я работал в Новосибирске с командой МХЛ, и у меня был действующий контракт. Последовало приглашение из Нижнекамска, и (генменеджер «Сибири») Кирилл Фастовский согласился меня отпустить. Дал возможность развиваться дальше, за что я ему был и остаюсь благодарен. На протяжении следующих трех сезонов я работал помощником Владимира Крикунова сначала в «Нефтехимике», а потом в «Автомобилисте». После того, как Владимир Васильевич покинул Екатеринбург, мне предложили остаться и войти в тренерский штаб Андрея Мартемьянова. Я согласился и еще год отработал на Урале. На протяжении всего этого времени мы продолжали общаться с Кириллом Валерьевичем. А после окончания прошлого сезона в ходе нашего очередного разговора он предложил мне стать главным тренером «Сибири». Я согласился, практически не раздумывая.
— Почему так сразу? Неужели не возникло никаких сомнений?
— Нет, потому что морально я к этой работе уже был готов.
— А как понять, готов ты или нет?
— Как говорит Владимир Крикунов, пока не попробуешь, не поймешь. Но у всех по-разному. Кто-то сразу становится главным, кто-то идет к этому постепенно. Так получилось, что у меня свой путь. С другой стороны, я уже имел за плечами богатый опыт, который получил как по ходу своей игровой карьеры, так и во время работы тренером на всех уровнях нашего клубного хоккея. Мне очень повезло, так как в разные годы я сначала играл, а потом работал под руководством наших великих специалистов. Именно поэтому все свои знания и умения мне хотелось самостоятельно применить в большом деле. Плюс было огромное желание не засидеться на месте, а двигаться вперед.
— Наработки великих – это прекрасно. А к каким аспектам тренерской работы вы пришли самостоятельно?
— У меня свой подход к хоккеистам. Стараюсь с ними больше общаться вне льда. По сравнению с представителями моего поколения нынешние ребята немного замкнутые, поэтому стараемся с моими помощниками их максимально раскрепостить.
— Каким образом?
— Кого-то лишний раз спросишь, как дела в семье. С кем-то пообщаешься на отвлеченные темы. Парни должны понимать, что тренеры – это не какие-то строгие, обособленные своим положением дяди, а такие же полновесные и полноправные участники тренировочного процесса и игровой деятельности.
— При таком раскладе есть опасения, что в конечном итоге хоккеисты сядут тренеру на шею.
— Не сядут. Так как грань в отношениях игрок-тренер все равно присутствует. Но наиболее ярко она выражена в процессе работы, когда каждый выполняет свои обязанности. Мы, тренеры, готовим ребят, даем им задания и следим за их исполнением, тогда как хоккеисты обязаны выполнять то, что мы от них требуем. Как только закончилась тренировка или матч, мы возвращаемся к обычной жизни, в которой человек имеет право на определенные поступки и на выражение собственного мнения.
Мистер плей-офф
— Уникальность вашей новосибирской истории заключается в том, что в 2014 году вы вывели в плей-офф команду МХЛ «Сибирские снайперы», а спустя шесть лет повторили достижение уже с коллективом КХЛ. Признаюсь честно, не могу припомнить, чтобы такой результативный дуплет удался еще кому-то из отечественных тренеров.
— Вы знаете, две эти истории во многом схожи. Когда я пришел в команду МХЛ, мне сразу бросилось в глаза, что ребята сильно зажаты. До этого «Сибирские снайперы» по итогам регулярного чемпионата не попадали в восьмерку сильнейших, что на мой взгляд и было причиной того, что ребята не были уверены в себе. Так что основная проблема крылась в области психологии, ведь по уровню мастерства хоккеисты в той команде были собраны достаточно сильные. Судите сами: Константин Окулов, Владимир Бутузов, Алексей Яковлев, Никита Коротков, Алексей Красиков.
— Достойная компания.
— Так и я о том же. Посмотрел на ребят, поговорил с ними, и началась работа. С кем-то возился больше, с кем-то меньше. Готов сказать им спасибо, что они поверили мне и смогли показать достойную игру и результат. Мне очень приятно, что многие преодолели этот тяжелый переход из молодежного хоккея во взрослый и сумели найти свое место на самом высоком уровне.
— Получается, перед нынешним сезоном вы столкнулись с теми же трудностями, что и шесть лет назад.
— Абсолютно точно. Правда, необходимо отметить, что год назад мы, тренеры, получили возможность подбирать состав под себя. Под свое видение хоккея. Но все равно основная проблема, с которой столкнулись с первого дня работы, крылась в сознании игроков. Мы потратили много сил и времени, чтобы объяснить ребятам, что они хорошие хоккеисты. И для того, чтобы начать добиваться результата, им в первую очередь необходимо поверить в себя.
— На словах все легко.
— В том-то и заключается разница, что хоккеисты «Сибири» смогли доказать свою состоятельность на деле. Большие молодцы.
— С Новосибирском все понятно. Но и другие клубы, в которых вы работали тренером, так же исправно зарабатывали право на участие в решающей стадии сезона. Получается, вы — настоящий мистер плей-офф?
— А я не представляю, как можно работать иначе. Обязательно должна быть цель. Понятно, что мы играем для болельщиков, но значимость собственной ответственности за результат никто не отменял. На примере последнего сезона можно отметить, что мы изначально в разговорах с ребятами ставили задачу попасть в плей-офф. Да, мы все понимали, что будет очень сложно, но в то же время мы настраивали игроков на то, что необходимо взяться за дело и добиться поставленной цели. Если не мы сами, то кто? Соперники подарков делать не будут.
— Никогда не понимал, как попадание в плей-офф можно обозначать целью на сезон. Вот вы заработали право играть в кубковом раунде, а дальше что? Ведь по сути, главная задача уже решена. Как в такой ситуации перенастраивать хоккеистов?
— Никого не надо перенастраивать. Аппетит приходит во время еды. Работа тренера как раз и заключается в том, чтобы постоянно развивать своих игроков. Когда стало ясно, что плей-офф от нас никуда не денется, мы начали еще больше общаться с ребятами. Мы им постоянно говорили о том, что у нас хорошая команда, что мы можем здорово пошуметь в играх на вылет. Еще будучи тренером молодежной команды, я для себя понял, что хоккеист, который играет в плей-офф, растет не только как спортсмен, но и как личность. Что тогда, что сейчас мы, тренеры, объясняли своим хоккеистам, что плей-офф для спортсмена – это другой уровень: с честью пройдя через эти игры, ты повышаешь не только свое мастерство, но и свой статус.
— Вот возьмут другие клубы и заберут у вас игроков с этим их новым статусом.
— Это общемировая тенденция, от нее никуда не денешься. Одни хоккеисты уходят, другие приходят. У клуба появляется возможность заработать, а у игрока — шанс проявить себя на еще более высоком уровне. Попасть в сборную. А если будет хорошее предложение, попробовать свои силы за океаном. Мы же в свою очередь будем работать с теми, кто окажется в обойме. В том числе и с молодыми игроками. Поймите, хоккеист должен расти, а я как тренер обязан ему в этом помочь. Если получится – буду только рад. Может быть, кто-то из ребят когда-нибудь вспомнит обо мне добрым словом, и на том спасибо.
— Известно, что из Новосибирска в другие клубы забирают не только хороших игроков, но и тренеров.
— Вот такая здесь плодородная земля (смеется). Но я понимаю ваш намек. Интернет стараюсь не читать, поэтому слухи комментировать не буду. Контракт с «Сибирью» у меня рассчитан еще на сезон, так что работаем дальше.
Меня никто не дергал
— Сейчас все с восторгом говорят о «Сибири»: команда попала в плей-офф, в первом раунде обыграла «Автомобилист». Но при всей внешней успешности на втором плане остается вся сложность пройденного пути. Хотя об этом, как мне кажется, необходимо говорить в первую очередь.
— Сезон получился очень тяжелым. Много эмоций ребята отдали за эти полгода. Причем во многом именно эмоции помогали нам обыгрывать сильные команды, но на некоторые матчи их запаса нам не хватало. При этом никто не бил тревогу. Мы, тренеры, старались по крупицам разбирать каждое поражение, чтобы сделать правильные выводы и уже потом вместе с ребятами работать над исправлением недочетов в игре.
— А когда вы окончательно поняли, что плей-офф от вас никуда не денется?
— С самого начала работы я верил в команду. Получилось так, что мы вместе с Кириллом Валерьевичем (Фастовским) собирали этот коллектив. Приглашали тех хоккеистов, в чьих способностях не сомневались. Поэтому изначально рассчитывали на определенный результат. Что же касается вашего вопроса, то полностью осознал, что мы уже точно не вылетим из кубковой восьмерки, после выезда в Китай и Хабаровск. Матчи с «Куньлунем» и «Амуром» были валидольные, но мы сыграли очень хорошо.
— Рассмотрев результаты матчей с участием «Сибири» в регулярном чемпионате, заметил одну особенность. Команда играла сериями. Два-три матча выиграет, столько же проиграет. Октябрь получился ударным, в ноябре последовал провал. И так до самого конца регулярки, за исключением удачного отрезка в январе. Чем это объяснить?
— Эмоциями. Где-то их нам хватало для победы, а где-то нет, и тогда следовали поражения. Чемпионат был очень тяжелым, и если вы внимательно проследите за результатами других команд, то большинство коллективов прошли дистанцию так же неровно, как и мы. Кстати, на это в какой-то степени повлияло то, что всем приходилось играть на площадках трех разных размеров. С другой стороны, у нас в этом сезоне была хорошая глубина состава. В каких-то моментах мы могли спокойно давать отдых уставшим и вводить в игру свежих игроков. Очень важно, что при такой ротации никто из ребят не возмущался. Мы, тренеры, разговаривали с ними, объясняли наши решения. Этот аспект тоже положительно сказался на наших результатах. Что касается ноябрьского спада, то от этого никто не застрахован. Его просто необходимо было пережить, что мы и сделали.
— Но не всем тренерам при этом удается сохранить должность.
— В тот момент неприятно было всем: и генеральному директору, и мне, и хоккеистам. Все мы прекрасно понимали, что переломить эту ситуацию можно только потом и кровью. Я же в свою очередь не чувствовал какого-то недовольства со стороны руководителя. Меня никто не дергал. К тому же у команды был неплохой очковый запас, который мы хорошо пополнили в октябре. Скажу больше: этот спад не был вызван проблемами физического состояния ребят. Про эмоциональную составляющую я уже говорил. Плюс нам в тот период откровенно не везло. Показательным в этом плане является игра с «Торпедо»: ведем 1:0, соотношение бросков 41-17 в нашу пользу, забрасываем вторую шайбу, но ее отменяют из-за офсайда. А дальше – мистика. Первая ответная шайба попадает в наши ворота после рикошета от ноги нашего же игрока, а вторая и вовсе от бортика. Но это хоккей – игра, в которой порой случаются вещи, не поддающиеся объяснению.
— Глядя на то, как физически здорово выглядели ваши игроки в серии против «Автомобилиста», я поймал себя на мысли, что вы целенаправленно подводили команду именно к старту плей-офф. Так ли это?
— Не совсем. Мы готовили команду не к старту плей-офф, а вообще к плей-офф. По ходу работы даже сами ребята спрашивали у нас, а не много ли мы тренируемся. Мы успокаивали их и говорили, что надо немного потерпеть, потому что в дальнейшем им будет намного легче. Так в итоге и получилось. Жалко, что не довели начатое до конца.
— Ну, сейчас-то можно говорить все что угодно.
— Думайте как хотите, но все мы в Новосибирске очень расстроились, что сезон закончился именно так. Понятно, что здоровье людей превыше всего, и это даже не обсуждается. Но я больше переживаю из-за того, что до сих пор уверен: мы смогли бы оказать достойное сопротивление «Барысу». Не сомневаюсь, что мы приложили бы максимум усилий для того, чтобы обыграть очередного соперника и порадовать наших болельщиков новыми победами.
Путь домой
— В 1994 году вы, 19-летний хоккеист, решаетесь на переход из «Салавата Юлаева» в ЦСКА. Почему? Ведь в то время армейский клуб звезд с неба не хватал, а вот как раз регионах, в том числе в Башкортостане, уже стали появляться сильные коллективы, свидетельством чего стали две бронзовые медали, которые «Салават Юлаев» выиграл в то время, когда вы выступали в Москве.
— Признаться честно, не ожидал, что вы капнете так глубоко. С другой стороны — с удовольствием поговорю о делах минувших, тем более когда есть, что вспомнить. На самом деле история простая. В 1993 году на драфте НХЛ меня взял клуб «Нью-Джерси Девилз». Годом позже в систему «Дьяволов» попал мой земляк, одноклубник и друг Вадим Шарифьянов.
— Но как вся эта история вяжется с ЦСКА?
— В столичный клуб мы попали благодаря воле и желанию «Нью-Джерси». Нам с Вадимом прямо так и сказали, что будет лучше, если перед переездом в Северную Америку вы поиграете в Москве. Тем более под руководством Виктора Тихонова. Наше желание их не интересовало. Со своей стороны мы и не думали как-то возражать американцам. Надо, так надо.
— Как же «Салават Юлаев» вас отпустил?
— В Уфе тогда подобралась приличная команда. Мы уже играли в основе, а ЦСКА наоборот испытывал проблемы с составом. В итоге все заинтересованные стороны смогли договориться и мы с Вадимом переехали в Москву.
— Нашли в этом для себя какие-то положительные моменты?
— Конечно. У меня была постоянная игровая практика, я был на глазах у скаута клуба НХЛ. Ну и самое главное — раз и навсегда закрыл армейский вопрос.
— Начало вашей североамериканской истории было многообещающим. Почему в итоге не удалось сыграть в НХЛ ни одного матча?
— Каждому свое. После двух сезонов в ЦСКА я вернулся в Уфу, а в «Нью-Джерси» отправился только в 99-м. Помню, как Вячеслав Фетисов, который на тот момент был тренером клуба, лично звонил мне, предлагал приехать и попробовать себя в сильнейшей лиге мира.
— Так что же помешало это сделать?
— Когда я приехал в Штаты, мне было уже 24 года. «Дьяволы» предложили двусторонний контракт. Когда я его подписал, сразу же отправили в фарм клуб. Можно было остаться и попытаться пробиться наверх, но на тот момент мы с женой ждали ребенка. Обсудив с супругой, вместе приняли решение, что всем нам будет лучше, если я продолжу свою карьеру в России.
— Сильно расстроились?
— Нет. В Северной Америке я понял, что на меня в Нью-Джерси не очень-то и рассчитывают. Когда сказал, что уезжаю в Россию, они вообще на это никак не отреагировали. Так что без сожалений собрал вещи и вернулся на Родину.
— Пошли проторенной дорожкой. За все время вашей игровой и тренерской карьеры вы пять раз возвращались в родной город. Так понимаю, ваша хоккейная история, связанная с Уфой, все еще не закончена?
— Она никогда не будет закончена, потому что там моя родина, мой дом. Место, где меня любят и всегда ждут. А «Салават Юлаев» — это клуб, в котором я вырос и который меня воспитал. Возможно, когда-нибудь у меня получится вернуться в Уфу еще раз и поработать дома. Но в настоящий момент я главный тренер «Сибири». У нас очень хорошая команда. Недавние успехи – уже история. Верю, что в следующем сезоне у нас получится выступить еще сильнее.
