Все мамы любят своих детей – это данность. Тем тяжелее признать, когда это не так. Откровенная исповедь женщины, которая была разочарована своей дочерью с самого первого дня.
«Мама никогда не должна признаваться в подобном, но я никогда не любила своего ребенка.
Я всегда хотела иметь дочь, и заранее нарисовала себе картину того, какой она будет: жизнерадостной, пылкой, умной, общительной и уверенной в себе. Софи родилась полной противоположностью. Она была худой и слабой, плохо ела и каждый день так сильно плакала, что доводила себя до рвоты.
Она была действительно странным ребенком. Она никогда не смотрела в глаза, и могла начать кричать из-за звука рвущейся бумаги. Вместо того, чтобы рисовать, она аккуратно складывала карандаши на бумаге. Она никогда не отвечала на вопросы. Не заводила друзей. Она казалась очень несчастной, и каждый день это понемногу разбивало мне сердце.
Конечно, я чувствовала вину из-за того, что испытываю отторжение от собственного ребенка. Но помимо этого, было колоссальное чувство разочарования. У нас не было этой магической связи между дочерью и матерью, которую мне обещали прочитанные книги и просмотренные фильмы.
Когда Софи было полтора года, мы приехали к моей сестре-психологу. Она подтвердила мои подозрения, что у девочки может быть расстройство аутистического спектра (аутизм). До этого я показывала ее другим специалистам, но они не находили никаких отклонений. Муж обвинял меня, что я ищу несуществующий диагноз, но мне нужно было знать, почему моя дочь ведет себя не так, как другие, не говоря уже о моих ожиданиях.
Отец Софи, наоборот, всегда любил и принимал ее такой, какая она есть. Глядя на него, кажется, что в этом нет ничего сложного! Вместо того, чтобы, стиснув зубы, терпеть ее эксцентричное поведение, он пародировал ее, и она начинала хохотать, а потом они обнимались. Я завидовала легкости их отношений.
Я могла бы решить, что у меня просто нет материнского инстинкта, но когда родилась наша вторая дочь, меня просто накрыло любовью к ней. Лайла была в точности такой, как я мечтала: сильной, здоровой, всегда улыбалась, рано начала говорить и даже в младенчестве легко шла на контакт с людьми. Когда я обнимала ее, она отвечала мне тем же, и я чувствовала, как мое собственное сердце бьется в двух телах одновременно.
Лайла росла крепкой и здоровой, Софи, по сравнению с ней, выглядела тщедушно. В нашей семье многие довольно миниатюрны, но Софи была действительно слабой, бледной и худой.
Контрасты между сестрами были не только физическими. Пока полугодовалая Лайла радостно ползала и играла, трехлетняя Софи сидела на полу и повторяла фразы из книг или телевизионных шоу.
Мы пошли к психологу. Он сказал, что я слишком многого от нее требую: «Она крайне чувствительна. Любой шепот для нее – как крик в мегафон».
Обычными ее играми было ползанье на четвереньках, мяуканье, разговоры на выдуманных языках и бессмысленные вопросы («Что будет, если день станет ночью, а ночь станет днем? А если летом выпадет снег? А что если наша фамилия была бы Небраска?»). Когда я вела ее за руку в танцевальный класс или призывала прекратить гонять сопли из носа в рот, я делала это из желания помочь, чтобы Софи была принята и любима. Но это было важно для меня, не для нее. Все мои усилия только заставляли ее чувствовать себя более застенчиво и тревожно, а меня – испытывать раздражение и досаду. Почему мне так сложно быть мамой собственной дочери? Постепенно я привыкла, что никогда не примирюсь с этим.
Я хотела, чтобы Софи стала жестче – а она была гиперчувствительна. Хотела, чтобы она общалась с людьми – а она стеснялась. Хотела, чтобы она была «крутой» — а она даже сейчас, в 9 лет, любит котят и ангелов. Мне нужно было начать сначала, перестать видеть то, кем Софи не была, и, наконец, увидеть ее настоящую.
Через несколько месяцев, когда Софи нарисовала единорога и сказала, что хочет сделать такие приглашения на свой день рождения, я подавила искушение выбросить рисунок в мусорку и заказать нормальные приглашения. Цветные копии единорога получили 45 детей, и я получила ответы, что они придут! Очко в пользу Софи.
Психолог посоветовал мне заняться с ней чем-то, что ей нравится. И как-то я застала ее за изучением каталога с одеждой. Ага! Мы обе любим платья! Возможно, это было не самое полезное хобби, но нужно же с чего-то начинать. Я села рядом с ней и спросила, что бы она выбрала, если бы могла заказать по одной вещи с каждой страницы. В детстве мы играли так с сестрой, и Софи тоже понравилось.
Постепенно мы приблизились к ответу на вопрос, что не так с Софи. Множество функций нашего организма регулирует гормон роста. Его недостаток у Софи объяснял все: от ее плохого настроения и тревожного поведения до трудностей в общении и плохого аппетита. Моей первой реакцией было облегчение – это диагноз! Теперь мы сможем ей помочь! Затем пришло чувство вины. Все это время Софи старалась изо всех сил. Ей было 7 лет по календарю, и 4 – по ее собственным биологическим часам. Каждый день она справлялась с огромным количеством проблем, не получая никакой помощи от матери, которая в нее не верила. Я молилась лишь о том, чтобы нанесенный ущерб не оказался непоправимым.
После того, как мы определили диагноз, я обнаружила, что испытываю по отношению к Софии все больше нормальных материнских чувств. Если раньше я боролась с ней, то теперь мы вместе боролись с ее диагнозом.
Могу ли я, наконец, научиться быть хорошей мамой для Софи? Гормональная терапия приносит очень хорошие результаты: она уже подросла и окрепла, занимается спортивной гимнастикой, сдает тесты по правописанию и любит скачивать музыку на свой iPod. Она идет на зрительный контакт и отвечает на вопросы. И я почти уверена, что теперь большую часть времени она действительно счастлива, хотя иногда она все же испытывает тревогу, мяукает и вопит. Иногда я смотрю на нее и ищу следы эмоциональных шрамов, которые я ей нанесла, но ничего не нахожу. Стараюсь ли я поддерживать ее каждый день? Да. В конце концов, я ее мама».
А вот что говорит о своей супруге отец Софи и Лайлы:
«Моя жена любит преодолевать трудности. Она экстраверт, боец. Ее самый большой страх – это одиночество. Любому родителю тяжело смотреть, как его ребенок, которого он любит больше всего на свете, сознательно отказывается от общения в группе. И это еще тяжелее человеку с таким характером, как у моей жены. Она не могла «исправить» Софи, и это ее пугало. Она пыталась понять, что не так с ребенком, но это ни к чему не приводило. Но, в конце концов, дети всегда учат нас, как стать для них хорошим родителем – достаточно просто прислушаться к ним. И я знаю, что моя жена делает это. Она хорошая мама. Теперь всякий раз, когда у Софи есть хорошие новости или достижения, в первую очередь, она отправляется на поиски мамочки».
*Все имена героев изменены.
Источник: goodhousekeeping.com
Источник: kareliyanews.ru
