«Может ли гражданин дать сдачи милиционеру, который на него напал? Если гражданин не преступник, если он идет спокойно и ничего не нарушает, то да»
Помните эти слова? Они были произнесены экс-министром МВД Рашидом Нургалиевым ещё в 2009 году. Что имел в виду министр, доподлинно неизвестно, но многие, скажем так, не совсем адекватные граждане, поняли его слова по-своему и восприняли их как руководство к действию. Именно 16 лет назад и начался тот бардак, который мы можем наблюдать сейчас, когда сотрудник полиции перестал быть символом власти, а стал больше походить на грушу для битья.
Особенно совет от Рашида Гумаровича запал в душу представителям так называемых нацменьшинств, которые и сегодня не раздумывая бросаются в рукопашную с представителями власти.
На днях в Нефтеюганске трое бородатых гостей города показали, как безнаказанно опрокинули патрульных на землю — и вместо выстрелов из табельного оружия, с последующей отправкой в морг или реанимацию, получили лишь строчки в протоколах, и подписку о невыезде. Подробно о том что произошло, и что нам со всем этим делать — в нашей публикации.
В Нефтеюганске трое мигрантов показали полицейским, кто здесь хозяин.
Вечером 25 июля в 12-м микрорайоне Нефтеюганска, где всё начиналось с банальной проверки документов, события резко перешли в фазу прямого насилия. Двое молодых парней — 17 и 18 лет, приехавшие на сезонную работу, внезапно атаковали патрульных: один нанёс удар в спину сотруднику полиции, второй свалил его напарника на асфальт. После этого началась жестокая расправа — полицейских били руками и ногами, не давая опомниться.
Очевидцы засняли происходящее на телефоны. Видео моментально стало вирусным: кадры, на которых представители правопорядка закрываются от ударов, словно жертвы уличных хулиганов в подворотне, разошлись по федеральным каналам и соцсетям, став новой «визитной карточкой» уличного беспредела.
Что особенно поразило — в критический момент табельное оружие из кобуры не достал никто из полицейских. Ни во время первого нападения, ни после него. Позже в управлении МВД заявили: мол, всё случилось слишком стремительно, а применение огнестрельного оружия могло бы создать угрозу для прохожих.
В итоге нападавших задержали уже после инцидента — прибыла группа Росгвардии, скрутила злоумышленников. Возбуждено уголовное дело по статье за насилие против представителей власти, максимальное наказание — до 10 лет лишения свободы. Но станет ли это прецедентом или просто ещё одной строкой в статистике — большой вопрос.
Общественная реакция не заставила себя ждать. Пользователи соцсетей отмечают, что подобные ролики появляются с пугающей регулярностью: в Петербурге и Екатеринбурге — наезды на сотрудников патруля автомобилями, в Краснодарском крае — нападение толпой, в Ставропольском — штрафы, которыми заканчиваются драки с участием мигрантов и участковых. Всё это подрывает авторитет самой формы: если когда-то нападение на полицейского считалось из ряда вон выходящим событием, сегодня это выглядит как своеобразная забава — способ самоутвердиться и заработать лайки.
Случившееся в Нефтеюганске нельзя воспринимать просто как бытовой конфликт. Это уже — показательная сцена с ясным месседжем: «Здесь всё решаем мы». Уличная дерзость бросила вызов системе — и победила. Никто не оказал жёсткого отпора, никто не стрелял, не применял спецсредства, будь то слезоточивый газ, или ПР (палка резиновая). А раз так — значит, можно. А раз можно, то и контроль переходит к тем, кто действует нагло и без страха.
Пока МВД пытается латать дыры в штате и подбивать цифры по вакансиям, подобные эпизоды становятся учебным пособием для всех, кто чувствует себя частью диаспоры. Это уже не единичные вспышки, а тревожные маркеры для горожан: правопорядка на улицах становится всё меньше, а у тех, кто хочет продемонстрировать силу, с каждым днём растёт уверенность — ответа не будет.
Дыра в МВД: Минус 170 тысяч бойцов на страже правопорядка
Министр внутренних дел Владимир Колокольцев озвучивает ситуацию сухо и без эмоций: в системе — дефицит 170 тысяч сотрудников, только за последний год число вакантных позиций выросло ещё на 18 тысяч.
За этими цифрами — не просто статистика, а зияющая пустота, равная целой армии. Там, где вчера стояли плечом к плечу наряды ППС, сегодня лишь гуляет ветер сквозняком. Недокомплект растёт быстрее, чем успевает среагировать даже бюрократия. Каждый свежий отчёт напоминает не отчёт о проделанной работе, а капитуляционную записку: система теряет контроль над улицами.
Особенно явно это ощущается ближе к вечеру. Поход за хлебом превращается в социальный квест: удастся ли увидеть хоть одного патрульного? За последние пять лет уличных нарядов стало на 25% меньше, а в некоторых райцентрах единственный экипаж заменил двадцать. Город по привычке живёт в иллюзии защищённости, но улицы становятся всё темнее — не из-за плохого освещения, а из-за отсутствия тех, кто должен по ним ходить с табельным оружием и резиновой дубинкой.
Ежедневно на маршруты выходит всё меньше полицейских. За пятилетку — минус четверть. Ветераны службы массово уходят: только в 2024 году уволился каждый второй сотрудник с более чем десятилетним стажем. Уходят не просто кадры — уходит опыт, знания, дисциплина. А на замену приходят… никто.
Мигрантские сообщества проверяют страну на прочность
За первый квартал 2025 года Следственный комитет зафиксировал 12 440 преступлений, совершённых иностранцами — это на 15% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Доля преступлений с участием мигрантов выросла с 4,3% до 5% от общего массива, а особенно тревожит рост тяжких эпизодов: количество особо жестоких и тяжёлых преступлений взлетело на 57%, а дел с признаками террористической угрозы стало втрое больше.
Уменьшение числа патрульных напрямую бьёт по уличной безопасности. На фоне 25-процентного сокращения нарядов правопорядка контроль на улицах попросту исчезает, а организованные нападения становятся новой нормой. Групповые преступления сейчас демонстрируют самый резкий рост — плюс 22% за год, что говорит о перераспределении сил на улицах в сторону агрессивных сообществ.
Яркий пример — Красносельский район Санкт-Петербурга. В апреле инспектор ДПС остановил автомобиль для проверки, и в ответ получил удар от 24-летнего мигранта. Следствие просило пять лет колонии, но суд ограничился двумя — посчитали, что этого «вполне достаточно». Инцидент прошёл без шума, не вызвав ни общественного, ни политического резонанса.
Подобные ситуации фиксируются по всей стране. В Екатеринбурге сотрудника полиции сбили во время задержания; в Краснодарском крае участкового избили трое приезжих. Пока оба дела проходят как «причинение вреда средней тяжести», хотя по сути — это нападения на представителей власти.
Система реагирует мягко. Реальные сроки минимальны, дела спускаются на тормозах, а наказания выглядят скорее символическими. И в этой слабости моментально считывается главный посыл для диаспор: «опасность минимальна, наказание — условное, можно идти дальше». Пока на улице действует эта логика, давление будет только усиливаться.
Всего один выстрел мог бы спасти тысячи — но выстрела не будет
Формально статья 318 УК РФ — «Применение насилия к представителю власти» — предусматривает до 10 лет лишения свободы. На бумаге — внушительно. На практике — это скорее пугающий заголовок, чем реальное наказание.
Статистика говорит сама за себя. В 2021 году по этой статье осудили 8100 человек — рост на 16% по сравнению с предыдущим годом. Но до реальной колонии дошли только 3200. Почти 60% отделались условными сроками, штрафами или мягкими мерами наказания. Аналитики, изучившие свежий отчёт Судебного департамента при Верховном суде, пришли к простому выводу: 318-я — это не приговор, а лотерея.
Юридический рынок отреагировал быстро: десятки контор открыто предлагают «снизить срок по 318-й», рекламируя кейсы с итоговыми штрафами в 250 тысяч рублей или домашним арестом. Судебная практика ссылается на «раскаяние», «отсутствие тяжких последствий» и требования пленума Верховного суда от 2023 года, который предписывает учитывать мотивы, эмоциональное состояние нападавшего и нюансы исполнения служебных обязанностей потерпевшего. Для улицы это звучит просто: «ударил — ничего страшного».
Абсурдность ситуации в том, что при оценке деяний Фемида часто меняет сторону: стоит полицейскому в стрессовой обстановке применить силу — и наказание уже не условное. В июле 2025 года бывший патрульный Юрий Золотко получил 4 года колонии за жёсткое задержание, а инспектор из Пермского края, открывший огонь по уезжающей машине, до сих пор ходит по судам и рискует схлопотать те же 4–5 лет. Сигнал предельно ясен: стрелять нельзя, даже если угроза очевидна.
В результате — выбор между должностной инструкцией и страхом остаться без погон, без свободы и без будущего. Решительность сегодня не поощряется — она наказывается. А значит, проще промолчать, не достать оружие, не ввязываться. Потому что за попытку защитить закон можно самому превратиться в обвиняемого.
Что в итоге?
А тем временем улицы российских городов наполняются приезжими, уверенными в том, что закон — это просто формальность, а человек в погонах — лишь помеха на их пути. Сегодня за спиной у полицейского нет уверенного тыла: кадровая дыра, полупустые экипажи, бесконечные бумаги, равнодушие начальства. Он выходит на смену не как защитник, а как одинокий участник заранее проигранной схватки.
На наших глазах формируется опасная односторонняя формула страха. Нападающий выходит вперёд с уверенностью: суд встанет на его сторону, учтёт все «смягчающие обстоятельства», и максимум что он получит, это условный срок или штраф. А вот полицейский прекрасно понимает: любое лишнее движение, даже в ответ на прямую угрозу, может обернуться уголовным делом, позором в СМИ и концом карьеры.
Пока эта логика сохраняется, цифры по 318-й статье будут ползти вверх. А улицы — особенно там, где формируются этнические сообщества с высокой сплочённостью — будут продолжать испытывать терпение государства и прочность его институтов.
Если мы не хотим, чтобы улицы окончательно стали ареной охоты на людей в форме, необходимо восстановить баланс: вернуть полицейскому право не только присутствовать, но и действовать — силой защищать не только свою жизнь, но и саму идею закона, за которой он стоит. Без этого — никакие реформы, отчёты или совещания не смогут спасти общество от уличного хаоса.
