Каждый год применительно к молодежной сборной России мы любим рассуждать о том, кто из ребят заиграет на высшем уровне. Но была в истории отечественного хоккея «молодежка», составленная из игроков 1955 года рождения, из которой практически все оставили след в большом хоккее. Нынешний год для них юбилейный. Дни рождения идут потоком. Совсем недавно чествовали Федора Канарейкина, а сегодня поздравления принимает основной вратарь того поколения хоккеистов — Владимир Мышкин. Владимир Семенович, сколько его знаю, никогда не старался вылезти на передний план. Но стоит только заговорить с ним на любую тему, фундаментальность его вятского характера проявляется в каждом слове. Сегодня у нас появился повод лишний раз в этом убедиться.
Две медали
— Ровно 50 лет назад состоялся финальный турнир «Золотой шайбы» среди ребят старшего возраста, в котором команда вашего родного города Кирово-Чепецка заняла первое место. Как гласит молва, во время награждения вас расцеловал сам Анатолий Тарасов, благословив таким образом юного вратаря на профессиональное занятие хоккеем. Вы, наверное, долго не умывались после таких горячих объятий с мэтром?
— Тогда эмоции нас, конечно, переполняли. Но по прошествии времени я, вспоминая те радостные мгновения, чаще думал о том, что всего случившегося тогда, в январе 1970 года, могло ведь и не произойти.
— Как это?
— Очень просто. Финальные соревнования «Золотой шайбы» всегда проводились в марте, в дни весенних каникул. Так вот, свой финал команда нашего возраста должна была играть в марте 1969 года, но по каким-то причинам тогда решающий раунд провести не получилось.
— Это очень серьезное потрясение для юношеской психики.
— Отменили, значит, отменили. Тогда не было привычки задавать лишних вопросов. Поэтому люди спокойно реагировали на многие внешние обстоятельства. Мы продолжали тренироваться, принимать участие в городских и региональных соревнованиях.
— Но на ваше счастье о том несыгранном финальном турнире не забыли?
— В этом нет ничего удивительного, так как организация всесоюзного турнира детских дворовых команд курировалась на самом высоком уровне. Да о чем говорить, если Анатолий Тарасов, действующий на тот момент тренер сборной СССР, садился в самолет и летел из Москвы в другой город, чтобы лично поприветствовать мальчишек и наградить победителей. Тогда в итоге на наше счастье приняли решение всё же провести финал, несыгранный в 1969 году, во время зимних каникул 1970-го. Но самое интересное заключалось в том, что обком комсомола Кировской области выступил с инициативой принять этот многострадальный турнир в Кирово-Чепецке.
— В итоге команда вашего родного города заняла первое место. Я почему-то больше чем уверен, что если бы турнир проводился в каком-то другом городе, вам было бы очень тяжело одержать итоговую победу?
— А зачем теперь об этом рассуждать? Матчи сыграны. Медали вручены. Если бы да ка бы. Все эти разговоры не имеют к спорту никакого отношения. Важно, что ты представляешь из себя здесь и сейчас.
— Всё равно не поверю, что трибуны не поспособствовали вашей итоговой победе?
— Чтобы понять, какой ажиотаж тогда царил вокруг хоккея, достаточно просто обратиться к цифрам. На тот момент в нашем городе проживало 40 тысяч жителей, так вот четверть населения Кирово-Чепецка, в дни наших матчей, была на стадионе. Сейчас подобное невозможно представить, но тогда люди массово шли смотреть и на поединки Высшей лиги, и на игры «Золотой шайбы». Зима. Открытый стадион. Естественный лед. Полные трибуны. Итоговая победа. Мы тогда чувствовали себя самыми счастливыми хоккеистами в мире.
— А что же соперники? Не поверю, что они не хотели испортить праздник местным любителям хоккея?
— Все команды были очень сильные: прошлогодний победитель — «Снежинка» из Воскресенска, коллектив ребят из Прокопьевска и команда сокольнического района столицы.
— Москвичи, небось, ходили в главных фаворитах?
— Конечно. А верховодил у них Федя Канарейкин, который, кстати, в те времена играл в нападении.
— Ну и сколько шайб форвард Федор Канарейкин забросил в ваши ворота?
— Нисколько! Мы обыграли столицу в решающем матче со счетом 4:0.
— Получается, что вы за свою карьеру прошли путь от победы в «Золотой шайбе» до выигрыша золота Олимпиады. Если честно, я не припомню больше никого из хоккеистов, кто бы мог похвастать подобным достижением.
— Да. Я такой один.
— А медаль за победу в финале «Золотой шайбы» сохранилась?
— Конечно. Она находится у меня дома, в небольшом личном музее. Лежит как раз рядом с медалью за победу на Олимпийских играх.
Жить захочешь – вернешься
— В итоге оказалось, что Анатолий Тарасов как в воду глядел. После финала «Золотой шайбы» наставник кирово-чепецкой «Олимпии» Виталий Ерфилов стал привлекать вас, молодого человека, которому не исполнилось еще и 15 лет, к тренировкам со взрослой командой. Кстати, удивительно, но имя этого тренера в наше время практически забыто. А между тем при его непосредственном участии свой путь в хоккее начинали два легендарных отечественных вратаря — вы и Владислав Третьяк.
— Виталий Георгиевич – уникум. Мне несказанно повезло, что он в 1969 году приехал работать в Кирово-Чепецк. Именно он первым в Советском Союзе стал системно работать с голкиперами. До него с вратарями никто отдельно не занимался. Не было ни теоретической основы, ни специальных упражнений. Ерфилов самолично разрабатывал комплекс занятий, которые были направлены на отработку различных нюансов игры голкипера. Но уникальность его истории заключалось в том, что сам Виталий Георгиевич, будучи хоккеистом, никогда не играл в воротах. И, несмотря на это, сумел прочувствовать вратарскую душу и найти правильный подход к «нашему брату».
— Правильно ли я понимаю, что это именно он сыграл определяющую роль в вашем переезде в Москву.
— В 1972 году Борис Кулагин пригласил Виталия Ерфилова в столицу работать своим помощником в «Крылья Советов». А Виталий Георгиевич, в свою очередь, позвал с собой меня. Мне к тому моменту исполнилось 17 лет. Школу я уже закончил, поэтому надо было как-то определяться со своим будущим. А тут Москва. Шанс поступить в центральный институт физкультуры, и, конечно же, возможность и дальше продолжать работать под руководство своего тренера.
— Неужели не было никаких сомнений?
— Вы хотите сказать, что я должен был остаться в Кирово-Чепецке и сидеть на печке?. Играть во второй лиге и ждать у моря погоды? Мне кажется, что это нонсенс. Особенно в ситуации, когда есть конкретный вариант с московской командой.
— Ключевое слово, которое вы только что произнесли, играть. Но в той ситуации вы не могли не понимать, что в столичной команде в самом расцвете лет и сил находился Александр Сидельников, который на тот момент считался вторым вратарем в стране.
— Я как Наполеон. Мне самое главное — ввязаться в драку, а там посмотрим, как всё сложится дальше. Поймите правильно, Виталий Ерфилов верил в меня. Он постоянно говорил мне: «Не сомневайся и не переживай. У нас всё получится»! А я, в свою очередь, очень доверял этому человеку. Плюс ко всему я же прекрасно понимал, что до основного состава мне еще пахать и пахать. Необходимо было обрасти мясом, набраться опыта. Это сейчас 17-летним пацанам сходу подавай место основного вратаря. В наше время мы умели ждать и доказывать свою состоятельность ежедневной работой.
— В итоге вы оказались причастны к чемпионству клуба в 1974 году. В чем была уникальность той команды?
— Главный тренер Борис Кулагин сумел собрать в одном месте и объединить общей целью великолепных игроков, которые оказались не нужны своим родным клубам. Например, Юрий Лебедев, Александр Бодунов и Вячеслав Анисин – воспитанники армейской школы. И их вклад в итоговую победу «Крыльев Советов» невозможно переоценить, а ведь были и другие хоккеисты, которым также было что доказывать. Кстати, по итогам того сезона «Крылья Советов» выиграли все турниры внутри страны. Наряду с чемпионством мы взяли Кубок СССР, а молодежная команда, за которую я играл на протяжении всего сезона, первенствовала в турнире дублеров.
— Наградили вас, небось, тогда по-царски?
— Ничего такого сверхъестественного мы не получили. Но я прекрасно помню, как на итоговом банкете министр авиационной промышленности СССР Василий Казаков пообещал, что у «Крыльев Советов» обязательно будет свой дом. Надо признать, что чиновник в итоге сдержал слово. И в 1980 году ледовый дворец на Сетуни распахнул свои двери.
— Но в вашем случае без ложки дегтя не обошлось. Верно ли, что золотую медаль чемпиона СССР вам тогда так и не вручили?
— Это сейчас награждают всех подряд, а в те времена медали получали только хоккеисты, которые сыграли за команду 50% матчей в чемпионате. Я же принял участие только в одном поединке.
— Но я доподлинно знаю, что на протяжении всего чемпионата ваши имя и фамилия были вписаны в протоколы всех матчей с участием команды «Крылья Советов». Ситуация получается двоякая. Два вратаря из одной команды одновременно не могут выходить на лед, но в то же время и без запасного голкипера команда обойтись не может. Понятно, что при этом есть основной вратарь, который априори всегда играет больше. Чиновники должны же были это понимать.
— Что теперь об этом говорить. На чемпионской фотографии мой портрет есть, а медаль по существовавшим тогда правилам мне была не положена…
— Несмотря на достойное начало московского этапа вашей карьеры, через три года вы всё же были вынуждены покинуть «Крылья Советов». Понятно, что вы отправились в Саратов в первую очередь для того, чтобы постоянно иметь игровую практику, но при всем при этом вы же не могли не понимать, что обратно вы можете уже и не вернуться?
— Через год после выигрыша золотых медалей чемпионата СССР «Крылья Советов» довольствовались серебром. Казалось бы, радоваться надо, мы вторые после ЦСКА, но, как говориться, к хорошему быстро привыкаешь. Руководители преподнесли всё таким образом, что команда упустила звание чемпиона. В итоге было принято решение усилить конкуренцию во всех линиях. Под это дело из Саратова пригласили опытного вратаря Александра Куликова. А меня, молодого, по настоятельной просьбе главного тренера «Кристалла» Роберта Черенкова отправили по обратному маршруту. Прекрасно помню наш разговор с Борисом Кулагиным перед моим отъездом в Саратов. Он сказал мне: «Володя, ты отправляешься на берега Волги — великой русской реки. Если захочешь жить – выплывешь. Ну а если не захочешь, так там на этих берегах и останешься».
— В итоге вы вернулись в Москву. И будучи игроком «Крыльев Советов» вы попали в первую сборную СССР, в составе которой по ходу одного сезона-1979/80 сумели провести два поединка, которые вошли в анналы мировой хоккейной истории. И если об игре в рамках Кубка Вызова, в которой вы против команды, составленной из звезд НХЛ, сохранили ворота на замке, а сборная СССР одержала итоговую победу, хочется вспоминать снова и снова, то об игре против американских студентов на Олимпиаде 1980 года в Лейк-Плэсид говорить нет никакого желания. Поправьте меня, если это не так.
— Во-первых, серебро той Олимпиады – это тоже часть нашей хоккейной истории. Во-вторых, выигрывать всегда просто невозможно. Ну а в-третьих, всем надо раз и навсегда запомнить, что та игра против американцев не была решающей на той Олимпиаде. Многие воспринимают тот поединок как финальный, но это не так. В те времена международные соревнования под эгидой IIHF игрались по круговой системе, а в Лейк-Плэсид организаторы пошли еще дальше и решили, что в решающем раунде, в который пробились по две команды из каждой предварительной группы, будет два игровых дня, так как матчи между сборными, представлявшими одну предварительную группу, решили не проводить. Так вот поединок между сборными СССР и США стал для команд первым в решающем раунде. Нам было, конечно, обидно после проигрыша, но в раздевалке не было никакой истерии. Результат восприняли спокойно. Проиграли и проиграли. Надо готовиться к следующему матчу. Нам нужно было обыгрывать шведов и надеяться, что финны отберут очки у американцев.
— Вы правда в это верили?
— До самого последнего момента их противостояния. Поймите, в этом и заключается смысл игры. Ты не знаешь, что произойдет на льду через мгновение. Кстати, сборная Финляндии после двух периодов обыгрывала команду США со счетом 2:1. Финны при удачном стечении обстоятельств тоже могли зацепиться за медаль. Но, как говорится, не судьба.
— Да Бог с ними с финнами. Как вы пережили тот игровой день, который всё же не принес команде СССР золота Олимпиады?
— Мне было проще, так как изначально было известно, что защищать ворота в игре со шведами буду именно я. В итоге мы обыграли соперника со счетом 9:2.
— Удалось на прощание громко хлопнуть дверью.
— Не люблю посыпать голову пеплом, но та Олимпиада получилось какой-то странной.
— Что вы имеете в виду?
— Про то, что участники жили в только что построенной тюрьме, которую организаторы на время игр переоборудовали в олимпийскую деревню, известно всем. Было и еще много организационных проблем, но мне больше хочется говорить о хоккее. Сюрпризы начались уже после первого этапа, когда стало понятно, что ни сборная Чехословакии, ни команда Канады не попали в финальный раунд. Ну а дальше наш поединок против американцев. Я больше с подобным никогда по ходу своей карьеры не сталкивался. Мы были сильнее соперника, играли правильно, только шайба в третьем периоде залетала исключительно в наши ворота. А вратарь американцев Джимми Крейг в прямом и переносном смысле сыграл главный матч в своей жизни. Он отбивал шайбу всем, чем только можно. Черенком клюшки, шнурком конька. В итоге в заключительной трети матча мы остались на голодном пайке.
— До сих пор многие продолжают утверждать, что тогда сборная СССР проиграла студентам.
— Не буду унижать ни себя, ни соперника. Проиграли, значит, американцы в тот день больше заслужили победу. С другой стороны, после того фиаско мы здорово разозлились сами на себя и завелись не на шутку. За время следующего четырехлетнего цикла сборная СССР выиграла все крупные турниры, в которых участвовала. Это и Кубок Канады, и золото Олимпиады в Сараево, и, конечно же, нам не было равных на чемпионатах мира.
— А вот многие хоккеисты сборной США после выигрыша золотых медалей Олимпиады в скором времени попрощались с хоккеем.
— Что не мешает некоторым из них до сих пор зарабатывать деньги на воспоминаниях о том триумфе.
— Каждый крутится как может!
— Всё правильно. Именно поэтому тот же Джимми Крейг — настоящий молодец. Он уже почти 40 лет читает в разных институтах США лекции, в которых на собственном примере рассказывает студентам, как им стать олимпийскими чемпионами.
Гранатомет – это не мое
— Казалось бы, всё складывается хорошо. Карьера начала набирать обороты. Вы основной голкипер клуба, игрок сборной СССР. Однако после окончания сезона вы переходите из «Крыльев Советов» в «Динамо». Почему вы решились на подобный шаг?
— Поступило предложение, от которого я не смог отказаться.
— Я слышал такую версию, что динамовские начальники, которые достаточно ревностно относились к гегемонии ЦСКА, не могли даже представить себе ситуацию, чтобы второй вратарь сборной СССР не был представителем «Динамо».
— Мне ничего не известно о том, какие планы были у представителей высшего руководства клуба. Я же в той ситуации руководствовался исключительно собственными желаниями и интересами. Во-первых, в Кирово-Чепецке мы все болели за «Динамо». Объяснение этому достаточно простое. Именно за эту команду выступал наш великий земляк – Александр Мальцев. Можно сказать, что совершив тот переход, я осуществил давнюю мечту — играть в одной команде вместе с кумиром. А во-вторых, на тот момент мне уже исполнилось 25 лет. Необходимо было как-то решать вопрос с воинской службой. Учась на дневном отделении института физкультуры, у меня была отсрочка от армии. Это было большим плюсом, но в тоже время, из-за постоянной занятости в клубе и сборной, я всё никак не мог закончить институт. В итоге, сменив клуб, я закрыл вопрос с воинской службой, что позволило мне перевестись на заочное отделение и наконец-то получить диплом о высшем образовании.
— До какого воинского звания вы в итоге дослужились в «Динамо»?
— Майор запаса пограничных войск КГБ СССР.
— А День пограничника вы отмечаете?
— Отмечаю, но в фонтан не прыгаю. (Смеется)
— Я видел много фотографий, на которых динамовские игроки запечатлены в военной форме. Вас заставляли ее надевать специально для красивого кадра?
— Да вы что. Никакой постановки. Мы выезжали на военные сборы, в том числе и на границу. Дело в том, что хоккейная команда «Динамо» была штатной единицей Голицынского пограничного училища имени Ворошилова. Мы, игроки, всегда помнили об этом и связи с нашим учебным учреждением не теряли. Старались, время от времени, особенно после получения зарплаты, навестить наших военных товарищей.
— И чем же вы занимались во время сборов?
— Один раз мне позволили выстрелить из гранатомета.
— Ну и как?
— Сразу после того как спустил курок, оказался в прострации. Оглушило так сильно, что я некоторое время вообще ничего не слышал. Как только пришел в себя, раз и навсегда понял, что стрелять из оружия – это не мое.
— В итоге за «Динамо» вы играли на протяжении десяти лет. И в 1990 году сумели в составе команды выиграть союзное золото, в отличие, кстати, от ваших ровесников-динамовцев, которые закончили карьеру раньше вас и так и не смогли стать чемпионами СССР. Объясните, почему на протяжении 80-х годов прошлого века «Динамо» ни разу не сумело нарушить победную гегемонию ЦСКА?
— Потому что сделать это было очень сложно. Тогда в составе армейцев играли сильнейшие хоккеисты мира. У «Динамо» тоже были сильные исполнители. Но каждый раз нам для итоговой победы не хватало самой малости.
— Чего именно?
— Концентрации на протяжении всей дистанции чемпионата. Мы могли несколько раз за сезон обыграть ЦСКА, но при этом теряли очки в поединках против команд, которые уступали нам в классе. Армейцы же себе подобной роскоши практически не позволяли.
— Когда динамовцы были ближе всего к победе в чемпионате СССР?
— В 85-м году. Самое интересное заключалось в том, что мы выиграли регулярный чемпионат. Но регламент был составлен таким образом, что итоговое распределение медалей зависело от результатов мини-турнира, в котором участвовали команды, занявшие три первых места по итогам «регулярки»: «Динамо», ЦСКА и киевский «Сокол» .
— Что помешало на этот раз?
— Турнир получился скомканным из-за смерти генсека Константина Черненко. Дело было в марте, и из-за траурных мероприятий команды десять дней были вынуждены находиться в простое. А потом, когда дали разрешение играть, матчи пошли один за одним. Первый поединок против ЦСКА завершился вничью — 2:2, причем за восемь минут до конца третьего периода мы вели в счете, но мой друг Алексей Касатонов сумел забросить в мои ворота шайбу, которая, как оказалось позже, и стала решающей при итоговом распределении.
— Так ведь был же еще и второй матч против армейцев. Могли бы взять реванш.
— Был, только вспоминать о нем у меня нет никакого желания, потому что мы уступили принципиальному сопернику со счетом 1:11.
Проводы Бобби Орра
— Ваша жизнь в хоккее получается очень насыщенной. Вы выступали на самом высоком уровне. Объездили весь мир. Потом перешли на тренерскую работу. Десять лет провели в Швейцарии. Встречались с огромным множеством интересных людей. Как говорится, есть что вспомнить. Но мне хочется попросить вас рассказать о том моменте из вашей хоккейной жизни, который вызвал у вас самое большое потрясение.
— Да много было разных запоминающихся встреч и интересных событий. Но если выбирать что-то одно, то, пожалуй, остановлюсь на случае, которому я стал свидетелем в январе 1979 года. Тогда команда «Крылья Советов» проводила турне по Северной Америке. И вот в Бостоне перед нашим матчем с «Брюинз» организаторы устроили проводы Бобби Орра из большого хоккея. Команды выстроились вдоль синей линии, ведущий произнес только два слова: «Бобби Орр». После этого все болельщики встали, и началось что-то невообразимое. Как тогда любили говорить у нас в стране, последовали бурные и продолжительные аплодисменты. Стоим пять минут – зрители аплодируют. Десять минут – овации не смолкают. А дальше – пятнадцать минут, двадцать, тридцать и только после того, как болельщики на протяжении сорока минут рукоплескали своему кумиру, их удалось успокоить, и игра началась. Честно скажу, что в определенный момент я устал от подобного проявления народной любви. И что самое интересное, никто не знал, что делать в такой ситуации. Вот поэтому и стояли на льду как заколдованные.
— Матч то в итоге выиграли?
— А как же? Не могли же мы оставить Бобби Орра без подарка.
— Вы рассказали об этом уникальном случае, а я подумал о том, как же советских хоккеистов в то время уважали в мире, раз решили устроить церемонию проводов из хоккея великого мастера именно перед матчем с советской командой.
— Не надо идеализировать. Везде есть как нормальные люди, так и идиоты. Кстати, перед тем же поединком в Бостоне полицейские нашли взрывчатку в мусорном баке непосредственно перед ареной.
— Веселая у вас поездка получилась?
— Тогда Советский Союз только-только ввел войска в Афганистан. Нас предупреждали о возможных провокациях. Кстати, за неделю до игры в Бостоне во время нашего пребывания в Филадельфии мы вообще жили на осадном положении. В гостинице нам выделили отдельный этаж, входы и выходы охраняли полицейские. О том, чтобы погулять по городу, не было даже и речи.
Друг
— Давайте вспомним еще одного легендарного защитника, с которым вы дружите очень давно. Расскажите, почему так сложилось, что именно с Зинэтулой Билялетдиновым вы стали общаться больше, чем со многими другими представителями хоккейного сообщества?
— История этой дружбы началась в 1971 году в Череповце. Там мы, будучи игроками юношеской сборной Союза, и познакомились с ним. Потом вместе играли за молодежную команду. А когда я пришел в «Динамо», мы начали с ним делить комнату на сборах и в поездках. Кстати, то же самое было, когда мы выступали за первую сборную СССР.
— Каким одним словом вы можете его охарактеризовать?
— Друг! И этим всё сказано.
— Уже будучи тренерами, вы в 2000 году побеждали с «Динамо» в чемпионате России. Через 12 лет, уже работая со сборной России, выиграли золото на чемпионате мира. В 2014 году вместе с национальной командой испытали горечь поражения в четвертьфинале сочинской Олимпиады. Вы, как тренер вратарей, шесть лет спустя объясните нам, почему с финнами играл Семен Варламов, а не Сергей Бобровский?
— А что к этому были какие-то предпосылки? Мы придерживались определенного плана. Сергей накануне четвертьфинала провел полный матч квалификации против Норвегии. Поэтому было принято решение, что на игру с Финляндией выйдет более свежий Варламов. К тому же до этого никто из них не дал повода усомниться в их мастерстве.
— Но после поединка вы поняли, что ошиблись?
— Что говорить… Конечно, Семен сыграл неудачно. Особенно в тех моментах, когда в наши ворота влетели первые две шайбы. Но повторюсь еще раз: по ходу турнира я не заметил какого-то большого превосходства одного нашего вратаря над другим. Более того, не нужно винить в том поражении кого-то конкретно. Проиграла команда. Так бывает. Именно поэтому мы с Зинэтулой Хайдяровичем теперь не тренеры сборной. А если много и долго переживать, можно в итоге заработать нервный срыв.
— Кстати, именно во время вашей работы с национальной командой случился смешной эпизод, о котором я иногда вспоминаю. Во время одной из тренировок я, глядя на то, как вы что-то объясняете одному из голкиперов, вдруг поймал себя на мысли, что тренер Мышкин дает указания вратарю Кошечкину.
— Это еще что. Когда я играл за родную «Олимпию», моим напарником был вратарь по фамилии Собачкин. А теперь представьте ситуацию. Перед матчем судья-информатор объявляет состав нашей команды: » Вратари: номер первый – Владимир Мышкин, номер двадцать второй – Анатолий Собачкин. Сразу после этого во дворце начинался дикий хохот, поэтому остальных хоккеистов можно было не представлять, так как из-за смеха всё равно никто ничего не слышал. Хотя там и дальше было от чего посмеяться, ведь в том составе «Олимпии» играли еще и Белкин с Зайцевым. Болельщики в других городах так и говорили: «Приехал зверинец из Чепецка». Вот так мы и ездили по стране — и в хоккей играли, и народ веселили.
