Еще в начале марта Дональд Трамп подписал исполнительный приказ о создании стратегического резерва биткоина и запаса цифровых криптоактивов США. Стратегический резерв биткоинов создается по типу стратегического нефтяного резерва США и депозитария золота в слитках (самый известный объект депозитария — «Форт-Нокс») и будет содержать конфискованные за незаконную деятельность Казначейством США биткоины. Запас цифровых криптоактивов США создается из конфискованных Казначейством криптоактивов, не являющихся биткоином. Агентствам США приказом предписывается в течение 30 дней перечислить все криптоактивы, принадлежащие им, в соответствующие резервы. Основное отличие резерва от запаса состоит в том, что пополнение биткоинов в резерве предполагается нейтральным для налогоплательщика путем — закупкой на рынке, а для запаса цифровых активов предполагается только их продажа по необходимости.
Фото: Алексей Меринов
тестовый баннер под заглавное изображение
И хотя за прошедшее с опубликования приказа время никаких новых документов и отчетов о его исполнении в публичном поле не появилось, скорее всего, движение в этом направлении медленно, но верно ведется. Ведь для того, чтобы данный указ вообще стал возможен, Трамп приложил множество усилий, поставив на ключевые места в финансовом блоке правительства США сторонников и крупных инвесторов «крипты». Министром торговли был назначен Говард Лютник, официально владеющий сотнями миллионов долларов в криптовалюте, руководителем комиссии по ценным бумагам стал Пол Аткинс, известный адвокат, защищающий криптоинвесторов, главой комиссии по торговле товарными фьючерсами назначен Брайан Квинтенц, еще один адвокат криптовалют. Назначен даже специальный представитель президента — «царь» по ИИ и криптовалюте, венчурный и криптоинвестор Дэйвид Сакс.
Удалось заручиться и поддержкой крипты в Сенате. Ранее отклоненный проект закона о резерве биткоина снова внесен с большей поддержкой обеих партий и, скорее всего, будет принят. Но что даст резерв биткоина США? И стоит ли другим странам поступать так же, создавая собственные криптовалютные резервы? Попробуем разобраться.
Стратегические государственные резервы, грубо говоря, делятся на материальные, к которым относятся, например, продовольственный резерв, мобилизационный резерв, топливные запасы, и на международные резервы, включающие монетарное золото, другие драгоценные металлы, высоколиквидные активы государственных фондов, обязательства иностранных государств и конвертируемую валюту (обычно доллар США, реже евро). Первые, материальные резервы, служат для обеспечения страны в чрезвычайных ситуациях, включая давление на рынок в период кризисов, когда, к примеру, нефть продается из резерва для удержания цены бензина. Благодаря вторым, международным резервам, страны обеспечивают свою независимую экономическую политику, обеспечивают государственную платежеспособность на международном уровне.
К какому тогда типу резервов относится криптовалютный, содержащий биткоины? Очевидно, не к материальным, так как внутреннего экономического содержания биткоин не имеет. Им не накормишь страждущих, не сожжешь в печи для тепла и не закидаешь противника в случае опасности. Но и не к валютным, так как биткоин не обладает такими свойствами денег, как ликвидность, — любые крупные продажи на относительно небольшом рынке крипты существенно просаживают его цену. Он не является мерой стоимости из-за высокой волатильности, по этой же причине не является средством накопления, не является средством обращения, с его помощью можно покупать только весьма специфические товары, в основном за пределами действия законов. Кроме волатильности, делающей реализацию биткоина на рынке бессмысленной, биткоин подвержен еще значительному количеству рисков, включая риски кибербезопасности, регуляции и технологического несовершенства.
Так зачем же нужен Америке совершенно особый, до этого не встречавшийся, новый вид резерва — криптовалютный? Начнем с того, что США — государство совершенно особое, они выпускают главную мировую резервную валюту — доллар. Поэтому собственно золотовалютные резервы у США далеко не самые большие в мире, а где-то в середине второй десятки стран, около 250 млрд долларов. Для сравнения, у России золотовалютный резерв — 680 млрд долларов. Экономическую политику США обеспечивает не резерв, а «доверие к крупнейшей экономике мира» и самый большой на планете депозит золота, который оценивается в 760 млрд долларов. И первый аргумент за резерв биткоина звучит так: если США могут обеспечить доверие доллару, то почему они не могут обеспечить доверие биткоину?
Во-вторых, у США уже есть огромное количество биткоинов, которые они конфисковали у разных мошенников и преступников. Сегодня количество конфискованных США биткоинов оценивается в 25 млрд долларов, это больше, чем стоимость нефти в государственном нефтяном резерве США, ее там на 23 млрд долларов. Особенности биткоина не дают возможности государственным агентствам США их как-то потратить, за исключением, возможно, тайных операций ЦРУ. Выведение конфискованного биткоина в резервы позволяет формально вывести весьма значительную сумму из «тени» на условный баланс государства.
Следующее соображение, сформулированное в предлагаемом Конгрессу США «Акте о биткоине», состоит из достаточно простой модели снижения государственного долга США путем накопления биткоина на балансе государства. Если принять совокупный среднегодовой темп роста американского долга в 5%, то исходя из нынешнего госдолга в 36 трлн долларов долг США достигнет к 2049 году 116 трлн. Если при этом принять ретроспективно, что в среднем биткоин рос на 25% в год и будет так же расти далее, то при средней цене биткоина в 100 тысяч в 2025 году цена 1 млн биткоинов в 2049 году будет 21 трлн, или покроет 18% госдолга. Косвенно о принятии администрацией Трампа этой модели свидетельствует заявление на недавней конференции Bitcoin 2025 в Лас-Вегасе директора совета консультантов Белого дома по цифровым валютам Бо Хайнса. Он сказал: «Мы хотим получить столько, сколько возможно получить… Во-первых, мы хотим накопить больше, и во-вторых, мы не собираемся продавать ни одного биткоина, который у нас может быть в правительстве США».
И, наконец, еще одно соображение, лежащее в основе американского подхода к резерву крипты. Чем больше Вашингтон купит биткоинов, тем меньше их останется у врагов США! В Америке давно предполагают, что обход санкций, наложенных на Россию, Иран и Северную Корею, происходит в том числе с использованием криптовалюты. Поэтому полный контроль за ее использованием там видится очень важным. И так как технически обеспечить контроль за сетью биткоина довольно сложно, можно просто скупать все доступные биткоины, поддерживая постоянный рост цены на него, что, в свою очередь, увеличивает стоимость крипторезервов.
Словом, даже полностью отринув лоббистские предположения (Трамп сам крупный владелец крипты), создание резерва биткоина для США, очевидно, имеет свои резоны. Но имеет ли смысл другим странам следовать примеру США? Здесь нет однозначного ответа. Каждая страна существует в своем международном контексте и имеет свои экономические партнерства и стратегические приоритеты. Далеко не все страны, причем вполне состоятельные, такие как Катар, например, имеют даже золотой резерв! Золото трудно хранить, его перевозка довольно дорого обходится относительно его цены. Страны с сильными валютами и самостоятельной экономической политикой, включая страны ЕС и Швейцарию, создание национальных резервов биткоина отвергли. Страны небогатые, но с большими энергетическими ресурсами, типа Бутана, увидели в позиции США возможность заработать на продаже биткоина.
Стоит ли России создавать криптовалютный резерв? Предложения об этом уже звучали в Думе. Так, еще в декабре депутат Антон Ткачев направил обращение министру финансов РФ Антону Силуанову с предложением создать в России стратегический резерв биткоина, в котором отметил, что в условиях ограничений доступа страны к международным платежным системам криптовалюты становятся единственным инструментом международной торговли. Кроме того, в обращении отмечено, что биткоин показывает высокую прибыльность как актив, поэтому его покупка государством целесообразна. Не будем спорить с этими утверждениями. Просто еще раз перечислим аргументы против крипторезервов. У крипты низкая ликвидность, высокая волатильность, непонятная регуляция, техническое несовершенство, высокие киберриски. Аргументов против — больше. Именно поэтому Минфин сейчас не рассматривает крипту в качестве актива для Фонда национального благосостояния (ФНБ). Центральный банк России придерживается такой же позиции. «Вопрос о создании в России национального резерва криптовалют на повестке не стоит», — заявил недавно исполняющий обязанности директора департамента финансовых технологий ЦБ РФ Станислав Короп, обратив внимание, что в РФ нет значительного количества конфискованных криптоактивов, а их покупка сегодня не имеет финансовой привлекательности. Что ж, если и ЦБ РФ, традиционно скептически настроенный к цифровым активам, и Минфин, относящийся к цифровым активам положительно, однозначно не считают резерв криптовалют хорошей идеей, мы можем только согласиться с их мнением.
