Вся страна, без преувеличения, следит за состоянием маленького Яздана (кстати, это имя означает «Благословенный»), попавшего в лапы к садисту-наркоману в зоне выдачи багажа аэропорта Шереметьево. После падения на пол малыш по-прежнему находится в больнице, врачи борются за его здоровье. Последние новости о мальчике мы узнали от его отца.
Фото: ru.wikipedia.org
тестовый баннер под заглавное изображение
— Как ваш сын?
— В тяжелом состоянии он пока, как и вчера.
— По лечению говорили с медиками?
— Все, что нужно, врачи делают. Хорошо ухаживают за ребенком и наблюдают.
— Уже известно, сколько продлиться реабилитация?
— Я не спросил. Они просто говорят: «ждите хороших новостей» — и мы ждем. Не будем мешать им, отвлекать. Они делают все возможное, чтобы спасти ребенка. И мы сначала верим в Бога, в Аллаха, а потом — им. Это рука Бога. Они очень хорошие специалисты, добрые врачи.
— Как состояние вашей супруги?
— Плохо, конечно. Плачет. Мне тоже плохо, но надо быть крепким в таком ситуации, не надо сдаваться морально. У нас еще старший сын.
— Она в больнице находится?
— Со мной она. Мы вдвоем сидим тут, в центре Рошаля. Жена беременная, и ее нельзя оставлять одну. Мы сидим возле ребенка по очереди, она два часа и я два часа. Сейчас мы на первом этаже, друзья пришли.
— Кого ожидаете?
— Девочку.
— Угрозы для малышки нет?
— Жена еще не ходила к врачам после этой трагедии. А так она наблюдалась первые две беременности в поликлинике в Марьино, все нормально у нее было.
— Она соблюдает режим?
— Да. Я не дам ей голодать.
— Как ваш старший ребенок?
— Вчера домой приехали поздно вечером, в одиннадцать часов, а он спрашивает: «Где мой брат?» Это очень тяжело терпеть, очень…
— Он видел, что произошло?
— Да, видел. Он спросил: "Что, моего брата убили?" Я сказал: "Нет, сейчас в больницу пойдем". Он прямо несколько раз это повторил в стрессе. Он видел, как врачи уколы делали в зоне досмотра. И все повторял: "Убили брата, убили?"
— С кем сейчас старший сын?
— С моим братом, который в России, как и я, давно.
— Родственники этого мужчины пытались с вами связаться?
— Нет, никто не звонил. Мы вчера в Следственном комитете были, видели его. Эта тварь даже смеется, издевается над нами. Руками нам машет: уходите типа. Даже не извинился. Сатана он. Как можно детям так делать.
— Он пришел в себя? Уже…
— Я его лицо не хочу увидеть даже. Я не знаю, как такого человека пустили в аэропорт. Я в шоке.
— Помощь вашей семье какая-то требуется?
— Ваши молитвы нужны. Больше ничего не нужно. Спасибо народу России, всем спасибо. Молитесь, чтобы ребенку хорошо стало, что могли мы его домой забрать. Вот это нужно нам, больше ничего.
— Вы родным рассказали о случившемся?
— Все знают у нас: мама, теща, сестры, двоюродные братья, друзья.
— Они хотят приехать?
— Мама хочет, но не получится сейчас. Она в Иране, а там война, нет полетов.
— Многие при просмотре страшного видео обратили внимание, что Яздан не отходил от маленького чемоданчика…
— Это его любимый чемодан. Он даже не давал его трогать старшему. Там его вещи, соски, памперсы.
— А коляска где была?
— Рядом. Три-четыре метра. Надо поднять вопрос, чтобы коляски отдавали пассажирам вместе с багажом. Чтобы люди не отходили далеко от багажа. Если бы я стоял рядом, такого не случилось бы.
