Наверное, ты думаешь: «Уж я бы догадалась!» Но наша героиня ни о чем не подозревала и до последнего не могла поверить, что это произошло именно с ней.
«Познакомились мы у дверей приемной комиссии, в толпе перед списками поступивших. „Девушка, вы такая красивая! Мы будем учиться вместе?“ — подмигнул мне эффектный брюнет в модной куртке. Я смутилась: „Не знаю, еще не видела себя среди принятых“. Росту во мне метр пятьдесят с кепкой, и я никак не могла разглядеть за спинами абитуриентов заветный листок. „А давайте я посмотрю? Как ваша фамилия?“ — „Баркова“ — „Так вот же вы! Есть! А я, кстати, Дмитрий“. Через несколько минут мы уже весело болтали. А на следующий день Дима назначил мне свидание в подземелье — его друг-диггер согласился провести экскурсию по тоннелям метро. Помню, я очень боялась и почти сразу вцепилась в Димку, а от него нереально, просто космически пахло новым Kenzo. Всю дорогу мы провели вот так, в обнимку. Через полгода сыграли свадьбу, а еще через год родилась Полина. Мы были очень счастливы. И если бы мне кто-то сказал, что скоро все рухнет, я бы решила, что он сумасшедший.
Эта картина до сих пор у меня перед глазами: зима, страшный холод, но мы уже месяц живем на даче, потому что опять что-то не поделили с родителями. Воды нет — замерзли трубы, надо идти к соседям. В раковине гора посуды, рядом огромная куча грязного белья. Может, завтра постираю. Сегодня не получилось: пятимесячная дочка весь день капризничает, и я хожу по дому и качаю, качаю, качаю ее… В тот день я как никогда ждала мужа с работы. Вот приедет, и я хоть выдохну. Может, даже прилягу ненадолго. Но Дима почему-то задерживался. Я позвонила ему раз — он сбросил звонок. Второй — сказал, что не может говорить, перезвонит.
За окном началась метель. Снег валил густыми хлопьями, даже соседний дом не видно. Наконец послышался знакомый звук приближающейся машины. Приехал! Я помчалась встречать любимого. Дима вошел, пряча глаза. Я бросилась к нему, прижалась к холодному, мокрому от снега пальто: „Как мы тебя ждали!“ Дочка потянулась к папе. А он стоял и молчал. „Дим, ты чего? Что с тобой?“ — не выдержала я. „Оль, я ухожу“, — он все-таки посмотрел прямо на меня. В его взгляде — ни капли сомнения. „Куда уходишь?“ Внутри у меня все оборвалось. „Ухожу из семьи!“ Пауза. „К мужчине“. В ушах зашумело. Я ждала, что Дима сейчас рассмеется и скажет: „Да расслабься, пошутил я!“ Но он продолжил: „Пожалуйста, не волнуйся, больше женщин у меня не будет. Ты так и останешься единственной в моей жизни“. Я запоздало переспросила: „К мужчине? Какому мужчине? Ты что… гей?“ Дима молчал. „А как же я? Полинка?“ Он ничего не ответил. Молча переоделся, взял ведро и пошел за водой. Спать он лег на диване на кухне.
Я не могла уснуть. Каждые полчаса заходила, тормошила его, спрашивала: „Кто он? Вы вместе работаете? Познакомились в ночном клубе? У вас уже отношения?“ Дима не говорил ни слова, а меня душили слезы и обида: „Ты что, с ним давно? А мне все время врал? Врал, что любишь?“ Он отвернулся к стенке и накрылся одеялом. „Зачем ты тогда женился на мне? Зачем испортил мне и ребенку жизнь?“ Он продолжал молчать. Тогда я схватила со стола банку и грохнула ее об пол. Осколки разлетелись по всей кухне. Потом швырнула тарелку, другую. Я бегала, кричала и била посуду: „Ты все решил, да? А я не заслуживаю даже, чтобы ты со мной поговорил? Будь ты проклят!“
Вдруг Дима вскочил и схватил меня за плечи: „Так, хватит. Ничего страшного не случилось. Стану вам помогать деньгами, а ты еще выйдешь замуж“. Я рыдала, а он спокойно сидел рядом и смотрел — без капли жалости, абсолютно чужой. Уже не мой любимый Дима.
Подробности мне рассказала свекровь. Оказалось, родители мужа давно знали, но думали, что „мальчик образумится, все-таки жена есть и дочку жалко“. Теплых отношений у меня с Димиными отцом и матерью не сложилось — профессорская семья, шикарная квартира в „сталинке“, чопорные обеды и близкое знакомство с сильными мира сего. А я всего лишь Димина однокурсница, мама — учитель, папа — инженер, в престижный вуз поступила с третьего раза, потому что очень настырная. А еще недалекая, с плохими манерами, одеваюсь без шика… Не чета их парню. Я всегда считала их холодными и высокомерными, а тут выяснилось, что они еще и подлые — знали правду, скрывали ее от меня и, наверное, посмеивались над невесткой-дурочкой.
Мать Димы прибыла на дачу на следующий день. Поохала для приличия, попричитала: „Как же вы теперь, бедненькие, без главы семьи“. И с каким-то садистским удовольствием рассказала все в мельчайших подробностях. Про то, что он еще в школе иногда закрывался с одноклассником в комнате, „и они там хихикали“. А однажды — „Ах, боже мой!“ — она их застукала: „Сережа без штанов, а Димка, представь, его причиндалы в руках держит“. Им тогда исполнилось по 16 лет. Одноклассника выдворили из дома, а с Димой отец провел серьезную беседу. Тот ему пообещал, что подобное не повторится, и все вроде бы пошло своим чередом. Институт, экзамены, сессия… А вскоре появилась я — „девочка с улицы“. „Тебя мы, конечно, недолюбливали, но в душе радовались, что Димка-то наш нормальным оказался. Вот, с девушкой гулять начал…“
С Алексеем — к нему и ушел муж — они познакомились на одном из семейных обедов. Он ученик Диминого папы, аспирант, подававший большие надежды. Молодые люди быстро нашли общий язык. К концу вечера увлеченно беседовали, спорили о политике. Алексей пообещал устроить Диму на хорошее место, на этом они расстались. Муж действительно тогда перешел в рекламное агентство, где ему предложили престижную должность и отличную зарплату. А Алексей стал завсегдатаем в доме родителей. Я о нем только слышала — красивый, успешный, разумный и мудрый не по годам. Летом они почти каждые выходные ездили жарить шашлыки на дачу. Пару раз даже ходили на рыбалку, хотя до этого я не думала, что Диму это привлекает. В сентябре, когда родилась Полина, Алексей прислал мне в подарок огромного плюшевого мишку и открытку с конвертом — „На памперсы“. Ну что же, мило.
Потом муж уехал на неделю в командировку. Точнее, это я думала, что в командировку. А на самом деле в Прагу с Алексеем. „Там-то они и поняли, что жить друг без друга не могут“, — вздохнула свекровь. После этой поездки Дима пришел и во всем признался родителям. Те погоревали-погоревали, да делать нечего. „Жене-то когда скажешь?“ — „После Нового года. Мы с Лешей пока жилье подыщем. Не выгоню же я ее с дачи…“ Не выгонит. Меня. С дачи. Из деревенского дома, где сейчас нет воды и вообще элементарных удобств. Для меня и дочки он квартиру снять не мог: „Давай потерпим до весны. Потеплеет, и Полинке здесь хорошо будет“. А сам искал стильную студию, чтобы жить там со своим дружком.
Я переехала к своим родителям. Рассказать правду не смогла — для них муж ушел к другой. Зачем им знать, что он бросил меня ради мужчины? Это очень больно. Казалось, меня выжгли изнутри. Потом стало гадко. Я не могла без брезгливости дотрагиваться до Диминых вещей и еще долго-долго все в доме перестирывала — мерещилось, что мои и Полинины вещи пахнут спермой. К весне нас развели. Надо отдать должное бывшему мужу: после развода он каждый месяц передавал в конверте кругленькую сумму. Но видеться с дочерью не горел желанием. Впервые после той страшной ночи увидел Полину, когда ей исполнился год, — приехал поздравить. Я отметила про себя, что выглядит он хорошо, одет элегантно, сменил машину… На прощание попросил не держать на него зла: „Это сильнее меня. Мы бы не жили, а мучились. А ты еще встретишь своего мужчину“. Я и правда его встретила — на даче у подруги. Мы поженились через три месяца после знакомства, недавно я родила вторую дочь, и Олег души не чает „в своих девочках“. А Дима… Дима сменил уже с десяток любовников. А недавно признался: „Я тут решил завещание составить — мало ли… Переписал все на Полинку. Я, конечно, планирую жить долго. Но, если что, знай, все достанется тебе и дочке“».
